Сестра моя – смерть - читать онлайн книгу. Автор: Надежда и Николай Зорины cтр.№ 30

– А я? – Валерий погладил ее по щеке – какой холодной на ощупь она оказалась! – У тебя есть я, и у нас с тобой вместе целая жизнь.

– Нет у нас ничего! Я это поняла там, в тюрьме. Ты был просто ошибкой, за которую я расплатилась сполна. Я не люблю тебя, Валера, больше не люблю.

– Но зачем же тогда…

– Не люблю! – зло выкрикнула Алена. – Вызови мне такси, я домой хочу.

Он отвез ее. Отпустил. Дал уйти. Потом, все эти полгода, Валерий себя проклинал за то, что тогда дал ей уйти. Он ей не поверил, думал, каприз, думал, перебесится – и сама к нему прибежит. Разозлился на нее ужасно, сам отвез.

В тот вечер он первый раз в жизни напился. К алкоголю Валерий всегда был равнодушен: бокал шампанского, рюмка коньяку, а тут заехал в какой-то непрезентабельный бар и целенаправленно напился. Там же, в баре, он подцепил потрепанную путану хорошо за тридцать, принялся поить ее шампанским и жаловаться на жизнь.

– А жена у меня старуха, – всхлипывая, говорил он ей, – старая-старая, шея морщинистая, грудь отвисла, кожа желтая и пахнет тлением. Я женился на ней из-за наследства, а теперь вот расплачиваюсь. На тумбочке в нашей спальне стоит стакан с водой, она туда на ночь кладет свою вставную челюсть. Старая-старая, представляешь? И никогда не умрет, потому что такие старухи живут вечно.

Путана дула шампанское и ничего не отвечала. В конце концов каким-то чудесным образом он оказался в своей квартире – каким, он совершенно не помнил и не представлял. А утром…

Валерий был уверен, что Алена позвонит. Лежал на диване, мучался похмельем и ждал: вот сейчас раздастся звонок, и он, проклиная жуткую головную боль, поднимется, добредет до телефона, бросит в трубку недовольное: «Да!» – а Алена робко-виновато поздоровается и станет просить у него прощения за вчерашнюю выходку, он, разумеется, простит и со смехом расскажет, как вчера первый раз в жизни напился и как ему сейчас тошно и паршиво. И Алена примчится к нему со всевозможными антипохмельными средствами и будет его жалеть и лечить, и все у них станет по-прежнему.

Так он лежал, потягивая тошнотворный ананасовый сок, и ждал. А Алена все не звонила и не звонила. И тут Валерий вдруг вспомнил, что сегодня похороны ее матери, вскочил, принялся судорожно собираться, недоумевая, как он мог об этом забыть.

На похороны он опоздал, на поминки не пошел. В тот день он с Аленой так и не увиделся – еще одна серьезная ошибка, из-за которой, вероятно, окончательно разрушились их отношения. Конечно, Алена расценила его отсутствие на похоронах как новое предательство. И конечно, она была по-своему права.

Фактически права, если не принимать во внимание его тогдашнее душевное состояние. В разброде он был полном, оттого и не приехал, оттого и… Ну да, оттого и к Галине отправился вечером.

Так получилось, что у Алены Валерий оказался только через неделю. Он очень нервничал и стыдился, что оставил ее одну в такой страшный для нее период, и не знал, как с ней встретится, как объяснит ей все.

Никаких объяснений не понадобилось. Алена встретила его так, как если бы сосед зашел за спичками – немного удивленно, но совершенно равнодушно. Она его не ждала. Она не обрадовалась его приходу. Но что самое ужасное – она на него не обиделась ни за похороны, ни за долгое отсутствие: вычеркнула из своей жизни и больше в расчет не принимала.

А впрочем, Алена не только его из своей жизни вычеркнула, она всех и вся вычеркнула, она себя из своей жизни вычеркнула. Равнодушная, отстраненная, она действительно напоминала старуху. Старуху, схоронившую своих детей, одинокую, самой себе ненужную. И тут он в первый раз по-настоящему испугался за Алену – не за их отношения, не за свое дальнейшее положение, а именно за Алену. Нужно было срочно что-то предпринимать, как-то выводить ее из этого состояния. Прежде всего он сходил в магазин, закупил продуктов, приготовил обед и попытался ее накормить. Алена не ела, он уговаривал, даже стал всерьез кормить ее с ложечки, а она улыбнулась – отстраненно-отстраненно! – и сказала:

– Ты прямо как какая-то деревенская бабушка, которая обеспокоена состоянием своей заболевшей внучки. Еще начни причитать: похудела-то как! Кожа да кости! Не надо, Валера, спасибо за заботу, но… Все это не то! Мне ничего не нужно, не приходи ко мне больше.

Не то, он и сам понимал. Нужны кардинальные меры. Валерий позвонил Юлиану, отцу Алены, стал объяснять ему, что нужно Алену спасать, но тот, не дослушав, бросил трубку. Тогда он позвонил Александре, близкой подруге матери Алены, но ее не оказалось в городе, уехала в Швейцарию, ее дочери требовалась срочная операция. Значит, помощи ждать было неоткуда, надо было что-то делать самому.

Что делать, он не знал, и пока просто приезжал к Алене, почти каждый вечер. А ночь проводил с Галиной. С ней было хорошо и удобно, ей ничего не нужно было доказывать, а главное, не нужно было церемониться: он – ее босс, она – его секретарша. И потом… Ну хорошо, Алена состарилась и умерла, но он-то, Валерий, нисколько не состарился и полон жизни со всеми вытекающими последствиями. Галина знала об их разладе с Аленой, он ничего от нее не скрывал. Но разговоров о разводе не заводила и, казалось, даже сочувствовала Алене. Во всяком случае, именно она подсказала Валерию обратиться к известному в их городе психоаналитику. Про этого ученого мужа ходили легенды, что он творит настоящие чудеса.

Валерий привез его к Алене однажды вечером, без всякого предупреждения. Думал, рассердится, – ничего: отнеслась вполне равнодушно, сама предложила сварить кофе, разговаривала и с ним, и с психоаналитиком совершенно без принуждения, но и без особого энтузиазма. Только все оказалось бесполезным: может, этот психоаналитик и творил чудеса, но в их случае никакого чуда не произошло. Не воскресил он Алену и к Валерию не приворожил.

Постепенно начал привыкать к своему положению. Время amo et odi [1] прошло. Валерий даже как-то успокоился и вошел в колею полусемейной-полухолостой жизни. Заезжал к Алене (теперь уже не чаще раза в неделю), натыкался на ее равнодушно-отстраненный взгляд. Это его удручало. Пробовал ее взбодрить – ничего не получалось. Тогда он с чувством исполненного долга возвращался к себе домой, по пути вызванивая Галину. Здесь было все в порядке: никакого тебе равнодушного тона, никаких сложностей.

Две недели назад он привез Алене путевку в дом отдыха – еще один терапевтический шаг и новая попытка примирения. Валерий боялся, что жена откажется ехать, ссылаясь на свою пресловутую старость, и втайне очень надеялся, что предложит поехать вместе. Но не произошло ни того ни другого: Алена согласилась и уехала одна. А ему стало так грустно, так обидно! В чем-то даже обиднее, чем в тот день, когда они разошлись и он напился в баре в обществе проститутки.

На этот раз Валерий напиваться не стал. И Галину не вызвонил, остался дома один и принялся перебирать все накопленные за полгода обиды. А когда та позвонила сама, напрашиваясь в гости, грубо оборвал ее сюсюкающее лепетание и объявил, что он занят, занят, занят! И дня три был сам не свой, а с Галиной даже на работе, насколько это возможно, не разговаривал.