Книга предсказанных судеб - читать онлайн книгу. Автор: Мария Очаковская cтр.№ 12

Франция, Париж. Пять лет назад

– Я и представить себе не могла, что сумею приготовить coq au vin, а это оказалось довольно простое блюдо, старое, деревенское. Филипп же сам очень здорово готовит. Словом, я у него учусь. – Ольга радостно делилась с тетей впечатлениями из ее новой парижской жизни.

– Ну, это всегда пригодится, – сдержанно говорила в трубку Нина Семеновна.

Вообще после переезда во Францию Ольге многому пришлось учиться. Учиться и переучиваться, привыкать к новому и отвыкать от прежнего. И напрасно говорят, что Россия почти Европа, что культурная многоликость постепенно стирается. Нет, время всеобщей уравниловки, слава богу, еще не наступило. Оно существует лишь в мутном сознании глобалистов, которым, вероятно, никогда не приходилось бланшировать в сливочном масле гребешки Сен-Жак, томить в желтом вине бресскую курицу со сморчками или печь слоеный пирог со спаржей. Не имея при этом даже мало-мальского кулинарного опыта, потому что в прежней, холостой, жизни следящая за фигурой Ольга относилась к еде довольно равнодушно.

Но, как бы то ни было, учиться готовить ей нравилось. Как, впрочем, и одеваться. Да-да, одеваться. Ибо представления о хорошо одетой женщине в России и во Франции совершенно разные. Парижское «изящно-дорого-сдержанно-по фигуре» отличается от российского или даже московского «ярко-броско-модно-дорого». Увы, феномен дефицита, столь укоренившийся в сознании советских и постсоветских модниц, изжить непросто.

Ольге часто вспоминался забавный эпизод, как однажды, встретив жену в аэропорту, Филипп прямо оттуда потащил ее в магазин – он не мог смотреть на Ольгину норковую шубу, к слову сказать, довольно дорогую и стильную. Просто в Париже шубу не принято носить каждый день, ее надевают лишь по случаю. Так в ее гардеробе появилось серое кашемировое пальто, на тон темнее ее пепельных волос, оно выгодно оттеняло ее славянскую масть.

И все же на общем фоне приятных впечатлений и положительных эмоций, которые так необходимы каждой беременной женщине, было нечто, о чем Ольга непрестанно думала, из-за чего нервничала и не спала ночами.

Ей не давала покоя Нина, которая ни в какую, хоть ты тресни, не хотела ехать к племяннице во Францию. Всякий раз, как только Ольга заводила об этом разговор, тетка упрямо твердила одно и то же: «Я буду вам мешать» и «Как мне с ним говорить, если он по-нашему не понимает, а я по-французски». Вслед за этим обычно шла расплывчатая, компромиссная формулировка: «Ладно, может быть, как-нибудь потом…» И никакие Ольгины доводы, что квартира у них большая, место есть, а если Нине неудобно жить у них, то можно снять гостиницу неподалеку, не помогали. Та была непреклонна:

– Я вам только мешать буду.

Ольга чувствовала, что тетя по-прежнему недолюбливает Филиппа, и обижалась. Они как-то раз даже из-за этого поссорились.

Что ж, приходилось Ольге ездить в Москву самой. Последний раз она навещала тетку, уже будучи на седьмом месяце.

Когда родился малыш, стало не до поездок. А поскольку скайп, чудо прогресса, Нина в силу возраста освоить не могла, общение их проходило по телефону. Сначала оно было довольно регулярным, потом Ольга стала звонить все реже и реже. Нина ее не упрекала, понимая, что у матери с малышом забот полон рот. Но в какой-то момент ей показалось, что голос у племянницы как будто изменился: «Недовольная девка стала, нервная, дерганая и, похоже, чего-то недоговаривает…»

Как-то по весне, когда от племянницы долго не было известий, Нина Семеновна загрустила и позвонила ей сама. Но в ответ на ее обычное «как дела?» Ольга жалобно засопела и, пробормотав что-то невнятное, разрыдалась прямо в трубку, да так горько, с причитаниями, все никак остановиться не могла.

– Олечка! Что случилось? Что-то с Дениской? – прокричала в телефон до смерти перепуганная Нина.

– Нет, не с ним, а с Филиппом. Ой-ой-ой, что же делать, – сквозь слезы отвечала ей племянница. – Он, оказывается…

– Боже мой! Олечка! Объясни, в чем дело! Он что, выпивает? Алкоголик? Дерется? У него появилась баба? – последовала нескончаемая вереница теткиных вопросов. – С них, с французов, станется. Я так и знала, я же говорила…

– Нет, Нина, нет! Все не то, не так… – Ольгин голос срывался, горло перехватил спазм, слезы душили и мешали ей говорить, – понимаешь, он, оказывается…

– Голубой? – сорвалось у Нины с языка, она сама тотчас ужаснулась тому, что сказала.

– Нет, Ниночка, нет! – плакала Ольга.

«Как объяснить, как рассказать? И поймет ли ее Нина? Нет, конечно! Она и сама не поняла бы, если бы кто-то еще несколько месяцев назад рассказал ей что-то подобное».

– Ах, Нина! Это какой-то кошмар! Безумие! Господи, что мне делать! – Мысли в голове у Ольги путались, все смешалось: горечь, обида, осознание собственного бессилия, неизвестность…

«Как теперь жить? Что будет с Денисом, с ней?» – Ольга долго терпела, не хотела беспокоить Нину, но сейчас не выдержала. Невозможно держать все в себе, копить, переживать, мучиться и думать, думать, думать. Ей просто необходимо было с кем-то поделиться. Но как объяснить пожилому человеку, что такое лудомания? Что, оказывается, есть такая болезнь – патологическая зависимость от азартных игр. Когда для больного желание играть доминирует над всем, что есть в жизни: над семьей, детьми, работой. И это вовсе не каприз, не прихоть, не блажь, не какая-то причуда. А самая настоящая болезнь сродни наркомании или алкоголизму. Кстати, никакого алкоголя больным лудоманией не требуется. И без него адреналин в крови зашкаливает, стоит зайти в казино и сесть за игорный стол. А еще пульс становится, как у спортсмена на финише, и сердцебиение, как у влюбленного перед свиданием, и вообще весь эмоционально-чувственный набор, связанный с любовью и сексом: нетерпение, ожидание, предвкушение, восторг, эйфория…

Да, это трудно объяснить, пока сам не увидишь и не переживешь.

Все началось после того, как Филипп потерял работу и у него появилась масса свободного времени. С Денисом, которому на тот момент едва исполнился месяц, Ольга справлялась сама. Тяжело, конечно, но все же лучше самой, чем просить Филиппа. Она довольно быстро поняла, что нянчить сына муж не будет. Он просто не такой… другой человек, и не потому, что их не любит. Ольга смирилась, а Филипп пусть лучше ищет новую работу, которую, как выяснилось, найти очень трудно, особенно когда тебе за пятьдесят. Одним словом, работы у него все не было и не было. Но появились долги и бездна свободного времени.

Необходимо-достаточные условия, как потом объяснил ей врач, для того, чтобы вновь начать игру. Именно «вновь», потому что в казино Филипп был далеко-о-о не новичок.

Он играл с самой юности. Потом его лечили, и довольно успешно – несколько лет он не садился за стол. Но в какой-то момент сорвался. Мать нашла ему хорошего врача, пожалуй, лучшего в своей области, оплатила лечение, долги. Филиппу удалось выкарабкаться. Казалось, он вернулся к нормальной жизни, но опять ненадолго. История повторилась. От Филиппа ушла жена, родственники, друзья, коллеги по работе, у которых он просил в долг, перестали отвечать на его звонки. Только Аньес, его мама, была по-прежнему с ним и продолжала бороться. Чтобы погасить долги, она продала парижскую квартиру, чтобы оплатить докторов, пришлось расстаться с домом на побережье. В какой-то момент забрезжила надежда – удалось сделать невозможное, но, увы… Как сказал доктор Фуке: «Необратимое изменение личности, организм привык к адреналиновым атакам».