Шатун - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Дышев cтр.№ 93

- Слышал, Земцов? - обрадованно произнесла Ирина. - Мой водитель в это время был в гостинице «Ковчег». И его наверняка видела администратор. Тебе, как оперу, обязательно надо ее допросить.

- Ладно, хватит меня учить! - рявкнул Земцов.

- А у тебя, оказывается, светлая голова! - произнесла Ирина, гладя Белкина по макушке. - С меня бутылка напитка «Молодежный».

- Его светлую голову скоро обреют под «нуль»! - отрезал Земцов. - Сядь! Руки на стол!

Белкин подчинился. Земцов в ярости сжимал кулаки. Суставы пальцев хрустели.

- Вот тебя я точно упрячу за решетку! - пригрозил он, размахивая рукой у самого лица Белкина. - Лично попрошу следователя, чтобы он все твое поганое нутро вывернул! Наверное, ты еще не в курсе, что этот Аскаров, которому ты нанес телесные повреждения, скончался в больнице! Не в курсе?!

Белкин побледнел, пожал плечами, дернул головой.

- И теперь твои действия будут квалифицироваться как умышленное убийство, совершенное из хулиганских побуждений! - Земцов уже почти перешел на крик. - От восьми до двадцати лет лишения свободы либо смертная казнь! Понял?! Думаешь, я шуточки с тобой шутить буду?

- Да не убивал я этого Аскарова, - приглушенным голосом произнес Белкин и, словно желая спрятаться от большого, орущего и страшного Земцова, опустил руки под стол.

- Ты был пьян, как свинья! Нажрался до беспамятства, потому ничего не помнишь! А у следователя есть показания свидетелей! Все утверждают, что ты бил Аскарова ногами по голове!

- Да там все свидетели были пьяные и ничего не могут помнить! - попытался возразить Белкин, но Земцов оборвал его:

- Молчать! Руки на стол, я сказал!.. Вот только так с вами можно разговаривать…

Он перевел дух, вытер лоб салфеткой и швырнул ее в тарелку с красной икрой.

ОТ ЧЕГО ДУРЕЮТ МУЖЧИНЫ

На место Белкина села Люда. Постукивая пальцами по столу, Земцов некоторое время пристально смотрел ей в глаза.

- Мне искренне жаль, что у тебя так получилось с Пироговым, - сказал он и опустил глаза. - Но такова судьба. Она играет с нами…

Он вздохнул, неуловимо быстро снял с себя маску сострадания и вновь стал опером Земцовым.

- Фамилия, имя, отчество, год рождения, - думая о чем-то своем, произнес Земцов.

- Хлебникова Людмила Владимировна. Тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения…

- Не так быстро! - попросил Анатоль, гоняя шариковую ручку по бумаге.

- Семейное положение, - произнес Земцов и вдруг вернулся в реальность. - Тьфу, черт возьми! Совсем уже извилины в клубок свернулись!.. Давай сама и по порядку. Все, как было!

В гостиной все притихли. Никто не смотрел на Люду явно, но все прислушивались к ее тихому голосу:

- Я была в комнате. Он вошел… Мне показалось, что он…

- Хорошо, - остановил ее Земцов, понимая, что Люда слишком взволнована и не может вразумительно рассказать об убийстве. - Я лучше буду задавать тебе вопросы. Как оказался у тебя пистолет?

- Я его взяла у тебя… Точнее, у твоего трупа…

- Мне стыдно все это слушать, - призналась Ирина Кириллу. - Оперативный работник, прикинувшись дохлым бараном, добровольно отдает свое табельное оружие, а потом еще предъявляет какие-то претензии!

- М-да, - произнес Земцов, склонив голову и почесывая затылок. - Давай дальше. Пирогов зашел, тебе что-то показалось… Ну?

- И я выстрелила…

- А что тебе показалось? Что это чудо-юдо трехглавое?

Люда молчала. Она смотрела на мужа, который писал протокол, и глаза ее были полны слез. Как много лет назад, на уроках литературы.

- Ну, будет тебе ерундой заниматься! - вдруг громко сказал Белкин. Он широкими шагами подошел к Люде и взял ее за плечо. - Освободи место!

- Уйди! - зарычал на него Земцов. - Ты мне пока не нужен.

- Да тут вот в чем дело, - начал объяснять Белкин. - Пирогова-то убил я!

Все просто обалдели от этого заявления.

- Как то есть ты? - пробормотал Земцов.

Анатоль перестал писать и уставился на Белкина. Кирилл тронул за руку Веру:

- Что он несет?

Ирина иронично усмехнулась, кивнула и, не снимая усмешки с лица, занялась пилочкой для ногтей. Вешний покрутил пальцем у виска.

- Да, я убил Пирогова, - твердо повторил Белкин.

Земцов поморщился и отмахнулся:

- Слушай, иди отсюда пока что…

- Но это правда, - настаивал на своем Белкин.

Люда подняла голову и широко раскрытыми глазами, полными недоумения, посмотрела на Белкина.

- Ты что говоришь? - произнесла она.

- Люда была в состоянии аффекта и действительно мало что помнит, - сказал Белкин и на секунду обернулся, чтобы увидеть, как на его слова реагируют за его спиной.

Земцов молчал, комкая салфетку. Анатоль положил ручку на протокол и посмотрел на жену такими глазами, словно увидел ее только что.

- Дело было так, - стал объяснять Белкин. - Пирогов вошел к ней и попытался ее изнасиловать. Люда просто стесняется об этом сказать… Она, естественно, закричала. Тут я врываюсь в комнату, вижу Пирогова, так сказать, спину, хватаю этого шибздика за волосы… Можно на тебе покажу?

И, не дожидаясь согласия, Белкин крепко ухватил Земцова за чуб и с силой рванул на себя.

- Э-э, бля! Поаккуратнее! - крикнул Земцов, оттолкнув Белкина от себя. У него даже слезы выступили на глазах. Стряхивая с груди вырванные с корнями волосы, он поправил воротник спортивной куртки и придвинул стул. - Не обязательно было так сильно дергать!

- Извини, - ответил Белкин. - В общем, я этого шибздика оттаскиваю назад, он разворачивается ко мне лицом, пытается меня ударить, и в этот момент я всаживаю ему в грудь пулю.

- Федя, - прошептала Люда, и на ее лице появилось какое-то подобие улыбки. - Что ты говоришь? Зачем ты это делаешь? Это же неправда!

Земцов, щурясь, смотрел на Белкина и жевал губами.

- Послушай, - произнес он. - Ты хорошо понимаешь, что сейчас говоришь?

- Да я даже не пьяный! И вообще, я тут был самым трезвым из всех. Толерантность!

- Он врет! - уверенно сказала Люда, повернувшись к Земцову.

- Да зачем мне врать! - Белкин хлопнул себя по груди ладонью. - Что мое - то мое. Если я говорю, что грохнул Пирогова, значит, так оно и было. А если говорю, что никакого Аскарова не бил, значит, не бил.

Кирилл схватил Белкина за плечо и повернул к себе.

- Федя, ты не шутишь?

- Да мамой клянусь!