Мертвые не молчат - читать онлайн книгу. Автор: Марк Вернхэм cтр.№ 29

Но, конечно, девушка-то считает, что я плачу о чем-то совершенно другом.

— Не беспокойся! Успокойся, Норфолк! — повторяет она, гладя меня по голове. — Все в порядке. Скоро мы тебя помоем. Ты просто устал, и все. Слишком много на тебя свалилось. — И каждое ее слово, кажется, гладит меня изнутри, как ее рука гладит меня по голове. Через некоторое время я успокаиваюсь, и мне даже становится немного лучше. У меня появляется ощущение, что еще не все потеряно… Я начинаю дышать ровнее и перестаю вздрагивать. Девушка кладет руку мне на голову и смотрит таким глубоким, проникновенным взглядом, будто ее глаза, как лазером, освещают мой мозг и будто она может видеть, что у меня в голове (не меня и Федора, накачивающихся «борисом» у «Звездных сучек», а всю мою грусть и печаль). А потом она говорит:

— У тебя были тяжелые времена, так ведь? Не волнуйся. Ну, ну, не плачь!

Она спрашивает, не хочу ли я принять ванну, и я лишь киваю, продолжая всхлипывать.

Она уходит, слышится шум воды, наливающейся в ванну, который напоминает шум в моей голове перед тем, как я потерял сознание. Потом она возвращается, дает мне большое красное полотенце и банный халат и показывает на дверь.

— Все готово. Иди — первая дверь направо. Оставь свою одежду в коридоре, я брошу ее в стиральную машину.

По-прежнему хлюпая носом, я направляюсь в ванную. Там уже полно пара и, между прочим, очень приятно пахнет. Я раздеваюсь, чуть открываю дверь, кладу свою вонючую одежду маленькой горкой в коридоре и забираюсь в ванну. Так приятно расслабиться в теплой воде, вся грязь постепенно отмокает. Мне сразу становится намного лучше, желудок успокаивается. Я просто лежу, позволяя воде поддерживать себя. Мое лицо становится влажным от пара, поднимающегося от воды и уносящего все мои волнения прошедшего дня.

Я начинаю думать, что, может быть, в конце концов все еще не так плохо и что, когда я увижу Мыскина и/или Брока, они будут довольны, потому что я действовал так храбро и находчиво. Законспирировавшись так глубоко, я смогу добыть по-настоящему ценную информацию. Но на это нужно время, не так ли? Нельзя просто пару минут прятаться за мусорными баками или влезть на водосточную трубу, а потом сразу возвращаться и докладывать что-то типа: «Мистер Мыскин, сэр, я тут сидел за гребаным мусорным баком и лазал по водосточным трубам и кое-что видел. Но я толком не знаю, что там происходит и кто этим занимается».

Какой от этого толк? Это не работа настоящего шпиона. Это совсем не эффективно. И Проекту это ничем не поможет. Короче, это, на фиг, совершенно бесполезно, так ведь? Это просто детская игра в шпионов. А игрой в шпионов нельзя остановить бомбистов и кровопийц. Даже я это понял, а ведь я совсем не разбираюсь во всех этих шпионских делах. Нет, что мне нужно делать, так именно внедряться в их круг, и внедряться глубоко. Ты должен завоевать доверие людей, за которыми шпионишь. Или которых защищаешь. И потом они расскажут тебе намного больше. Например, вот эта девушка. Сейчас она стирает мою одежду, абсолютно уверенная в том, что меня зовут Норфолк. Она заботится обо мне, и я у нее дома. А ведь она бы ни за что не пустила полицейских в свою квартиру, так ведь? Она бы не стала рассказывать им, что замышляют Рег и его мартин-мартинисты, так? Но может рассказать бедному Норфолку, бродяге Норфолку, который настолько несчастен, измучен и угнетен, что его даже стошнило, и он заблевал все кафе своим болли-нейз и вином.

«Точно, Дженсен! — говорю я себе. — Все в порядке. И все будет отлично». И когда я наконец увижу Мыскина и Брока, то смогу рассказать им, через что мне пришлось пройти и как я, на фиг, предан своему Специальному Проекту. И вот я уже представляю себе, как приятно для меня будет проходить эта наша следующая встреча. Я напоминаю себе, что должен держаться совершенно спокойно и даже холодновато, как настоящий профессионал, и не увлекаться, как мальчишка, когда буду рассказывать им, что разузнал.

«Да, — представляю я себе, как лениво говорю, сидя в дрянном старом офисе Мыскина в здании Департамента безопасности, и бирка агента болтается у меня на лацкане моего новенького, с иголочки, костюма (когда это все кончится, я куплю себе совершенно крутой и обалденный костюм от «Спинозы» или «Винчелли»), — в общем, этот самый Рег — последний козел, и замышляет он страшные вещи, а вот и доказательства!» Или даже: «Ну да, вообще-то я внедрился очень уж глубоко, и, знаете, этот Рег — полное, на фиг, ничтожество. Это просто старый балбес, который носится со своими бредовыми и никому не интересными идеями. В общем, нам совершенно не о чем беспокоиться». Мне нравится, как я говорю это слово «нам». Будто мы — настоящая команда. И работаем вместе: я, Мыскин и Брок. Я и правительство — «Мы».

Но потом я начинаю думать, что если скажу, что Рег — полное ничтожество, то тогда и сам буду выглядеть не очень-то здорово. Поэтому я стираю этот фрагмент из памяти, делаю вид, что не думал о нем, и возвращаюсь к тому фрагменту, где предоставляю Мыскину кучу самых разнообразных доказательств — доказательств, которые я добуду, как только выйду из этой ванны и вернусь в норму. Доказательства о причастности Рега к взрывам автомобилей и доказательства серьезной опасности его убеждений мартин-мартиниста. Доказательства того, что его банда планирует что-то совершенно ужасное и как я срываю их гребаные планы.

А потом меня представляют самому премьер-министру, и он настроен очень серьезно, а не отделывается шуточками, как обычно. Он жмет мне руку, награждает медалью и говорит: «Чертов Дженсен Перехватчик! Да ты действительно крут!» Или что-то в этом роде. А потом мы вместе с ним отправляемся к «Звездным сучкам», чтобы как следует покутить. И мы становимся настоящими приятелями и все время проводим вместе и все такое. И Баммер Раймз тоже с нами.

Ага. Просто охренеть!

И к тому времени, как я все это передумал, меня вдруг возвращают к реальности. Возвращают к тому, что происходит, так сказать, прямо здесь и сейчас, то есть в ванной этой девушки. Я слышу, как она неуверенно стучит в дверь и спрашивает: «С тобой все в порядке?» И я тут же отвечаю: «О да, я уже выхожу!» И я встаю с тем хлюпающим звуком, который получается, когда резко встаешь в ванной, полной воды.

— Иду! — кричу я. — Мне намного лучше! Спасибо! — И голос мой такой же бодрый, как у нее.

Я вытираюсь полотенцем, надеваю халат и выхожу в комнату, где совсем недавно хныкал, как ребенок, и чувствовал себя совершенно погано. А теперь — все по-другому. Я чистый и отдохнувший. Меня больше не мутит, в моей голове утряслись все дела с Мыскиным и Броком.

Теперь мне кажется, что крошечная квартирка этой девушки выглядит очень даже мило. Не поймите меня неправильно. Я хочу сказать, что квартира эта — страшная дыра, будто перенесенная из девятнадцатого века. Все здесь забито старой рухлядью и сделано из дерева, и она совсем не похожа на мою шикарную берлогу с ее строгими линиями и новейшей видеосистемой с объемным звуком и подобными классными вещами. Но все-таки сразу видно, что девушка старалась, как могла, чтобы привести ее в божеский вид. Здесь тепло и уютно, и мне это нравится. Несколько свечей освещают комнату мягким желтым светом. На столике перед креслом, на котором я буквально помирал до того, как принял ванну, стоит пара дымящихся кружек.