– Вы ожидаете услышать фальшивые нотки?
– Не знаю, – ответил Мейсон. – Просто хочу предупредить вас,
что за свою жизнь мне довелось допросить массу свидетелей. Мои уши прекрасно
тренированы для определения фальшивых ноток. И для начала признайтесь мне: у вас
честные намерения?
– Что вы имеете в виду, мистер Мейсон?
– Вы наврали мне сегодня утром?
– Конечно, нет. Я говорила вам только правду.
– Вы не планировали заранее с вашим отцом, как вы мне
позвоните, или…
– Естественно, нет, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. –
Я страшно разволновалась, не застав папу в столовой… Я знаю, что последние
несколько дней его что-то сильно беспокоило. Папа предупреждал меня, чтобы я ни
в коем случае не обращалась в полицию – что бы ни произошло. Я вам все это уже
рассказывала. Клянусь, что это правда.
– Он объяснял вам почему?
– Нет.
– А это не показалось вам необычным? Другими словами, вам
было непривычно получать от него подобные указания, не так ли?
– Да, конечно.
– А вы спрашивали его, почему он говорит вам подобное?
– Да.
– Что он ответил?
– Это все связано с тем, что я должна вам сообщить. Папа
велел мне по телефону, чтобы я открыла вам все, что мне известно.
– Хорошо, начинайте.
– Папа занимается инвестированием. Он сам вкладывает деньги
в различные предприятия, а также выступает в роли консультанта. Ему доверяются
определенные суммы денег и дается право их инвестировать, вернее, не ему лично,
а его компании. Это корпорация. Он зарегистрировал ее в качестве юридического
лица на случай своей внезапной смерти, например автокатастрофы или чего-то в
таком роде, чтобы фонды, которыми он управляет по доверенности, не путались с
его личным имуществом.
– Так что, это корпорация? – уточнил Мейсон.
– Да, – кивнула девушка. – «Инвестиционный пул Джилмана и
компаньонов».
– Что еще?
– Роджер Калхоун работает управляющим. Мой папа – президент.
– Итак?
– В последнее время у папы сложилось впечатление, что Роджер
Калхоун пытается подорвать его репутацию у нескольких крупных инвесторов, тех,
что вносят деньги в пулы. Понимаете, корпорация получает определенный процент
от прибыли. Он, конечно, невелик, однако если речь идет о больших деньгах, то
сумма набегает немалая.
– Ваш отец боится потерять контроль над корпорацией? –
уточнил Мейсон.
– Нет, нет, ничего подобного. Этого не случится. В данном
вопросе все в порядке. Он боится потерять инвесторов. Нескольких крупных
инвесторов.
– А кто является крупными инвесторами?
– О господи, я не знаю их фамилий, но таких много. Например,
один лесопромышленник из северной части штата. Папа занимается для него
инвестированием. Еще есть одна вдова, которая предоставила папе в управление
полмиллиона долларов. Ну… в общем, много людей.
– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о Калхоуне, –
попросил Мейсон.
– Он молод, вернее, папа всегда ссылается на него как на
«юного Калхоуна». Однако я не считаю его молодым, вернее, он значительно старше
меня.
– Сколько ему лет?
– Думаю, тридцать четыре. Очень умен. Изучает рынок и… на
самом деле чрезвычайно сообразительный человек.
– Ваш отец считает потребленные калории? – внезапно спросил
Мейсон.
– Ну да. Но какое это имеет отношение…
– После завтрака, превышающего по количеству калорий все
разумные пределы, он снова отправил вас на кухню, попросив еще один кусок
колбасы и яичницу, не так ли?
– Да.
– Вы не считаете это странным?
– Если исходить из количества калорий, то да, наверное, это
было необычной просьбой.
– Я просто пытаюсь уяснить ситуацию, – объяснил Мейсон. –
Пожалуйста, возвращайтесь к Калхоуну.
– Сегодня утром планировалось подписание каких-то контрактов
от имени корпорации. Они лежали в папином портфеле. Естественно, мистер Калхоун
страшно расстроился, потому что их не оказалось в конторе, а он не представлял,
где находится папа.
– Вы ездили в контору?
– Да.
– Почему вы не позвонили по телефону?
– О, я звонила и просила передать папе, чтобы он сразу же со
мной связался, как только войдет. Трубку сняла секретарша мистера Калхоуна и
попросила, чтобы я передала папе, чтобы он немедленно позвонил им. Она хотела
знать, где он, и я… Я изобразила саму невинность, сказала, что считала, что он
сейчас в конторе, именно поэтому и звоню.
– У секретарши зародились какие-нибудь подозрения?
– Не думаю. Я даже не намекнула, что сегодня утром случилось
что-то необычное.
– Вы умеете хорошо контролировать свой голос?
– Считаю, что да. Я играла во всех школьных спектаклях, а
потом еще немного в колледже. Мне всегда говорили, что у меня неплохо
получается. Наверное, я могла бы стать профессиональной актрисой, но папа был
против.
– То есть вы ради него отказались от карьеры?
– Это нельзя назвать карьерой, мистер Мейсон. Может, что-то
и получилось бы. Я не знаю. Наверное, каждая девушка проходит через увлечение
сценой, если у нее есть артистические наклонности, а у меня они есть. По
крайней мере, мне так говорили.
– Кто?
– О, все. Например, учителя по драматическому искусству. У
меня хранится книга отзывов. Я знаю, мистер Мейсон, что вы очень занятой
человек, однако я этой книгой очень горжусь. Там написано много приятных для
меня вещей.
– Почему вы отправились в контору отца? Вы подумали, что
кто-то что-то недоговаривает по телефону?
– Нет, я хотела встретиться с Тилли.
– Это секретарша вашего отца?
– Да. Тилли Норман.
– Вы говорили с ней по телефону, когда позвонили?
– Нет, ее не оказалось на месте. Однако она позвонила в
контору, пока я там находилась, и сказала оператору коммутатора, что не
появится в течение следующего получаса. Она вышла попить кофе… Понимаете, она
работает доверенной секретаршей отца, а когда его нет на месте, в общем-то ей
нечего делать. Она решила пройтись по магазинам и позвонила, чтобы уточнить, не
появился ли мой отец. А раз его пока нет, то и она решила задержаться.