Зимняя жертва - читать онлайн книгу. Автор: Монс Каллентофт cтр.№ 27

— Не то слово, простите.

Рита Сантессон кривит рот, пожимает плечами, вздрагивая всем телом.

«Похоже, ты ненавидишь мужчин», — думает Малин. А потом спрашивает:

— Кто занимался им до вас?

— Не знаю, но это тоже должно быть в бумагах. В учреждении нас трое, и все работают не больше года.

— Вы можете дать нам телефоны тех, кто уволился?

— Спросите в регистратуре. Там наверняка смогут вам помочь.

В буфете стоит удушливый запах пережаренного кофе и разогреваемой в микроволновке еды. Стол в форме эллипса покрыт клеенкой в цветочек.

Читать эти бумаги нелегко. Малин и Зак передают их друг другу, изучают по очереди, делают выписки.

Итак, Бенгт Андерссон. Психдиспансеры, депрессии. Отшельник. Секретари менялись, и для каждого он был лишь перевалочной станцией, ступенькой карьерной лестницы. Так продолжалось где-то до девяносто седьмого года.

Потом тон записей становится иным. Появляются слова: «одинок», «замкнут», «неконтактен». В этот период работал один секретарь — Мария Мюрвалль. Тут же всплывает сестра Бенгта. Мария Мюрвалль пишет:

«Бенгт спрашивает о своей сестре. Я навела справки в архивах. Его сестра Лотта сначала содержалась в Доме ребенка, потом ее удочерила семья из Йончёпинга. Ее новое имя — Ребекка Стенлунд».

«Лотта Андерссон стала Ребеккой Стенлунд, — думает Малин. — Сменила имя, как кошка, которую отдали в другой дом, потому что она надоела своему хозяину».

Больше ничего, кроме одной фразы: «Бенгт боится контакта со своей сестрой». Номер телефона и адрес в Йончёпинге записаны от руки на полях.

Затем неожиданное признание: «Для чего я так стараюсь?»

Мария Мюрвалль.

Я припоминаю это имя.

Я слышала его раньше.

— Зак, послушай. Мария Мюрвалль — тебе это ни о чем не говорит?

— Звучит знакомо. Безусловно.

Читаем дальше.

«Клиент в хорошем настроении. Мои визиты и упорное нытье дали результаты: он следит за личной гигиеной и убирается в квартире. Теперь везде образцовый порядок».

Потом записи внезапно обрываются.

Сначала Марию Мюрвалль сменила некая София Свенесон, потом Инга Кюльбурн, а после нее Рита Сантессон.

У всех одно и то же заключение: «Замкнут, неактивен, неконтактен».

Последняя встреча состоялась три месяца назад. Ничего нового не дала.

Они возвращают папку в регистратуру, где сидит молодая девушка с кольцом в носу и волосами цвета воронова крыла. В ответ на их просьбу дать телефоны секретарей социальной службы, опекавших Бенгта Андерссона, она улыбается и отвечает: «Конечно».

И через десять минут уже протягивает список, состоящий из пяти фамилий:

— Пожалуйста. Надеюсь, это вам поможет.

Прежде чем выйти, Зак и Малин застегивают куртки, надевают перчатки, шапки и шарфы.

Малин смотрит на стенные часы, обычные для учреждений — черные стрелки на белом циферблате.

Пятнадцать пятнадцать.

В это время звонит телефон Зака.

«Да… да… да…» — отвечает тот в трубку, а потом, все еще с телефоном в руках, сообщает:

— Это Шёман. Хочет собрать нас сегодня без четверти пять.

— Что-нибудь случилось?

— Звонил какой-то старичок с исторического факультета университета. Вроде у него есть теория по поводу того, что могло вдохновить человека на это убийство.

Свен Шёман делает глубокий вдох, глядя при этом на Карима, стоящего рядом, на фоне белого листа на подставке в зале заседаний.

— Мидвинтерблот, — проговаривает он и делает долгую паузу, прежде чем продолжить. — Как объяснил нам Юханнес Сёдерквист, профессор истории из университета, в глубокой древности был такой ритуал, когда в жертву богам приносили животных. Поскольку жертву подвешивали на дерево, связь с нашим случаем очевидна.

— Но здесь все-таки человек, — замечает Юхан Якобссон.

— Я дойду до этого. Были и человеческие жертвы.

— Таким образом, мы, возможно, имеем дело с ритуальным убийством, совершенным некой современной сектой почитателей асов, — подводит итог Карим. — Мы должны проработать и эту версию.

«Версию?» — спрашивает про себя Малин и представляет газетные заголовки: «Ритуальное убийство!», «Неоязычество как оно есть!».

— Ну а я что говорил, — вставляет Юхан. — Что это все ритуал.

В его голосе нет никакого триумфа, лишь сухая констатация.

— Вам известны подобные секты? Асатру, [29] например?

Вопрос Бёрье Сверда повисает в воздухе.

Зак откидывается назад, всем видом выражая скептицизм.

— Никаких таких сект на данный момент мы не знаем, — отвечает Свен. — Но ведь это же не означает, что их нет.

— Если они есть, — произносит Юхан, — они обязательно должны быть в Сети.

— Но зайти так далеко! — восклицает Бёрье. — Это кажется невероятным!

— В этом обществе есть немало вещей, которые кажутся нам невероятными, — замечает Карим. — Хотя у меня такое чувство, что большинство из них я уже видел.

— Юхан и Бёрье, — говорит Свен, — вы начинайте разбираться со всеми этими жертвами и сектами в Сети. А Малин и Зак поговорят с профессором Сёдерквистом, посмотрим, что он скажет. Его можно будет найти сегодня вечером на кафедре.

— Мы займемся этим, — отвечает Юхан. — Я могу посидеть сегодня вечером. Думаю, многое можно узнать, если хорошенько порыться в Сети. Но тогда мы должны бросить дело с кражей произведений искусства.

— Бросайте, — соглашается Карим. — Это важнее.

— Действовать без предубеждений — вот что здесь самое важное, — напоминает Свен.

— Что еще есть?

В голосе Карима вызов, почти насмешка.

— Оконное стекло из его квартиры отправлено на анализ в ГКЛ, — говорит Малин. — Возможно, выяснится происхождение тех отверстий. Как говорит Карин Юханнисон, чтобы получить ответ на этот вопрос, нужно обследовать их края.

— Хорошо. — Карим кивает. — Мы должны заглянуть под каждый камень. Что еще?

Малин сообщает, что им с Заком удалось узнать за день, прибавив под конец, что на обратном пути из социальной службы Юнгсбру звонила по трем телефонам из списка, но ей нигде не ответили.