Искушение временем. Книга 1. Не ангел - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 113

— Конечно. — Селия взглянула на ММ: та была серой от усталости, а ее глаза лихорадочно горели. Волосы, обычно так аккуратно уложенные, клоками свисали вокруг лица, блузка была помятой и не первой свежести. Ее руки, и так худые, сейчас походили на птичьи лапы, вцепившиеся в спинку кровати, когда она всматривалась в Джея. — ММ, у тебя с собой есть что-нибудь поесть, попить?

— Я ничего не хочу, — затрясла головой та.

— Нужно хотя бы пить. Какая от тебя польза Джею, если ты упадешь в обморок?

— Ему от меня и так никакой пользы, — отрезала ММ, и голос ее задрожал. — Ему вообще никогда не было от меня никакой пользы. Знаешь, почему он здесь? Потому что я не заботилась о нем, я…

— Не надо, ММ. Нельзя так. Ты не должна думать так, особенно в такой момент. Это был несчастный случай, ужасный…

— Нет! Нет, это не несчастный случай. Джей мучился от одиночества, тосковал, а меня рядом с ним не было. Это я… я устроила этот несчастный случай, моя вина… Господи! — ММ беззвучно разрыдалась, плечи ее затряслись, она уткнулась лицом в ладони. Селия стояла рядом, чувствуя себя совершенно беспомощной, она молча слушала ММ, понимая, что сказать ей нечего. — Джаго был бы потрясен, разгневан, что я бросила нашего сына, оставила его одного с Дороти, а сама устранилась. Боже мой, Селия, я впервые рада, что Джаго нет, что он умер и не знает, как я предала его. Их обоих. Это я должна лежать здесь и умирать…

— Он не умирает, ММ.

— Умирает. Он умирает. Я знаю. И врачи это тоже знают. Не нужно, не нужно, не говори ничего… — Она расплакалась в голос. Затем, казалось, она одумалась, подавила рыдания, овладела собой огромным, видимым усилием. — Я не должна… Это расстроит Джея. Если он услышит меня…

— А он слышит тебя?

— Не знаю. Думаю, да. Он отвечает на мой голос. Говорят, это хорошо. Может, он… выздоровеет?.. Господи, как же я виновата!

— ММ, не повторяй это все время. Послушай, пойди и выпей хоть чашку чая. Здесь напротив есть кафе. Тебе надо туда пойти. Я посижу с Джеем, не волнуйся, я глаз с него не спущу. Обещаю тебе.

Селия так и сделала, но эти полчаса показались ей вечностью. Маленькая забинтованная грудка Джея болезненно поднималась и опускалась, хриплое дыхание, казалось, становилось все быстрее и быстрее, иногда вдруг с его губ срывались какие-то слова, но их тут же заглушал приступ кашля и отчаянные попытки сделать вдох. Вошла сиделка, измерила ему пульс и температуру, слабо улыбнулась Селии и снова вышла. Появилась старшая сестра, вид у нее был озабоченный, она проделала те же процедуры, не обращая внимания на Селию.

— Они так недовольны, что я сижу здесь, — сказала ММ, когда вернулась, — просто не знают, как меня выпроводить. Они никогда не сталкивались с подобным поведением. Теперь, когда нас перевели в эту комнату, стало чуть лучше, но мне показалось, что сестра, заступившая сегодня утром на дежурство, снова увидев меня здесь, готова была плюнуть мне в лицо.

— Это очень странно, — посетовала Селия, — наоборот, они должны быть довольны. Детям нужны мамы. Особенно больным детям. Мне не понятно, почему они так относятся.

— Если бы Джей был из бедной семьи с неграмотной мамой, не способной постоять за себя, меня отсюда давно выпроводили бы, — заключила ММ. Затем она как-то болезненно взглянула на Селию. — А с другой стороны, я сидела бы с ним дома. И он был бы цел и невредим. И не попал бы в больницу. Ах, Селия, что я с ним сделала? Что же я наделала!

Оливер сидел в своем кабинете в издательстве и был крайне раздражен. Все утро он просматривал счета, сопоставлял суммы авторских гонораров, листал каталоги книг за прошлые годы, знакомился с внешним оформлением изданий. Боже, какой хлам выходил в последние четыре года в его престижном издательстве, всеми уважаемом и вызывавшем восхищение! И теперь этот престиж, это имя, добытые таким неимоверным трудом, безвозвратно утеряны? Боже мой! Ему хотелось плакать в буквальном смысле этого слова. Что думали ММ и Селия? Они же все разрушили. Они его обманули и, пока он был на фронте, лишили его самого дорогого, что у него оставалось. Как же так можно? Ведь он сам создавал эти сокровища, но вражья сила вторглась в его отсутствие в его дом и разграбила драгоценности, заменила их дешевкой. «Дешевкой» — другого слова он не мог подобрать. Какая-то сопливая, неизвестно чья поэзия в невероятном количестве выпусков, низкопробные романы с жуткими обложками, напоминавшими обложки дамских журналов, второсортные детективы с предсказуемым концом. Боже, а эти «Фронтовые письма» — это же тошнотворные, слащавые слюни, и ничего больше. Словари, классическая литература, современная проза — где все это? В полном забвении. «Биографика» — любимая серия Селии, — казалось, вообще прекратила существование. И оформление всех изданий, включая каталоги, — вульгарное, кричаще безвкусное — было поистине убийственным. Как Селия с ее претензией на интеллект, эстетические стандарты могла допустить подобную вульгарность? А ММ, которая прежде требовала от сотрудников, чтобы само имя «Литтонс» служило эталоном превосходного качества: и визуального, и литературного, — как она умудрилась быть рядом и дозволить такое? Нет, это оскорбительно, это просто невыносимо.

Селия приехала уже далеко за полдень. Она была бледна и выглядела очень утомленной. Оливер встретил ее в коридоре:

— Как Джей? Он не…

Долгое молчание.

— Нет. Но ничего утешительного сказать пока не могу. У него воспаление легких. Это очень серьезно.

— Я… Мне ужасно жаль. Как ММ? На нее столько обрушилось!

— ММ держится молодцом. Она очень храбрая. Но… если малыш… в общем, если он не выживет, я не знаю, что с ней будет. Он — все, что у нее есть на свете. Все, что ей дорого. Мне страшно за нее, Оливер, действительно страшно.

— Что ж, нужно надеяться. И молиться.

— Ему больше нечем помочь, — вздохнула Селия, — но, по прав де сказать, я надеюсь на благополучный исход. — Оливер вздохнул. Она взглянула на него. — У тебя измученный вид, Оливер. Ехал бы ты домой. Мне кажется, полный рабочий день для тебя еще утомителен.

— Дело вовсе не в этом, — решительно произнес он, — и хочу тебя уведомить, что отдыхать и лишь иногда приезжать в издательство я больше не могу себе позволить.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — начал он, — что я в ужасе от того, что здесь творилось в мое отсутствие. В ужасе! Я никак не ожидал увидеть подобную картину…

— Едва ли это моя вина, Оливер…

— Я понимаю. Однако это и не моя вина. Не по своей воле я был вынужден оставить на тебя «Литтонс».

— Но издательство выжило, — твердо ответила Селия, неимоверным усилием воли сдерживая эмоции, — и, кстати сказать, его состояние удовлетворительное. В отличие от многих других издательских домов.

— Да что ты говоришь? «Макмиллан», «Марри», «Уильям Коллинз» — все благоденствуют. И они принимали менее отвратительное лекарство, чем ты впихивала в глотку «Литтонс», если позволишь воспользоваться такой аналогией.