Государевы конюхи - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 155

Примчавшись домой, он обнаружил спящую жену и ужин на столе. По зимнему времени темнело в такую рань, что невольно тянуло в сон сразу после заката. Стенька постоял, глядя на свою Наталью и улыбаясь. Подумал, а не подходящий ли день для супружеского дела. Обычно Наталья строго за этим следила, в ночь на среду и на пятницу к себе не подпускала, да еще прибавлялось множество предпраздничных ночей и четыре поста, и обо всем об этом предупреждал баб в слободской церкви отец Кондрат. А матушка Ненила всякий раз, когда приносили в январе или феврале крестить дитя, старательно высчитывала, не во грехе ли, в самый Великий пост, зачато. То же касалось майских и июньских детишек, а также апрельских и августовских.

Хотя следовало бы разбудить Наталью и посовещаться с ней о важных делах, Стенька решил просто потихоньку лечь. Предстоял трудный день, и лучше встретить его в чистоте, может, оно и зачтется…

Ночью приморозило, а в такие ночи особенно сладко спится. Проснулись оттого, что печка остыла, а в затянутое пузырем оконце явственно пробился свет.

Стенька ахнул и стал впопыхах собираться, правую ногу заматывая в онучу, а левую, босую, суя в сапог… Наталья только и успела сунуть ему за пазуху кусок круто посоленного хлеба.

В приказе уже все было готово к походу за Ивашкой Шепоткиным и Нечаем, а заодно и никому не ведомым купцом Рудаковым. Стенька единственный знал, где Шепоткин живет, поэтому ждали лишь его и покрыли гнилыми словами с головы до ног. Деревнин — и тот словечком припечатал.

Несколько обидевшись, Стенька поспешил выполнять задуманное. На сей раз покалеченных с ним не было, извозчика нанимать не стали — и пришлось идти к Шепоткину на Волхонку пешком, а поселился он там, где Волхонка уже звалась Пречистенкой и стояли недавно отстроенные белокаменные боярские и княжеские дома. Неподалеку стояли и Большие конюшни, которые по привычке все называли Чертольскими.

— Вот! — Стенька указал рукавицей.

Пристав Никон Светешников негромко стукнул кулаком в ворота. Залаял кобель.

— Отворяй! — грянул Никон.

Одно это он и умел — греметь страшным голосом, наводя ужас на посадский люд.

Кобель заливался, а из людей никто не подал голоса.

— Отворяй, не то ворота высадим!

— Хозяин у них ногой скорбен, — сказала, подойдя, статная женка. — Погодите, добрые люди, пес меня знает, я войду и хозяйку вызову.

— Дай Бог здоровья, голубушка, — проявил вежество Стенька.

И как было не проявить — такие длинные, без уголька черные брови да такие огненные глаза не всякий день на улице встретишь!

Голубушка повернулась к нему и посмотрела пристально.

— Всем хорош молодец, — сказала она загадочно. — Послушай меня, я баб знаю, не давай своей женишке воли!

— Да что ты такое плетешь! — под общий хохот воскликнул покрасневший Стенька.

— Ты думаешь, она в твоей воле ходит, а она себе иное в голову забрала! Ох, молодец, замесили на дрожжах — не удержишь на вожжах!

И с тем она проскользнула в калитку.

— Умом баба тронулась, — сказал другой пристав, Кузьма Глазынин. — Вот ходит такая, что-то там себе думает, а потом как начнет в церкви выкликать! И вчетвером ее оттудова не выведешь — лягается! Потом возят к старцам — отчитывать…

— С нами крестная сила! — произнес испуганный Никон, а Стенька подумал, что ему во время розыска для полного счастья только кликуш недоставало.

— Заходите, я кобелю цепь укоротила! — позвала женка.

Стенька, оба пристава и стрелец Трофимка Баламошный вошли на двор и поднялись на крыльцо.

Увидав таких гостей, Ивашка, сидевший на скамье и евший калиновую кулагу с хлебом, чуть не обмер.

— Ах, вот ты как? — напустился он на Стеньку. — Мало вам было той полтины? Теперь еще и на суд потянете? Почуяли, что можно из меня денег вытянуть?!

Он подумал, что Земский приказ все же решил докопаться до правды о закладе жены Марфицы за пятнадцать рублей.

— Уймись! — прикрикнул Стенька, в то время как прочие трое крестились на образа. — Ты полтину уплатил, и на том дело закрыто. А пришли мы вот за чем — позови того парня, Нечая, что у тебя живет!

— Какого Нечая? — весьма правдоподобно удивился Ивашка.

— Какого? А такого, что вчера тебе дрова колол!

— Ах, его? Ну так он дрова поколол да и прочь со двора пошел.

— Ври, да не завирайся! — прикрикнул на хозяина Стенька. — Ведомо нам учинилось, что тот Нечай — беглый, и купец Рудаков его к тебе жить определил, и по две деньги на день кормовых давал. Вот и зови Нечая! Не ты, а он нам надобен!

Ивашка Шепоткин уставился на земского ярыжку с подлинным ужасом.

— А ты как проведал?

— Запираться станешь — на дыбу пойдешь! С первой виски промолчишь — со второй заговоришь! — принялся стращать Стенька.

Он собирался было добавить про горящие веники, которыми кат гладит по ребрам несговорчивых, но тут из-за крашенинной занавески заголосила Марфица. Да как!

— Ахти мне, бессчастной, горькой сиротинушке! Останусь я вдовой ненадобной, буду меж чужих дворов скитаться, голодная, холодная, раздетая, разутая!.. Ахти мне, смертушка моя пришла!

— Люди добрые! Безвинно на дыбу тащат! Злодеи оговорили! — возвысил голос и Ивашка.

Кузьма Глазынин зажал уши, Трофимка Баламошный присел и голову в плечи втянул.

— Молчи, дура! Не мешай государеву розыску! — прикрикнул на Марфицу Стенька, но она лишь пуще соловьем разливалась.

В это время странноватая женка, войдя из сеней, прошла к печке и зашла за занавеску. Там вдруг сделалось тихо. Ивашка тоже вдруг перестал блажить. Женка вышла и направилась к Стеньке.

— Ты, молодец, коли что надобно, меня спроси. Я тут многих знаю.

— Ты уж мне наговорила! — огрызнулся Стенька.

— Что увидела, то и сказала. А Нечая и точно увезли. Приезжали за ним на санях. Так что тебе его уже не тут искать надобно.

— А кто приезжал? — Стенька решил, что от женки будет больше толку, чем от заполошного семейства Шепоткиных.

— А кто привез, тот и увез.

— Купец Рудаков, что ли?

— Этого я знать не могу. А вот что скажу — никогда раньше тут этого человека не встречала. Иванушка! — Она повернулась к Ивашке. — Кто тебе этого подкидыша сосватал?

— Да купец Рудаков же!

— А кто он таков, откуда взялся?

— В дороге сошлись, как я из Касимова ехал, и он там был со своими возами…

— И сговорились, чтобы тот Нечай у тебя пожил? — осторожно вмешался Стенька. — Да ты не бойся, что беглого к себе пустил, это он пусть боится! Вольно ему парней сманивать!

— Ахти мне! — взвыл Ивашка, и таким же криком отозвалась Марфица.