У.е. Откровенный роман... - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 19

Потом настало время проводить «Look of the year». А нам, как я уже сказал, нужно было перед ним отличиться и вообще выпендриться. И мы сняли большой корабль, который поплыл по Москве-реке на весь день. На этом, корабле был зал, и в нем прошел конкурс – мы там были одни, без публики. Но люди в то время еще не понимали, что «Look of the year» – это не какая-то «Мисс СССР», что победительница этого конкурса больше и круче, чем сама «Мисс Мира». Когда я говорил так журналистам, они считали меня сумасшедшим. Они писали о тех, кто отправил свою девушку на «Мисс Европы» или «Мисс Мира», хотя ни одна «Мисс Мира» за всю историю еще не стала известной моделью. Только замуж могла выйти. А у любой девушки, побеждающей на «Look of the year», карьера уже обеспечена.

Короче, мы провели конкурс, и его выиграли две девушки, Джон, как партнер, должен был платить половину расходов по проведению конкурса. Но когда он меня спросил, какие были расходы, я сказал: «Джон, это несущественно!» Действительно, мне конкурс обошелся порядка трех тысяч долларов, для меня в то время это были копейки.

Но тут у нас начинаются сложности с Роланом. То есть после успеха конкурса я приглашаю всех к себе в Абхазию – лучших девочек, Кольцову, Ролана, человек десять. Просто в гости. У меня там дом и сад на берегу моря, в горах. У моего двоюродного брата там тоже дача. То есть огромная была территория, супершикарное место: две реки сливаются, и остров посреди этих рек. Попасть туда можно только по канатке. И все это было наше. А потом грузины там все сожгли, ничего теперь не осталось, но тогда… Короче, мы туда приехали, я этого Ролана и Марину, которую он с собой привез, выгуливаю, как самых дорогих гостей.

И вдруг Ролан мне говорит: «Знаешь, я хочу с тобой поговорить. Понимаешь, я в Москве общался кой с какими людьми, они мне сделали предложение». Я говорю: «Какое? Ты что, из „Элит“ уходишь?» Он говорит: «Нет, наоборот. Они хотят сами провести конкурс „Элит“, открыть в Москве школу моделей „Элит“, и за это они заплатят нам десять тысяч долларов». Я говорю: «Да? Интересно. А деньги куда пойдут?» Он говорит: «Основная часть мне, потому что я этим занимаюсь. Но я тебе, как друг, предлагаю: если ты заплатишь такую же сумму, а они ее не поднимут, то все останется по-прежнему, все конкурсы „Элит“ будешь проводить ты».

Вот такой заход. Но – он же у меня в гостях, я говорю: «Знаешь, сейчас что об этом говорить? Отдыхай. Мы приехали отдыхать…»

Ладно, приехали в Москву. Ролан спрашивает: «Ну? Когда мы поговорим?» Кольцова, убитая, смотрит на меня. Конечно, я тогда мог легко заплатить эти десять тысяч, для меня вопрос был не в этом. А в том, что это уже начинался бизнес по-русски. Знаешь, во всем мире агентства получают комиссионные за своих девушек-моделей, а у нас многие агентства, наоборот, говорят: возьмите наши модели, мы вам заплатим. И губят весь рынок. Вот и здесь было так же: какие-то люди хотят увести от меня партнера, перекупают его, а он меня начинает этим шантажировать. Хотя Джон, уезжая, говорил мне: «Теперь вся Россия для меня – это ты, я за многие годы не встречал такой личности!» Потом я, конечно, понял, что это он рассказывает и каждой девке, но тогда я его комплименты принял за чистую монету. И для меня такой с Роланом поворот событий был шокирующим. Я говорю Ролану: «Ты здесь кто? Ты наш партнер?» Он говорит: «Да, я ваш партнер. Но если вы не примете мои условия, то потеряете „Элит“». «Тогда, – я говорю, – выслушай меня. Как говорил товарищ Сталин, „мы тут посоветовались, и я тебе скажу от лица всех“. Никакого конкурса ни с кем вы здесь проводить не будете, и денег вам никто не заплатит. Если в России будет проходить конкурс „Элит“, он будет проходить только с нами или с теми людьми, с которыми я разрешу его проводить. Это раз. А второе: не мы потеряем „Элит“, а ты потеряешься».

И тут началось! Джон присылает мне факс, притворяясь, что он ничего не знает. И пишет: «Дорогой друг! Я предлагаю тебе заплатить 10 тысяч долларов за право проведения конкурса. У меня есть другие предложения, но я хотел бы, чтобы этот конкурс был твой». Понятно, да? Ладно, я пишу ответ: «Дорогой Джон! Я бесконечно рад твоему предложению и особенно тому, что именно ты мне это предлагаешь. Правда, до сих пор я считал, что мы уже партнеры и мне незачем платить деньги, ведь я и так плачу тебе 50 % от всех доходов с иностранных клиентов. А кроме этого, я боюсь, что мои родственники в Абхазии (а тогда 10 тысяч долларов – это была сумма невероятная!) могут меня убить, если узнают, что я за конкурс красавиц заплатил сумму, на которую я мог бы кормить родной город в течение года». И отправил ему такой факс.

Через какое-то время он присылает мне обиженный ответ: мол, тогда я буду искать себе другого партнера. Тут я ему отправляю факс уже более подробный. Я пишу: «Дорогой Джон! Я с огромным удовольствием вспоминаю о том, как в мою достаточно скучную и серую жизнь ворвался, как буря, такой человек, как ты. Эти дни, которые мы провели вместе, я буду вспоминать всю жизнь. Если ты мне разрешишь, я всю жизнь буду гордиться дружбой с тобой и говорить, что мы с тобой знакомы. Но при этом я считаю, что имя „Элит“ слишком большое и прославленное, чтобы его носила такая мелкая и слабая, хотя и лучшая в России, компания, как наша. Поэтому я вынужден от нашего партнерства отказаться. Что касается конкурса, то ты можешь проводить его как угодно, и с кем угодно, и где угодно. Правда, если у тебя это получится, я буду очень удивлен».

То есть ответ мой был, конечно, издевательский, но они такие зашибленные, эти люди на Западе, они его просто не поняли. Они его прочли, проглотили, и Джон присылает мне радостный факс: «Дорогой друг! Я нашел новых партнеров, это очень серьезная, крупная и богатая компания, они уже с радостью заплатили мне за лицензию и будут проводить конкурс. Но ты, как мой друг, будешь, разумеется, всюду приглашен…»

После этого я, конечно, узнаю, что это за компания, встречаюсь с ними и говорю: «Значит, так, ребята, я бизнесом сам лично никогда в жизни не занимался. Все, что я имею, я имею потому, что, когда у нас в стране началось повальное рэкетирство, люди ко мне стояли в очереди и говорили: „Защити нас. Скажи, что ты с нами“. Большинству я отказывал, а некоторых взял под свою защиту и поэтому сейчас имею кое-какие возможности. Но если я вдруг покажу, что могу потерять хоть немного своей территории, то для меня это будет гибельно. И очень плохо для моих друзей, которых я защищаю, – их тоже начнут обижать. Я этого допустить не могу и поэтому хочу вам сказать: ребята, не надо этого делать, у вас это не получится никогда». Они, конечно, рассмеялись мне в лицо: «Мы не понимаем – почему?» Я говорю: «Потому что Касабланкас был моим партнером, вы знали об этом, но вы не пришли ко мне и со мной не посоветовались. А вы были обязаны прийти ко мне, потому что это моя овца и я что захочу, то с ней и буду делать. Если хотите, можете это оспорить. Хотя я вам не советую».

«Ты понимаешь, – говорит один из них, – десять штук, которые мы в это вложили, для нас мизер!..» Я смотрю на него, а он такой типичный новый русский. Это, кстати, очень четко названо, потому что новых богатых у нас нет до сих пор. У нас есть бывшие нищие тире новые русские. А что такое настоящее богатство, они даже понятия не имеют, они думают, что они богатые. Я спросил этого выскочку: «А почему ты хочешь проводить конкурс?» Он говорит: «Во-первых, „Элит“ – это принадлежность к самой высшей лиге, я буду всюду входить, ногой открывать любую дверь. А во-вторых, у меня есть иностранные партнеры, они ко мне приезжают, чего я буду искать им девочек за 200 долларов? У меня будут свои…»