Тигр в камуфляже - читать онлайн книгу. Автор: Лев Пучков cтр.№ 103

Дед молодоженов — старый абрек, понимал толк в войне. Низ вагончика, залитый цементом, смешанным с каменной крошкой и заложенный снаружи мешками с песком, служил бруствером окопу, который предусмотрительный горец выдолбил, услышав первый выстрел на границе — в самом начале пограничного конфликта. На окоп дед затащил вагончик, специально для этого нанимал трактор с предгорья. Пол вагончика был выложен листовым железом в несколько слоев и опять же залит раствором с каменной крошкой, сантиметров на тридцать. Оставались только пять по периметру бойниц размером не более пехотной лопатки. Лаз, выдолбленный в полу, намертво запирался изнутри на винтовую задвижку.

Когда началась стрельба, дед и его внук Аюб с молодой женой быстро спустились в убежище. Аюб — бывший офицер спецназа ВДВ, два года воевавший в Афганистане, теперь командовал отрядом самообороны, который в настоящий момент перекрывал ущелье на границе, на значительном удалении от этого села.

Разумеется, отправляясь в гости к деду, он прихватил свой автомат с боекомплектом. Плюс дед — хоть и старый, но опытный вояка со своим ветхозаветным карамультуком… Можно было не сомневаться, что они продержатся в своем укрытии сколько угодно, даже если лупить по вагончику из противотанковых гранатометов…

Об этом командир боевиков знал прекрасно — посты наблюдения вот уже три дня внимательно следили за селом. И о том, что в селе практически не осталось никого, кто может носить оружие, он тоже знал. И о том, что отряд, которым командует Аюб, находится далеко и не сможет вовремя прийти на помощь, и о том, что поблизости нет ни одного войскового блокпоста или заставы…

Командир боевиков вообще много знал. Более десяти лет назад он учился в одном училище с этим человеком, грамотно уложившим одной очередью целую кучу его людей, — учился на одном курсе, в одном взводе, в одном отделении. Да что там в отделении! Они учились в одной школе в предгорье, в одном классе, сидели за одной партой. А летом приезжали в свои села, расположенные по разные стороны демаркационной линии (тогда об этом никто не задумывался), и все время проводили вместе. Они были друзьями — такими друзьями, чьи отношения порой гораздо крепче, чем родственные узы. Молодая жена Аюба, тоже выросшая в этом горном селе, которое сейчас стало плацдармом, бегала за медом к матери Артура, командира боевиков, легко перескакивала через границу, даже не зная о ее существовании. Не было тогда границы…

Обо всем этом, естественно, Себастьян знать не мог. Но он прекрасно знал, что эти двое выросли вместе и похожи они, как две половинки яблока. А между тем один из них сидел под вагончиком, держа на прицеле второго, в то время как этот второй сосредоточенно размышлял — как бы ему достать первого…

Стрельба прекратилась. Командир стоял во весь рост, не опасаясь получить пулю, — между тем его бойцы тщательно маскировались, памятуя о печальной судьбе своих соратников, неосмотрительно смешавших ряды на пятачке.

Подумав, командир выкрикнул гортанную фразу, очертив указательным пальцем левой руки круг в горизонтальной плоскости, затем указал на пятачок перед вагончиком, где лежали сраженные внезапной очередью бородачи.

Боевики тотчас же разбежались в разные стороны, пригибаясь и прячась за постройками. А вскоре они уже возвращались обратно, толкая впереди себя оставшихся в живых жителей села. Это были женщины и дети, да трое стариков, практически все — раненые.

Понемногу пятачок заполнялся. Оставшихся в живых жителей села вместе с детьми оказалось чуть более двух десятков. Они жались друг к другу, полуживые от страха, измазанные в крови, с ужасом глядя на оскаленные в боевом азарте лица бородачей. Боевики радовались — командир придумал хорошую шутку.

Стонали раненые. Плакали испуганные пальбой, не понимавшие сути происходящего дети. Истошно визжа, заходился взахлеб мальчишка лет четырех-пяти, раненный в ногу. Мать, боясь навлечь гнев боевиков, зажимала ему рот рукой — он бессильно кусал эту руку, слабея от боли и задыхаясь.

По данному командиром знаку боевики окружили толпу полукольцом, направив на женщин и детей стволы автоматов.

— Аюб! Ай, Аюб! Ты хорошо меня слышишь? — крикнул командир на горском наречии, которое хорошо понимал Себастьян. — Это я, Артур, твой брат кровный… Слышишь?

— Я прекрасно слышу тебя, тень дерьма больной собаки… не надрывайся, — раздался в ответ искаженный перекрытием раскатистый голос Аюба. — Мой брат Артур умер в этих горах — нет его… А ты — шакал. Что хочешь, шакал?

— Вылезай, поговорим! — деланно бодрым тоном предложил Артур. — Что нам делить? Ты крутой, и я крутой — разойдемся по-хорошему… Вылезай, вина выпьем — ты же знаешь, у меня лоза лучше, чем в вашем селе… Ай, Аюб?!

— А-а-а, так ты ко мне в гости пришел! А я и не понял… — Аюб немного помолчал, затем продолжил:

— Я понял, чего ты хочешь. Если ты мужчина, ты этого не сделаешь… Слушай — ты же первый начал! Ты убил моих людей, я убил твоих — мы квиты… Отпусти всех, уходи — я не буду стрелять в спину. Потом встретимся где-нибудь в горах, при других обстоятельствах, поговорим…

Командир боевиков язвительно ухмыльнулся:

— Ай, Аюб, много болтаешь! Боишься, что ли? Шесть лет назад я тебе часы подарил на день рождения — штурманские. Они у тебя сохранились?

— Сохранились, что с ними сделается. — мрачно ответил Аюб. — Подойди ближе, я тебе их через бойницу выкину — забирай! Стрелять не буду — не бойся.

— Ради Аллаха! Оставь их себе! Подарки обратно не забираю, а тебе они сейчас пригодятся… Я тебе даю три минуты. Как заканчиваем болтать, у тебя будет три минуты на размышление. По истечении этого времени вы, все трое, должны будете сдаться. Обещаю по старой дружбе сохранить тебе и твоей жене жизнь. Матерью клянусь — вы останетесь в живых! — Последняя фраза прозвучала с каким-то надрывом. Как бы через силу… Создавалось такое впечатление, что все, что Артур сейчас делает, происходит вопреки его воле, под давлением какой-то неуправляемой, страшной стихии.

— Сдавайся, брат, — хрипло повторил свою просьбу Артур. — Если нет — через три минуты я дам команду убить их всех. — Он махнул рукой в сторону женщин и детей.

Повисла томительная пауза…

— Зачем же я тебе нужен, если ты не собираешься меня убивать? — с недоверчивым презрением спросил Аюб. — Ты что, хочешь просто обнять меня, а?

— Да ты совсем не патриот, Аюб! — Командир боевиков натужно расхохотался. — Ты что, за дурака меня держишь? Как я могу отходить, имея в тылу такого парня, как ты? Ведь ты одной очередью уложил целое мое отделение…

Забыл, чему нас учил полковник Пестов на ТСП? [12] У тебя всегда «отлично» было по этому предмету! Ну, Аюб, не ожидал… подумай об этих людях: если ты не вылезешь через три минуты, их кровь ляжет на твои плечи несмываемым пятном позора! И вообще — хватит болтать… Время пошло!

Задрожала, натягиваясь, тонкая струнка молчания. Аюб, глядя через бойницу на застывшую фигуру Артура с часами в руках, потерянно качал головой.