Укротитель кроликов - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Шелестов cтр.№ 15

— Это сейчас. А раньше он смотрел на вас. И подмигивал. Двумя глазами. Вот так. — Я показал, как подмигивал ей губернатор. Будто бы.

— Вы опять выдумываете! Зачем ему подмигивать незнакомым девушкам при жене. Тем более, такой стерве. Кстати, почему вы не спрашиваете, как меня зовут. Меня зовут Наташа. Мне двадцать один год. Я не замужем. Еще вопросы есть?

Была еще пара вопросов. Но задавать их было пока рано.

5

Как-то Храповицкий объяснял мне, почему он никогда не отпускает своих женщин в Москву без охраны.

— Ты только представь себе, что в самолете к ней подсядет праздный бездельник, вроде тебя. И начнет болтать, как ты это обычно делаешь в обществе женщин, изображая из себя порядочного и умного человека. И по-настоящему порядочный и умный человек, — он ткнул себя в грудь пальцем, — покажется ей скучным и неинтересным. Я же не рассыпаюсь в восторгах, и вместо комплиментов просто даю деньги. А это так банально! И вот, когда через пару часов самолет приземлится, то завороженная дурочка поедет не в свой отель, а в твой. Даже не соображая, что она делает. А потом вернется ко мне. За моими банальными деньгами. Да еще по глупости обо всем расскажет. Ты-то, подлец, потом и не вспомнишь. А мне что прикажешь делать!

Оценка моего красноречия была существенно завышена. А моральных качеств — занижена.

Да и в целом, должен отметить, он понимал проблему совершенно неправильно. Восхищавшие его капризные худосочные красавицы не бередили во мне отрадного мечтания, даже когда я выпивал. Чего я давно уже не делал.

За час, который прошел с того момента, как я подошел к Наташе, до той минуты, как сажал ее в свою машину, мое участие в нашем диалоге в основном сводилось к мычащим репликам.

— Зачем тебе столько охраны? — спросила она, когда мы тронулись с места. Она уже давно перешла на «ты». — Кого ты боишься?

— Кроме тебя — никого. С тобой почему-то робею. Твоя красота меня подавляет. Жалею, что так и не дочитал «Критику чистого разума» Канта. Смог бы достойно поддержать беседу.

— Правда? — Она была в восторге и, опустив зеркальце над лобовым стеклом, бросила в него взгляд. — Значит, ты и впрямь не такой наглый, как мне говорили. Это хорошо. А может, наоборот, плохо. А тебе не скучно жить? — вдруг спросила она без всякой последовательности.

Я задумался. Обычно, когда люди задают вам подобные вопросы, они мало интересуются вашими ответами. Люди вообще редко думают о том, что чувствуют другие. Они спрашивают о том, что тревожит их самих.

— Судя по вопросу, ты недавно рассталась с молодым человеком, — уклонился я от ответа. — По собственной инициативе. И любви пока не обрела.

— Можно сказать и так, — засмеялась она. В профиль было заметно, что у нее длинные, словно наклеенные ресницы, которые делали черные глаза смоляными. — У меня с любовью как-то не очень получается. То ли я эгоистка, то ли достойных мало. И долгие отношения у меня не складываются. В этом плане мы с тобой похожи. Ведь так?

— Как две капли воды, — кивнул я. В эту минуту я согласился бы с чем угодно. — Удивительно, что нас до сих пор не путают.

Мне нравилась ее непоследовательность и музыка ее голоса. Иное дело, что, хотя говорила она почти беспрерывно, подробностей ее биографии я знал ничуть не больше, чем вначале.

Я привез ее в «Мираж», помпезный и несуразный ресторан, с претензией на французскую кухню, повар которого прежде явно специализировался на травле грызунов. Но если вы неравнодушны к еде, то вам вообще не следует ходить в провинции по ресторанам. Лучше покупайте чипсы в магазинах.

Я ездил в «Мираж» только потому, что, из-за непомерных цен, здесь никогда не было народу. Но на сей раз я не угадал.

Вышколенный моими чаевыми швейцар подскочил к машине и открыл дверцу.

— Рады вас видеть, Андрей Дмитриевич, — затараторил он. — Желанный гость — для нас радость. У нас, правда, сегодня банкет. Но вас мы посадим в отдельном зале. Никакого беспокойства вам не будет.

— Тебя тут знают, — заметила Наташа насмешливо. Услужливость персонала не произвела на нее впечатления.

Попасть с банкета на банкет — довольно глупо. Но уезжать мне показалось не умнее.

Два зала соединялись между собой аркой. Метрдотель проводил нас в тот, что поменьше, с позолоченным фонтаном посередине. Мы здесь были одни. Зато в большом зале бушевало веселье. Там сидело человек сорок, в основном молодежь не старше тридцати лет.

Банкет, видимо, продолжался не первый час. Девушки со стершейся губной помадой и потерявшими первоначальную привлекательность прическами визжали и громко хохотали. Раскрасневшиеся молодые люди уже сняли пиджаки и наперебой старались друг друга перекричать. Кто-то неуклюже бегал по залу. Отделившаяся группа в углу пыталась петь нестройными голосами.

— Кто гуляет? — спросил я у метрдотеля.

— «Золотая нива». Инвестиционный фонд. Слышали про такой? Солидная организация.

Я слышал. «Золотая нива» была одной из тех однодневок по обиранию граждан, что, как грибы, произрастали в провинции после скандальных крахов в Москве знаменитых финансовых пирамид. Хотя местные мошенники работали совсем топорно: фирмы регистрировались на беспаспортных бомжей или давно почивших граждан, а расписки в получении денег писались от руки, — народ по-прежнему выстраивался в очередь, чтобы под обещанные триста процентов годовых отдать туда свои накопления.

— Чем ты занимаешься? — спросил я, когда мы сели за столик и она заказала мартини, а я — минеральной воды.

— Да, в сущности, ничем, — пожала она плечами и своей узкой рукой откинула непослушные волосы. — Просто живу. Ну, еще учусь. В институте культуры, на режиссерском отделении.

Институт культуры был кладбищем местных творческих амбиций. Я промолчал, но, наверное, что-то отразилось на моем лице.

— Ты хочешь сказать, что там учатся одни бездарности? — улыбнулась она. Я хотел притворно возразить, но она не дала. — Это правильно. Но в семнадцать лет я же не думала, что я бездарность. Мне хотелось заниматься чем-то творческим. Может быть, потому, что ни к чему другому я не способна. А года через три, когда я уже все поняла, было просто жалко бросать. Ведь надо же где-нибудь учиться. Кстати, а где ты сам учился?

Ответить я не успел. Веселье в соседнем зале достигло апогея и перешло в новую фазу. Кто-то принес из машины магнитофонные кассеты и на полную громкость включил стоявший у стены музыкальный центр с мощными динамиками. Музыка загрохотала так, что, казалось, потрескаются стены. Сотрудники «Золотой нивы» пустились танцевать.

Я поманил рукой Гошу, который маячил у входа, неодобрительно взирая на чужой праздник. Он кивнул, показывая, что понял мою просьбу. Осторожно пробравшись через пляшущую толпу, он подошел к музыкальному центру и убавил звук. К нему тут же подскочили две пьяные девушки и, оттолкнув его, вернули громкость в прежнее состояние.