Ярмарка коррупции - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Лисс cтр.№ 25

– Как это сделать?

– Не знаю. Призови на помощь свою литературную музу. Смени несколько наемных экипажей, например.

– Очень хорошо, – сказал он. – Через час в «Турке и солнце».

Я встал и поставил стакан на письменный стол.

– А как тебе удалось выбраться? – спросил он.

– Ты видел женщину, которая бросилась ко мне в объятия после того, как объявили приговор?

– Конечно видел. Очень симпатичное создание. А кто она?

– Понятия не имею, но она сунула мне в руку отмычку.

Он удивленно поднял бровь:

– Как это мило с ее стороны! И ты действительно не знаешь, кто она такая?

– Судя по исполнению, могу лишь предположить, что это девушка Джонатана Уайльда. Только у главного охотника за ворами имеется в распоряжении целый сонм красоток, в совершенстве владеющих искусством карманника. Но, знаешь, я даже не стану голову ломать, пытаясь понять, зачем ему нужно, чтобы я был на свободе, или почему он не стал свидетельствовать против меня.

– Я и сам удивился. Когда его вызвали, я был уверен, он сделает все, чтобы погубить соперника. Он не очень-то церемонился с тобой в прошлом. Только вспомнить, как он послал своих головорезов, чтобы избить тебя и унизить. И вдруг делает вид, что относится к тебе с восхищением. Все это очень странно, но, думаю, ты вряд ли собираешься у него об этом спрашивать. Я прав?

Я засмеялся:

– Угадал. Пока за мою голову обещано вознаграждение, я не планирую показываться в его таверне, чтобы узнать, не он ли оказал мне услугу, а если это так, не окажет ли еще одну. Если ответ окажется отрицательным, мне придется туго.

Элиас кивнул:

– И все же, если это он послал эту девушку, тебе следует знать почему.

– Я узнаю. Позже.

– Поскольку ты не в Ньюгейте, могу предположить, что ты нашел применение отмычке.

– Она мне очень пригодилась. С ее помощью я открыл замки на кандалах, – сказал я, – и выломал железный прут из решетки на окне, а затем пробил им отверстие в стене дымохода. Потом взломал еще несколько замков, поднялся вверх по лестнице на несколько пролетов и пролез через зарешеченное окно. Наконец спустился вниз по веревке, сплетенной из собственной одежды, и оказался на улице совершенно голый.

Он в изумлении смотрел на меня.

– Через час, – повторил он, – в «Турке и солнце».

Я проходил мимо этой таверны сотни раз и ни разу не зашел внутрь, так как она казалась мне ничем не примечательной. Однако именно ее непримечательность в данный момент меня и привлекала. В таверне за столиками сидели ничем не выделяющиеся представители среднего сословия, одетые в костюмы из толстой шерсти. Слышался громкий смех. Они были заняты тем, чем обычно заняты посетители в подобных местах, – пили, закусывали отбивными, курили трубки и тискали проходящих мимо шлюх, которые были не прочь заработать несколько шиллингов.

Я выбрал столик в темном углу и попросил принести какой-нибудь горячей еды и кружку эля. Когда передо мной поставили тарелку с отварной курицей в изюмном соусе, я накинулся на птицу с такой плотоядной жадностью, что вскоре все мое лицо было испачкано жиром.

Думаю, ливрейные лакеи не были среди постояльцев этой таверны, и на меня бросали любопытные взгляды, но дальше этого назойливость не заходила. Расправившись с едой и запив ее элем, я впервые серьезно задумался над тем, как выбраться из ужасного положения, в котором оказался, – безусловно, самого худшего за всю мою жизнь. До того как пришел Элиас, мне не удалось придумать ничего существенного. Элиас сел ко мне за стол и втянул голову в плечи, словно опасался, что кто-нибудь бросит в него яблоко. Я велел принести ему эля, и это его слегка взбодрило.

После первого глотка он был уже готов к обсуждению.

– Объясни мне еще раз, почему ты не хочешь бежать из страны.

– Если бы я действительно убил Йейта, – сказал я, – то бежал бы охотно и с радостью. Стал бы эмигрантом. Но я никого не убивал и не собираюсь проводить оставшуюся часть жизни в роли изменника, боясь въехать в страну, которая всегда была моим домом, – и все потому, что кто-то захотел, чтобы было именно так.

– Этот «кто-то» хотел отправить тебя на тот свет. Если ты жив, значит, ты победил своих врагов.

– Мне этого мало. Мне нужна справедливость. По крайней мере, я должен понять, почему все это произошло, так что, рискуя жизнью, я останусь в Лондоне и выясню это. Это мой долг перед Йейтом.

– Перед Йейтом? Я думал, ты впервые с ним встретился за час до его смерти.

– Так оно и есть, но за этот час мы стали друзьями. Во время драки он спас мне жизнь, и я сделаю все, чтобы его смерть не осталась безнаказанной.

Он вздохнул и устало провел руками по лицу.

– Расскажи, что тебе известно.

Я уже рассказывал ему, как встречался с мистером Аффордом и мистером Литтлтоном, но вновь напомнил об этом, а также поведал о своей недавней встрече с Роули.

Элиас был удивлен не меньше меня.

– Почему Гриффин Мелбери хотел отправить тебя на виселицу? – спросил он. – Боже правый, Уивер! Надеюсь, ты не наставил ему рога? Потому что, если проблема в том, что ты спишь с его женой, я буду разочарован.

– Нет, я не сплю с его женой. Я не видел Мириам почти полгода.

– Ты сказал, что не видел ее. Может быть, ты посылал ей любовные письма?

– Ничего подобного, – помотал я головой. – У нас не было никакого контакта. Едва ли Мелбери вообще известно, что я когда-то просил руки его жены. Трудно поверить, что она стала бы рассказывать ему о своих бывших поклонниках, и уж тем более – так, чтобы возбудить его ревность.

– Знаешь, этих женщин никогда не поймешь. Они способны на самые невероятные поступки. Разве миссис Мелбери не удивила тебя, когда взяла и перешла в христианство?

Я отвел глаза. Мириам действительно удивила меня, причем до такой степени, что я до сих пор не мог опомниться. Поскольку я возобновил контакт со своими родственниками, в основном с дядей и его семьей, и вернулся в наш район, Дьюкс-Плейс, я вскоре оказался вовлечен в жизнь общины своих единоверцев, скорее в силу привычки, чем из наклонности. Я регулярно посещал богослужения по субботам, молился в синагоге на все религиозные праздники и все больше находил для себя трудным нарушать древние законы питания. Я не был еще готов соблюдать эти законы буквально, но у меня вызывало тошноту, когда я видел, как ели свинину, или устриц, или говядину, тушенную в молоке, или даже птицу, которую мне подали в этой таверне. Мне было неприятно ходить с непокрытой головой. Я откладывал работу в пятницу вечером или в субботу, если это было возможно. Время от времени я сидел в кабинете дяди за древнееврейской Библией, пытаясь припомнить полузабытый язык, который я учил в течение стольких лет в детстве.