В тени Нотр-Дама - читать онлайн книгу. Автор: Йорг Кастнер cтр.№ 103

Небольшой пруд был окружен стеной из камыша и осоки, которая скрывала от моих глаз воду и Колетту. Начинающиеся сумерки довершили остальное. Лишь когда я снова пробрался через войско высоких стеблей и трав, я думал, что вижу Колетту на скале у края воды. Но тут я разобрал, что там лежала только ее одежда, сама же она стояла по горло в воде и мылась. Мои глаза расширились, во рту пересохло. И хотя я видел только ее голову и шею, мысль о ее нагом теле, которое плескалось в зеленовато-синей воде, заставила колотиться мое сердце.

Колетга, казалось, не замечала меня, так сильно она была занята своим купанием. Должно быть, оно доставляло ей невероятное удовольствие, что она вовсе не хотела выходить из воды.

Но когда она повернула ко мне свое лицо, я, тут же отступив на шаг в камыши, увидел перекошенное выражение ее лица — как будто вода доставляла ей боль, более того — внутреннее мучение!

Наконец, когда ночь уже совсем сменила день, Колетта медленно вышла на берег, как будто в духовном отрешении. Конечно, это было недостойно — подглядывать за ней из укрытия в чаще, но ее красота неумолимо притягивала меня к себе. На ее юном упругом теле, которое еще светилось в нежном розовом свете летнего заката, сверкали жемчужинами капли воды — как роса в траве ранним утром. Что я бы только не отдал, чтобы оказаться каплей из пруда, навсегда прильнуть к бархатной коже Колетты!

Светлый пушок, покрывающий многообещающий треугольник между ее ног, сверкал влажно и соблазнительно. Когда она наклонилась вперед, чтобы выжать свои мокрые волосы, ее острые груди засверкали в последних лучах вечерней зари, как плоды на запретном древе в раю. Я не желал себе ничего более страстно, чем сорвать эти плоды, слиться с Колеттой воедино, любить и желать ее, и, прежде всего, защищать ее от всего зла и печали.

Она вытерлась полотенцем, оделась и крикнула:

— Я готова, Арман, вы можете выходить!

То, что Колетта знала о моем непозволительном поведении, ударило меня как плеть. Охваченный глубоким чувством стыда, я покинул чащу.

— Вам понравилось то, что вы увидели?

Ее вопрос напугал меня. Никакой издевки, никакого раздражения и ни намека на упрек не было в ее словах. И именно этого я не понял. Или — не хотел понимать. Потому что предполагаемым объяснением казалось одно — я был ей безразличен так же как камень или камыш.

— Мне понравилось, потому что вы нравитесь мне, — ответил я, наконец, обдумывая, как мне следует подобающим образом извиниться за мое поведение.

— Вы хотите меня? — спросила Колетта и разрушила неустойчивое здание с трудом построенного извинения.

— Я… Вас? Э, как… — я заикался, как дурак, но кто бы на моем месте вел себя иначе? Тысячи слов вертелись у меня в голове, но ни одно так и не сорвалось у меня с губ.

— Вы желаете меня?

— Да! — с чувством вырвалось у меня.

— Значит, вы хотите меня взять, не так ли? — она указала на скалу под ее ногами. — Прямо здесь?

Она по-прежнему говорила без всяких эмоций, и ее лицо было бесстрастным, как мертвое. Я не знал, что должен ответить. Конечно, я желал ее, я же сказал ей об этом. Но манера, с которой она говорила, холод, который шел от нее, затушили пламя страсти.

— Если вы сейчас возьмете меня здесь, то для вас это будет пройденным этапом, и вы сможете обратиться к другим женщинам. Тогда вы будете знать, каково это — быть с малышкой Колеттой.

Этого было достаточно. Я схватил ее за плечи, встряхнул, довольно грубо ругнулся и прорычал:

— Клянусь всеми святыми, я люблю вас, а не каких-то других женщин. И если вы тоже испытываете какие-то чувства ко мне, тогда я хочу делить с вами ложе. И никак иначе!

— Но я принадлежу к добрым людям. Вы же присутствовали тогда, когда я приняла «Отче наш». Чтобы очистить свою душу, я должна отказаться от удовольствий плоти.

— Ага. И поэтому вы предлагаете себя здесь, как поросенка на Свином рынке!

— Я хочу дать вам лишь то, что хотят все мужчины, — и после короткой паузы она продолжила:

— Что другие уже себе забрали.

— Что вы хотите этим сказать, Колетта?

Она села на скалу и посмотрела на меня, вдруг превратившись в робкого, пугливого ребенка.

— Я рассказывала вам, как моего отца схватили переодетые стражники, и что я убежала от них. Но я не рассказывала вам, как я сумела убежать от них. Потому что они схватили нe только моего отца, — и я попала им в руки. Некоторые их них повели моего отца, меня же потащили в старый сарай, и там…

Ее голос осекся. Мог ли я радоваться тому? Если она еще испытывала чувства, то могла испытывать их и ко мне. Но после того, что она мне рассказала, я не мог испытывать радости.

— Я не знаю, как долго это продолжалось, — заговорила она снова. — Должно быть, прошли часы. И я не знаю слов для всего, что они со мной сделали. До сих пор я не знала, что такое вообще возможно. Один из них принес пару тыквенных фляг с вином, и они напились, устали, заснули. Тут я убежала и бросилась в Сену. Хотела ли я покончить с собой или смыть грязь этих мужчин — я тоже не знаю. Двое братьев целестинцев вытащили меня из воды и доставили в Отель-Дьё. Позже один из целестинцев отвел меня к епископу.

— К епископу?

— К мэтру Вийону.

— Может, этот целестинец был мэтром Аврилло? И в Отель-Дьё за вами ухаживала сестра Виктория?

Она кивнула.

— Дреговиты, к которым принадлежал также убитый нашим таинственным стрелком целестинец Овер, уже давно заподозрили обоих, — предположил я. — Шпионы дреговитов должны были видеть меня вместе с Аврилло в День Трех волхвов возле собора Парижской Богоматери. И когда потом сестра Виктория ухаживала за мной, это стало для нее роком. Если она тоже обладала простой душой, Аврилло, должно быть, посвятил ее в некоторые вещи. К тому же, она знала оуробороса, — с ужасом я подумал о свернувшемся кольцом драконе, которого умирающая нарисовала своей кровью.

Задумчивое молчание воцарилось среди нас, пока Колетта не сказала тихо:

— Теперь вы знаете мою историю, Арман, и знаете, что я была осквернена, я недостойна честного мужчины.

— На вас не распространяется никакая вина. То, что вы рассказали мне, не изменило мои чувства к вам, Колетта!

С какой готовностью я бы доказал ей это, прижав ее к себе, обняв руками и подарив тепло и безопасность, — но невидимая стена разделяла нас. Так казалось мне, когда я взглянул на нее. Согнув колени и обняв ноги руками, Колетта сидела на скале и тоскливо смотрела вниз на пруд, который теперь лежал перед нами, как жерло ада — мрачный и зловещий. Солнце уже зашло.

— Если вы меня все равно любите, это делает мне честь, — сказала она. — Но я приняла решение, когда попросила мэтра Вийона об «Отче наш». Больше никогда я не хочу допустить, чтобы мужчина осквернил меня!