Обратись к Бешеному - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Доценко cтр.№ 39

– Лежи, Горилла, не вставай, а то больно будет!

Крики раздавались со всех сторон, но ни одного голоса в поддержку Гориллы.

По-видимому, усмешки зэков заставили Гориллу пересилить боль, и он, продолжая морщиться и вовсю покрывать матюгами соперника, поднялся и двинулся вперед.

– Ну, все, щенок, молись своему монгольскому богу! – прошипел он, вскакивая на ноги.

Толик-Монгол вполне мог добить лежащего соперника, но ему это было неинтересно, тем более, что он почти сразу понял, что у соперника кроме мускулов нет никаких других аргументов – просто прет буром и надеется на свой вес. А потому Толик-Монгол решил с ним поиграть, от души поиздеваться. За мгновение до его ударов он отскакивал, откланялся, уходил в сторону, успевая бить противника по лицу.

Горилла все больше и больше злился, не понимая, почему ему не удается нанести сопернику ни одного удара.

– Может, хватит кота за хвост тянуть? – с ухмылкой спросил Алик-Зверь. – Кончай с ним, Монгол! – он уже поверил, что Толик-Монгол не упустит победу.

– Порви его! – выкрикнул старший нарядчик.

В конце концов и Толику-Монголу самому надоело забавляться с этим фашиствующим фанатом: сделав пару отвлекающих финтов, он нанес ему страшный удар ногой в солнечное сплетение. Мгновенно сложившись пополам, Горилла рухнул лицом в землю, даже не пытаясь как-то подстраховать лицо руками: он был без сознания.

Поначалу никто из зрителей не понял, что произошло: настолько незаметным оказался удар. Вроде бы Горилла сам, обо что-то споткнувшись, упал, и вот-вот должен вскочить на ноги, чтобы продолжить поединок, но время шло, а он продолжал лежать неподвижно.

Алик-Зверь сошел со своего судейского трона, подошел к бесчувственно лежавшему Горилле и носком до блеска начищенного сапога пнул в его бок. Тот никак не отреагировал. Смотрящий склонился над ним и пощупал пульс на шее.

– Жив, – он констатировал таким тоном, что было непонятно: произнес с сожалением или с облегчением.

Через несколько минут Горилла пришел в себя и мутным взглядом осмотрелся вокруг, не понимая, где он и что с ним: он был словно с глубокого похмелья.

– Что случилось? – жалобно спросил он.

– Смотри, братва, Горилла «дурку» включил! – выкрикнул один из завхозов.

А Алик-Зверь произнес свой «приговор»:

– Победу одержал Толик-Монгол и потому напоминаю, что проигравший должен выполнить оговоренные условия поединка, – он многозначительно взглянул на Гориллу: – Ты готов? – и многозначительно добавил: – Или тебе помочь?

– Нет-нет, я сам! – пролепетал тот: было такое впечатление, что он с трудом сдерживает слезы.

И куда только делся его воинственный пыл? Сейчас, когда Толик-Монгол прилюдно «надрал ему задницу», всем стало понятно, что своим поведением и вымышленными рассказами о своих «подвигах» он старательно скрывал собственный животный страх, все поняли, что Горилла – мыльный пузырь. Вполне возможно, что и к скинхедам он примкнул только для того, чтобы скрыть свои комплексы, свой страх. Ведь забить какого-то бедолагу в толпе не страшно.

Сейчас, когда его побил более слабый, как ему казалось, противник, он сдулся, как проколотый шарик, и с ним можно было делать все, что угодно.

Когда Горилла подошел к пеньку, на котором разделывали коровьи и свиные туши, он с таким ужасом взглянул на огромный, для резки мяса, столовый нож-тесак, что казалось, еще мгновение – и он упадет в обморок.

– Так кто штаны будет менять? – спокойно, без издевки, спросил Толик-Монгол.

Словно не слыша вопроса соперника, что могло быть и на самом деле, Горилла с какими-то неимоверными усилиями заставил себя взять нож в руки, потом повернулся к Смотрящему и жалобно спросил:

– Обязательно два мизинца рубить?

– Обращайся к победителю: только он может решить, пойти на скощуху или нет! – объявил Алик-Зверь, как они и договорились с Толиком-Монголом.

С видом побитой собаки Горилла обернулся к своему сопернику-победителю и вопросительно взглянул на него.

– Что скажешь, Монгол? – дрожащим голосом спросил он.

– Мне не нужна лишняя кровь, – спокойно проговорил победитель. – Мне хватит и одной фаланги, но только при одном условии…

– Каком? :– с надеждой спросил Горилла.

– Ты отрубаешь одну фалангу, потом берешь ее, идешь к Укеру Минато, кладешь перед ним фалангу и вымаливаешь у него прощение, если японец простит, то ты освобождаешься от отсечения второй фаланги, если нет, то… – То-лик-Монгол выразительно пожал плечами.

– Но япош… – начал он, осекся и тут же поправился, обречено вздохнув: – …Этот японец никогда не простит меня…

– Как просить будешь, – с усмешкой заметил Толик-Монгол.

– Ну что, Горилла, ты принимаешь предложение победителя? – нетерпеливо спросил Смотрящий.

– Конечно, – на лице его было столько отчаяния, что он примерился, взмахнул ножом и, закричав как-то не по-человечески, резко опустил лезвие на мизинец…

Это оказалось столь неожиданно, что кто-то из зрителей даже вскрикнул.

Вася, шнырь санчасти, тут же подскочил к Горилле, обработал обрубленный мизинец йодом и ловко забинтовал его.

Прижимая левую руку к груди, Горилла брезгливо взял двумя пальцами отрубленную фалангу и молча направился прочь с хозяйственного двора. За ним, по знаку Смотрящего, пошел один из его приближенных.

Именно от него позднее и стало известно, как прошла встреча Гориллы с японцем.

* * *

Когда Горилла вошел в барак, он сразу направился к шконке Укеру Минато. Японец, увидев приближающегося врага, нахмурился и тут же встал, готовый к любому повороту. Но когда Горилла подошел к нему ближе, он рассмотрел перебинтованный мизинец и вопросительно взглянул сначала на него, потом на подошедшего парня из окружения Смотрящего, который с ободряющей улыбкой подмигнул ему.

Горилла молча положил на тумбочку свою отрубленную фалангу и виновато сказал:

– Укеру Минато, я не знаю, как и что я должен говорить в данной ситуации, а потому скажу просто: вот мой палец и я прошу у тебя прощения. Я был не прав, оскорбляя тебя! Скажи мне: ты можешь простить меня?

– Сначала ответь: ты сам решил сделать это, или тебя кто-то заставил? – спросил японец.

– Сам, – неуверенно ответил Горилла и поморщился от боли.

– А если я не прощу, что тогда будешь делать?

– Тогда мне придется отрубить себе второй палец, – дрожащим голосом ответил Горилла.

– У тебя подбит глаз, кто это сделал? Только не говори, что сам ударился, – не унимался японец.

– У нас был поединок с Монголом, – признался тот, не в силах скрывать правду.

– И ты проиграл?