...И дай умереть другим - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 44

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - ...И дай умереть другим | Автор книги - Фридрих Незнанский

Cтраница 44
читать онлайн книги бесплатно

Да пошел ты, выругался про себя Турецкий, стараясь ничем не выказывать отвращения. Сам ты уж точно плаваешь на поверхности.

Далее Турецкий не стал настаивать на беседе с сотрудником, занимавшимся проверкой платежного баланса Штайна (тот был на выезде), и согласился с предложением не организовывать встречу с представителями прессы, «чтобы не подливать масла в огонь», отказался от услуг переводчика и в итоге снискал самую искреннюю симпатию полицейского чиновника.

Единственным результатом полуторачасового, с учетом всех проволочек, не считая времени на дорогу, визита в управление криминальной полиции Мюнхена был адрес родственников Штайна. В целом достаточно продуктивно, сыронизировал непонятно над кем Турецкий и отправился встречаться с семьей.

Освободившийся к вечеру Реддвей тоже увязался – то ли за компанию, то ли в качестве переводчика. Почему-то запомнилось, как при выезде из города им встретился гигантский рекламный щит со мчащимся через пустыню автомобилем «ауди» и фразой: «Кто желает заглянуть в будущее, должен расстаться с настоящим!»

Дорога была замечательной, и только благодаря этому они молчали до самого дома фрау Штайн – дочери покойного. Домик действительно выглядел игрушечным на фоне альпийских вершин, а Эрика Штайн оказалась той самой девушкой в белом с огромной собакой с фотографии в кармане убитого. В белом свитере толстой домашней вязки и светлых льняных брюках на стройных ногах. И с престарелым печальным сенбернаром возле упомянутых ног.

В горах все еще было холодно, и классический горячий пунш у камина оказался очень кстати. Пес обошел Реддвея вокруг и, не найдя в госте ничего предосудительного, отправился отдыхать на свой диван. На Турецкого он и вовсе не взглянул.

– Как его зовут?

– Слон.

Эрика уселась на свой диван, а гостям предложила третий, у камина. Вообще, в комнате не было другой мебели, кроме множества диванов различного размера, цвета и мягкости и нескольких столиков, количество которых было меньше числа диванов, ибо до некоторых можно было без труда дотянуться с двух диванов сразу. Не было книжных полок, не было музыкальной аппаратуры, не было ни черта. Диваны и камин, и все тут.

– А расскажите мне о своем отце! – не откладывая в долгий ящик, брякнул Турецкий, когда пунш был допит и дежурные темы о погоде исчерпаны.

Эрика его не торопила, с расспросами не приставала, и вообще, похоже, не слишком убивалась по поводу безвременно почившего родителя. Сидела и смотрела на огонь. Потом что-то сказала.

Турецкий вопросительно уставился на Реддвея. Тот спохватился и сказал неожиданно тонким голосом:

– Мы с ним редко виделись в последнее время. Когда же он появлялся, вел себя скорее не как отец, а как пациент. – Очевидно, он решил, что за женщину нужно говорить на октаву выше.

Эрика не сменила позы и на Турецкого так и не взглянула.

– Пациент?

– Дело в том, что я психотерапевт. Правда, теоретик, я не практикую, читаю лекции в университете.

Теперь хоть можно предположить, почему она не смотрит в глаза собеседнику, наверное, у них, у психоаналитиков, это не принято?

– Он был психически болен?

– Я стараюсь не употреблять таких терминов, как больной, ненормальный…

Сукин сын, добавил про себя Турецкий и глупо хихикнул. Но – тоже про себя.

– …Сумасшедший. По статистике как минимум один из двадцати человек находится, был или будет на излечении в психиатрической лечебнице. А психоаналитика сегодня посещает каждый, кому позволяют средства, и это отнюдь не значит, что все вышеперечисленные – сумасшедшие.

– Но у него все-таки были определенные проблемы? Отклонения от психики?

– Скажете, у вас их нет?

– Есть, наверное.

В комнате стало довольно темно, но Эрика не торопилась включать свет, и только огонь в камине и красные немигающие глаза Слона освещали пространство, но, как знать, возможно, это опять же психоаналитическая уловка.

– Мама – актриса, и этим почти все сказано, – пропищал Реддвей, и Турецкий чуть не расхохотался.

Вообще, это была забавная ситуация: американец переводил на русский с немецкого.

– Что этим сказано?

– Она актриса, в талант которой не верил никто, кроме нее самой, в ней постоянно бурлили грандиозные замыслы эпохальных и революционных постановок, которые отец должен был финансировать. Каждый проект проваливался с неизменным треском, после чего она бралась за новый. Отец деньги давал неохотно, отчего возникали семейные сцены, развод помешал бы его карьере, а жить с матерью он больше не мог. Они разъехались, она начала пить, он искал выход эмоциям, у него начался невроз…

– От которого он лечился женским участием.

– И помогало, – подтвердила Эрика с помощью Реддвея.

– А вам он исповедовался как врачу? – В голове у Турецкого немного не укладывалась подобная концепция отношений отцов и детей.

– Не исповедовался.

– Но многое рассказывал?

– Но многое рассказывал.

Вот черт, что, у немецких психиатров такая манера разговора? Ладно, раз уж пошла такая пьянка, надо ковать железо.

– Упоминал он когда-либо о некой Марине?

– Русская гимнастка?

– Вот именно.

– Она ведь погибла, и довольно давно.

– Но есть версия, что убийство вашего отца как-то связано с ней и, возможно, с ее гибелью.

Эрику эта версия не вдохновила, если ее вообще что-то могло вдохновить.

– По-моему, между ними никогда не было ничего серьезного. Не то чтобы он совершенно равнодушно отнесся к ее смерти, но это не стало для него трагедией, они к тому моменту уже не встречались.

– То есть у него уже кто-то был?

– О, он постоянно пребывал в свободном поиске и ни с кем подолгу не встречался.

– А эксцессов не возникало? Ревность там, месть. Это было бы естественно в такой ситуации…

– Только однажды, уже после гимнастки, он познакомился с какой-то молодой не то писательницей, не то журналисткой, а она неверно истолковала его намерения, но все в конце концов утряслось.

– И все это он вам вот так рассказывал?

– И все это он мне вот так рассказывал. – Она пожала плечами. – А что вас смущает?

– Вы же его дочь.

– Во-первых, я в первую очередь врач, а во-вторых, не он мой биологический отец.

– А координаты этой журналистки вы мне дать не можете? Врачебная тайна?

– Нет, я не в курсе.

– И это тебе что-нибудь дало? – поинтересовался Реддвей – и по тому, как это прозвучало, и по его лицу было видно, что сам он ничего существенного найти не смог, тем самым сильно поколебав свое реноме человека, которому под силу раздобыть любую информацию.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению