Плач соловья - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Грин cтр.№ 8

Я посмотрел на Кэти. Музыкальный мир — ее конек. На Темной Стороне нет ни одного клуба, где бы ей не случилось выпить, потанцевать и устроить дебош. Кэти уже кивала:

— Да, я знаю Россиньоль. И клуб «Калибан», и Кавендишей. Они хозяева фонда Кавендишей. Участвуют в любом серьезном деле на Темной Стороне. До кризиса, вызванного войной ангелов, очень серьезно занимались недвижимостью. Многие тогда потеряли большие деньги. Сейчас мистер и миссис Кавендиш переключились на шоу-бизнес. Представляют клубы, группы, отдельных исполнителей. Пока ничего исключительного, но все же они быстро превратили себя в силу, с которой нельзя не считаться. Остальные антрепренеры крестятся при виде их.

— Что это за люди? — спросил я.

Кэти нахмурилась:

— Если у Кавендишей есть имена, никто их не знает. Они редко решают вопросы лично, чаще выступают через посредников. Переговоры могут вести агрессивно, действовать беспощадно. Но в шоу-бизнесе хорошие люди обычно и не задерживаются. Ходят слухи, что они не только муж и жена, но также брат и сестра… В основе фонда Кавендишей лежит старинное состояние, которому не один век. Его сегодняшние хозяева, по слухам, алчны и не особенно разборчивы. Поговаривают об истории с певицей Сильвией Син, которую они пытались сделать звездой. Большие деньги ушли на то, чтобы замять скандал. Впрочем, на Темной Стороне слухов всегда хватает. Может, с Россиньоль они ведут себя порядочно. На месте ее агента я бы очень внимательно читала то, что написано в контракте мелким шрифтом.

— У нее нет агента, — сказал Шаброн. — Россиньоль представляет непосредственно фонд Кавендишей. Мое беспокойство нетрудно понять.

Я задумчиво посмотрел на него. Мсье Шаброн что-то недоговаривал. Я такое всегда чувствую.

— Что заставило вашу дочь искать счастья в Лондоне, да еще на Темной Стороне? — спросил я. — В Париже свой музыкальный мир, не так ли?

— Разумеется. Но если хочешь быть звездой, надо отправляться в Лондон. Это всем известно. — Шаброн вздохнул. — Мы с ее матерью никогда не принимали ее увлечения всерьез. Мы думали о более респектабельной профессии с перспективами роста и пенсионным планом. Но ее ничего не интересовало, кроме пения. Возможно, мы слишком сильно на нее давили. В моем банке я организовал ей собеседование. Скромная должность, но с хорошими перспективами. А она убежала в Лондон. Когда я послал людей разыскать ее, она спряталась на Темной Стороне. И здесь она попала в беду, я знаю. О здешних местах такое рассказывают… Мистер Тейлор, я хочу, чтобы вы нашли мою дочь и убедились, что она счастлива, что с ней все хорошо, что никто не ущемляет ее права и не обманывает ее. Я не прошу вас доставить ее обратно. Просто убедитесь, что все в порядке. Скажите ей, что ее друзья и семья беспокоятся о ней. Скажите… скажите, что, если ей не хочется, она не обязана с нами общаться, но мы были бы благодарны, если бы иногда получали от нее весточки. Она мой единственный ребенок, мистер Тейлор. Мне нужно быть уверенным, что она благополучна и в безопасности, понимаете?

— Конечно, — сказал я. — Но решительно не понимаю, почему вы выбрали меня. Подобное дело может взять кто угодно. Могу направить вас к одному человеку, его зовут Уокер. Он представляет власти…

— Нет! — резко возразил Шаброн. — Я хочу, чтобы за это взялись вы.

— Видите ли, я обычно такими делами не занимаюсь.

— Но ведь люди умирают, мистер Тейлор! Умирают из-за моей дочери!

Он помолчал, успокаиваясь, затем продолжил:

— Насколько можно судить со стороны, сегодня моя Россиньоль поет лишь печальные песни. И действие этих песен таково, что порой ее слушатели возвращаются домой и совершают самоубийство. Уже погибло столько народу, что даже ее менеджмент бессилен остановить слухи. Я хочу знать, что случилось с моей дочерью здесь, на Темной Стороне. Я хочу знать, как это стало возможно.

— Ну хорошо, — сказал я. — Допустим, я такими делами все же занимаюсь. Но должен вас предупредить: мои услуги обходятся недешево.

Шаброн улыбнулся, вновь чувствуя себя как рыба в воде.

— Деньги для меня не проблема, мистер Тейлор!

Я улыбнулся в ответ.

— О таком клиенте можно только мечтать! Сегодня для меня удачный день!

Я обратился к Кэти:

— Возвращайся в офис и дай своим дивным компьютерам задание навести кое-какие справки. Я хочу все знать о Кавендишах, их фонде и текущем финансовом положении. Чем они владеют и кому должны. Выясни, чем занималась Россиньоль до того, как стала работать на Кавендишей. Где она пела, что собой представляли ее поклонники, все как обычно. Мистер Шаброн…

Я огляделся, но не увидел его. Исчез, как и появился. Успеть добраться до дверей он не мог.

— Черт бы его побрал! — воскликнула Кэти. — Как он это делает?

— Наш мистер Шаброн не так прост, как кажется. С другой стороны, для здешних мест это нормально. Будешь наводить справки, не забудь и о нем, Кэти.

Она коротко кивнула, послала мне воздушный поцелуй и исчезла. Я встал, подошел к стойке и отдал Алексу свою бутылку полынной. Больше я в ней не нуждался. Алекс спрятал ее под стойку и самодовольно улыбнулся:

— В свое время я имел дело с Россиньоль. Немного тощая, на мой вкус, но голос хорош. Несколько лет назад я нанял ее, чтобы устроить здесь кабаре. Ну, поднять класс заведения. Ничего не вышло, да и выйти не могло: этот бар безнадежен.

— Ты подслушивал, Алекс?

— Разумеется. Я слышу все. Это мой бар. Да, эта Россиньоль была красивая девочка с приятным, пусть и не очень хорошо поставленным голосом. И она не заламывала цену. В те дни она соглашалась петь где угодно почти даром, ради практики. Она просто не могла не петь. И это походило не на обычное исполнительское самолюбие, а скорее на призвание. Не скажу, чтобы в те дни она представляла собой нечто особенное, но я всегда знал, что она пойдет далеко. Талант ничего не стоит без упорства, которого ей не занимать.

— Какие песни она пела в те времена? — спросил я.

Алекс нахмурился:

— Насколько я помню, она пела свои собственные песни. Счастливые, жизнерадостные… Ну, ты знаешь: слушать приятно и забывается легко. Никаких самоубийств тогда не было. Хотя, конечно, мои клиенты народ грубый.

— То есть она ничем не напоминала роковую диву, которую описал ее отец?

— Ничем. Но ведь на то и Темная Сторона — меняются все, и редко когда к лучшему.

Алекс замолчал и, чтобы не смотреть мне в глаза, принялся протирать и без того чистую стойку.

— Говорят, тебя Уокер ищет. И он не похож на счастливого кролика.

— Никогда не был похож, — ответил я небрежно. — Но если он будет искать меня здесь, ты ничего не видел, да?

— Вечно одно и то же, — сказал Алекс. — Давай убирайся отсюда, ты вредишь атмосфере заведения.

За дверями «Странных парней» стояла ночь. Одна за другой вновь загорались, подобно дорожным указателям ада, неоновые вывески. Я решил, что это хорошее предзнаменование, и ускорил шаг.