Орден для поводыря - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дай cтр.№ 49

На втором этаже наверняка располагались спальни, и я замер на минуту, размышляя, стоит ли туда соваться. Мало ли. Вдруг там найдется кровать, не убранная с ночи, или еще что-нибудь в этом роде. Не хотелось смущать хозяина…

На счастье, и не пришлось. Оглушительно, словно выстрел пушки, бабахнула входная дверь. Вздрогнули и задребезжали стекла в оконных рамах. В солнечных лучах взвились фонтанчики пыли из половиц. Артемка пискнул и в один миг оказался у меня за спиной. А я, к стыду своему, тоже несколько ошарашенный, схватился за ребристую рукоятку револьвера.

– Какое непотребство! – воскликнул седой, с совершенно горьковскими, густыми и обвислыми усами, весь какой-то выпуклый пожилой господин, останавливаясь у стола в гостиной. – Жандармы! Везде эти жандармы! Какое… Жандармы сыск учинят?! Им-то что проку в том сыске?! В кандалы заковать кого ни попадя или в солдаты забрить – это они могут. А сыск-то им на кой?!

– Гм… Простите великодушно, – прерывая продолжающийся с кем-то невидимым спор незнакомца, выговорил я. – Вы не Степаном ли Ивановичем Гуляевым будете?

– Ага-а-а! – жизнеутверждающе и отчего-то радостно вдруг воскликнул тот, разглядев нас с Артемкой. – А вот и вы! Споро вы… Я полагаю, господа… господин из жандармского корпуса по мою душу?

– Нет, Степан Иванович, – вынужден был огорчить я замечательного ученого и краеведа. – Но я тоже горю желанием встретиться с офицерами из Томской жандармерии.

Гуляев вскинул густые, богатые брови, как бы предлагая мне таки представиться.

– Герман Густавович Лерхе, исправляющий должность начальника Томской губернии, к вашим услугам. Простите за невольное вторжение…

– Ага! – снова обрадовался хозяин усадьбы. – Так даже лучше! Вы, значит, ваше превосходительство, также на судилище прибыли?

– Судилище?

– Ну как же, как же! Несчастных ссыльных во всех грехах тяжких обвинили. Мещан еще барнаульских, кто полякам жилье сдавал. И даже ребенка, сынишку малолетнего аптекарского губернского секретаря Колокольникова, под арест уволокли! Дескать, малец письмена шифрованные злодеям носил. Какая, право, глупость! Эдак каждого доктора, что рецепты на латыни в аптеку отписывает, можно в кутузку волочь! А Михайловского-то?! Замечательный же, гениальный, светлой души человек! И его туда же. И еще смеют мне утверждать, дескать, жандармы разберутся…

– Степан Иванович, – строго сказал я, догадавшись, что хозяин сейчас продолжит свой спор с неведомым собеседником, – прошу вас, успокойтесь. Давайте вот сядем и вы мне все подробно расскажете. Особенно то, что касается Дионисия Михайловича.

– Ага, – тряхнул усами Гуляев и, резко выдернув стул из-за стола, рухнул на сиденье.

Пришлось мне, не дожидаясь приглашения, садиться тоже. Артемка встал за спиной. Похоже, он все еще побаивался громогласного ученого.

– Итак?

Итак, вот что удалось выяснить. Двадцать второго августа в город из Бийска приехал мой добрый лекарь Дионисий Михайлович Михайловский. Получив записки с воспоминаниями о якобы читанных мной иностранных трудах по медицине, он развил бурную деятельность. Откуда только силы взялись! Вроде всего ничего времени после нашей встречи прошло, а он успел вычертить план будущей больницы, обдумать и составить список требующегося для лабораторий и аптеки оборудования, наметить основы штатного расписания. Прихватив эти бумаги, отправился в горную столицу.

Все совершенно логично! Михайловский, будучи врачом от Бога, все-таки весьма далек от архитектуры, и ему требовались исправления инженера к проекту здания. Ближайшее место, где он мог получить нужные консультации, – это Барнаул. Тем более что и часть инструментов, микроскопы и лабораторную посуду здесь приобрести не проблема. А горное училище выпускает гораздо больше молодых людей, чем требуется для горной администрации. Быть может, он планировал кого-то увлечь работой в новой лечебнице…

Юзеф Быстройновский, сосланный из Вильно на юг Западной Сибири, устроился служить при провизорской в горной аптеке. Молодой человек изучал медицину в Варшавской главной школе, но окончить курс наук не успел.

В Барнауле, при аптеке, существует аптекарский сад. Ну скорее огород. Ибо выращивают в том «саду» лекарственные растения, а не яблоки с грушами. Вот именно этим огородом молодой поляк и увлекся. На чем и сошелся со Степаном Ивановичем, также изучающим свойства алтайских трав, а потом и с Михайловским после его приезда. Старый лекарь, опираясь на мои записки, тоже планировал начать культивировать некоторые местные травки.

– Нет, ну каков молодец! – кричал Гуляев, заставляя меня морщиться от боли в ушах. – Вы только представьте! Он утверждает, что некоторые виды хлебной плесени обладают противомикробным действием! Вы, ваше превосходительство, хоть можете себе представить, во что это способно вылиться?

– Да! – крикнул я. Это был единственный способ вклиниться в его монолог. – Я могу. А вы?

– Ага-а-а-а! А я… Что вы сказали?

– Если удастся выделить и научиться выращивать эти виды плесени, мы получим прекрасное средство от любых воспалений.

– Господи! – придавил выпуклые усищи выпуклой же, пухлой рукой ученый. – Господи Боже всемилостивый! Неужто Ты сподобился дать нам образованного начальника?!

– Полноте, Степан Иванович. Вы меня смущаете.

– Ничуть, ничуть, дорогой Герман Густавович. И это замечательно! За-ме-ча-тель-но! – Ученый и по совместительству горный чиновник – коллежский секретарь, а также советник Пятого отделения по делам частных золотых приисков, откинулся на спинку стула. – Сам Господь привел вас к моему скромному дому…

– Господь… Да… Я смел надеяться, что вы не откажете мне с моими людьми в постое… На время, достаточное для разбирательства с этим… делом.

– Ага! – Сколько значений может быть у простого слова, если говорить его с разными интонациями! – Вот, значит, как. Ну что ж, почту за честь. Жаль только, я прислугу отпустил… Надзиратели до полутора рублев в день разбирателям пожарищ платят. Вот и мои… испросились. А повариха-матушка в собор отправилась. Они там снопами ржаными да рябиной к Покрову прибирают…

– Артемка? – тихонько позвал я денщика, не отрывающего глаз ото рта разглагольствующего ученого. – Двоих на рынок за продуктами. Апанас выдаст червонец. Кто там у нас кашеварит? Пусть на кухню идет. Чай и чего-нибудь поесть пусть готовит. Остальным – коней прибрать и отдыхать. На крыльцо – конвой.

– Так точно, ваше превосходительство, – так же негромко ответил казачок и умчался.

– Мне сообщили, кроме господ Быстройновского и Михайловского арестованы еще… – Я сверился с письмом Карбышева. – Еще Мокржецкий и Войникас. Это что за люди?

– Солдаты, – отделался Гуляев одним словом. – Только с неделю назад еще троих в казарме заточили. Мещан Юрасова с Чернегиным и дворянина Ванятку Бутковского.

– Ванятку? – удивился я. Странно было слышать, чтобы взрослого человека, да еще и дворянина, так называли.