Еще жива - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Адамс cтр.№ 2

Среди выживших ходят слухи, что дожди дошли даже до Сахары и что в бескрайних песках начала пробиваться зелень. Что Британские острова ушли под воду. Природа меняется, исходя из своих собственных соображений, и людям нечего этому противопоставить.

До моего тридцать первого дня рождения остается еще месяц. Сейчас я на восемнадцать месяцев старше, чем была, когда разразилась эпидемия. На двенадцать месяцев старше, чем тогда, когда война в первый раз сотрясла землю. Примерно в этот промежуток времени природа взбесилась, доведя погоду до шизофрении. И это неудивительно, если принять во внимание то, из-за чего мы воевали. Девятнадцать месяцев прошло с того дня, когда я впервые увидела вазу.

Я нахожусь в доме бывшей фермерской усадьбы, где-то, что раньше было Италией. Это уже не та страна, где радостные туристы бросали монетки в фонтан Треви [1] и толпились в Ватикане. То есть поначалу они туда ринулись, излившись из поездов и самолетов густой комковатой массой, подобной венозной крови, и пришли в церковь со всеми своими сбережениями, надеясь получить за это спасение. Теперь их трупами заполнены улицы Ватикана и прилегающих к нему районов Рима. Они больше не засовывают руки в La bocca della Verità, [2] задерживая дыхание и шепча слова ложной надежды, которой они стараются обмануть самих себя: что со дня на день придет всеобщее избавление, что группа ученых в тайных лабораториях скоро разработает вакцину, которая всех нас излечит, что Господь Бог вот-вот вышлет свое воинство со священной миссией спасти мир и что мы все будем спасены.

Громкие голоса проникают сквозь стену, напоминая мне о том, что хоть я и одинока, но здесь не одна.

— Это соль.

— Это, черт возьми, не соль.

Раздается глухой удар кулаком по деревянному столу.

— Говорю тебе, это соль.

Пока за стеной продолжается перебранка, я мысленно пересчитываю свои пожитки: рюкзак, ботинки, непромокаемый плащ, плюшевая обезьянка и обернутые в полиэтилен ненужный теперь паспорт и письмо, которое у меня не хватает смелости прочесть. Это все, что у меня есть в этой обшарпанной комнате. Думаю, такой же убогой она была и до конца света — бедное хозяйство, недостаток денег для поддержания порядка.

— Если это не соль, то что же это тогда?

— Кукурузный сироп с высоким содержанием глюкозы. — В голосе ответившего звучит превосходство уверенного в своей правоте человека.

Может, он и прав. Кто знает?

— Соль, кукурузный сироп. Какая разница? — спрашиваю я у стен, но ответа они не дают.

Позади меня начинается какое-то движение. Я оборачиваюсь и вижу Лизу-без-фамилии, стоящую в дверях. Она стала еще более тощей, чем была, когда я появилась здесь неделю назад. Лиза моложе меня на десять лет. Англичанка из города, название которого заканчивается на — шир. Дочь одного из мужчин, находящихся в соседней комнате, и племянница второго.

— Не имеет значения, что приводит к болезни. По крайней мере теперь. — Она смотрит на меня тревожными глазами. Но это обман: Лиза слепа от рождения. — Правда?

Времени у меня в обрез — я должна успеть на корабль, если хочу попасть в Грецию.

Я наклоняюсь, поднимаю свой рюкзак, надеваю на плечи, ставшие еще более костлявыми. В пыльном зеркале на стене видно, как они выступают под тонкой футболкой.

— Конечно нет, — говорю я ей.

Когда первая слеза скатывается по щеке Лизы, я отдаю то, что у меня для нее осталось: обнимаю и нежно глажу ее тонкие волосы.

До вазы я и не подозревала, сколько во мне твердости.

Забытая ваза.

Тогда

Моя квартира представляет собой современную крепость. Замки, цепочки, код, который нужно правильно набрать с трех попыток, иначе явится охрана и потребует от меня подтверждения, что я именно тот человек, за которого себя выдаю. И все это вмонтировано в довольно хлипкую деревянную раму.

Одиннадцать часов мытья полов и туалетов и уборки мусора в замкнутом пространстве. Одиннадцать часов, во время которых можно коротко переговорить только с безответными мышами. Сейчас мои глаза печет от прошедшего дня и хочется их вынуть из глазниц и ополоснуть водой.

Когда дверь наконец открывается, я уже знаю. Поначалу я думаю, что дело в красном глазке автоответчика, подмигивающем мне из кухни. Но нет, это явно другое. В воздухе витает что-то чужое, как будто кто-то, проникший в квартиру в мое отсутствие, трогал мои вещи, не оставляя на них следов.

Золотистый свет заливает гостиную практически сразу же, как только мои пальцы касаются выключателя. Я моргаю, пока на глазах не появляется защитная влага. Зрачки сужаются, как им и положено, и я наконец могу пройти в светлое помещение, не споткнувшись.

Говорят, что это паранойя, если тебя на самом деле не преследуют. Нет, у меня не бегут по затылку мурашки, заставляя озираться, но я не ошибаюсь насчет воздуха: кто-то его побеспокоил в мое отсутствие и в нем появилось что-то чужое.

Ваза.

Не такая, в которую ставят цветы, нет. Эта выглядит как музейный экспонат, произведение гончарного искусства, которое старше, чем этот город, — об этом говорит въевшаяся в поры грязь. И эта древняя ваза наполняет мое жилище тенями давно умерших и похороненных людей.

Я могла бы осмотреть ее, поднять с пола и убрать отсюда. Но есть вещи, после прикосновения к которым все будет уже не так, как прежде. Я — продукт второсортных фильмов, которые я видела в своей жизни, суеверий, о которых когда-либо слышала.

Я должна осмотреть эту вазу, но мои пальцы отказываются повиноваться, оберегая меня от того, к чему это может привести. Вместо этого они берут телефон.

Комендант нашего дома отвечает на звонок после восьмого гудка. Я спрашиваю, не пускал ли он кого-нибудь в мое жилище, но его сознание витает где-то в иных измерениях. Проходит целая вечность. Тем временем я представляю, как он чешет себе яйца — просто по привычке, а не по какой-то иной причине, — подсчитывая в уме, сколько пива осталось у него в холодильнике.

— Нет, — говорит он в конце концов. — Что-нибудь пропало?

— Нет.

— Тогда в чем проблема?

Я нажимаю отбой. Считаю до десяти. Когда я оборачиваюсь, ваза стоит на том же месте в моей гостиной, точно посередине между диваном и телевизором.

Дальше в моем списке служба охраны.

— Нет, — отвечают мне, — мы не зафиксировали проникновения в ваши апартаменты в течение дня.

— А как насчет пяти минут назад?

Тишина.

— Да, конечно. — И потом следует предложение: — Прислать к вам кого-нибудь?