Святыня - читать онлайн книгу. Автор: Деннис Лихэйн cтр.№ 53

Из нагрудного кармана рубашки он вытащил пачку жевательной резинки и предложил резинку мне. Когда я отрицательно качнул головой, он пожал плечами и, развернув бумажку, сунул одну резинку в рот и с полминуты жевал ее.

— Каким-то образом вы и ваша партнерша разыскали Джея Бекера, но скрыли это от всех. Вы решили бежать, прихватив с собой деньги Тревора Стоуна, но двести тысяч, которые он вам дал, вы посчитали суммой недостаточной.

— Двести тысяч, — проговорил я. — Он сказал вам, что заплатил нам двести тысяч?

Он кивнул.

— Итак, вы нашли Джея Бекера, но тот, заподозрив неладное, попытался от вас улизнуть. Вы настигли его на Солнечном мосту и, маневрируя, хотели отрезать ему путь, но планам вашим помешали два ни в чем не повинных бизнесмена, случившиеся тут на мосту. В темноте, под дождем, все вышло не так, как было задумано. Все три машины столкнулись. Машина Бекера грохнулась с моста. Это бы еще ничего, но надо было что-то делать с двумя свидетелями. Вот вы и пристрелили их, а потом выстрелом разбили их заднее стекло, чтобы дело выглядело так, словно вы стреляли из машины. Вот как все было. Не отвертитесь.

— Вы сами не верите своей версии.

— Почему это?

— Потому что версии глупее этой мне еще не приходилось слышать. А вы вовсе не глупы.

— Ну, выдайте мне еще парочку комплиментов, мистер Кензи! Пожалуйста!

— Мы охотились за деньгами Джея Бекера, так?

— За сотней тысяч, которую мы обнаружили в багажнике «челики». На этих деньгах полно его отпечатков пальцев. Именно эти деньги я имею в виду.

— За сотню тысяч мы выкупили его из тюрьмы. Зачем бы нам было это делать, меняя одну кучу денег на ровно такую же?

Он не сводил с меня своего по-акульи хищного взгляда и молчал.

— Если мы расстреляли в упор Кушинга и Клифтона, откуда тогда следы пороха на его руках? А ведь они есть, не правда ли?

Ответа не последовало. Он пристально глядел на меня, выжидая.

— Если мы спихнули Джея Бекера с моста, то почему его машина так искорежена «лексусом»?

— Продолжайте, — сказал он.

— Вы знаете, сколько я беру за розыски пропавшего?

Он покачал головой.

Я назвал ему цифру.

— Вы можете убедиться, что сумма эта катастрофически меньше двухсот тысяч долларов, не так ли?

— Так.

— И зачем бы Тревору Стоуну платить целых четыре сотни тысяч, и это самое меньшее, двум разным частным сыщикам, поручая им поиски дочери?

— Человек в отчаянном положении. Он при смерти. Он хочет возвращения дочери домой.

— И бросает на это чуть ли не полмиллиона долларов? Это ведь не шутка, такая сумма.

Он протянул ко мне правую руку ладонью вверх.

— Пожалуйста, — сказал он, — продолжайте.

— X… стану я продолжать! — сказал я.

Передние ножки его кресла опустились на пол.

— Простите, что вы сказали?

— То, что слышали. X… стану я продолжать! И х… вам! Версия ваша трещит по всем швам. И мы оба это знаем. Как знаем и то, что в суде ее в два счета разобьют. Присяжные просто хохотать будут.

— Вот как?

— Да, вот так. — Я взглянул на него, а затем в двойное зеркальце, висевшее над его плечом, чтобы его начальство, или кто там смотрел в это зеркальце, тоже увидел мои глаза. — Я так полагаю, что у вас имеется три трупа, покореженный мост и газетные заголовки на первых страницах. А противу всего этого — лишь одна разумная версия, та, которую вот уже двенадцать часов как втолковываем вам я и моя партнерша. Но вы не имеете подтверждающих свидетельств этой версии. — Я скрестился с ним взглядом. — Или же имеете, но говорите, что не имеете.

— Говорю, что не имею? Это в каком же смысле, мистер Кензи? Ну давайте же, не стесняйтесь, выкладывайте!

— На другой стороне моста был человек. По виду любитель серфинга. Я помню, как после вашего прибытия с ним беседовали полицейские. Он видел происходившее. По крайней мере, частично.

Джефферсон улыбнулся. Улыбнулся широко, во весь свой зубастый рот.

— Джентльмен, на которого вы ссылаетесь, — сказал он, заглядывая в свои бумаги, — имеет семь предупреждений, в частности, за вождение в нетрезвом виде, хранение марихуаны, хранение кокаина, а также хранение у себя аптечного «экстази», за хранение…

— Вы говорите мне о том, что он хранил у себя наркотики. Я это понял, инспектор. Но какое это имеет отношение к тому, что он видел на мосту?

— Разве мама не учила вас, что перебивать людей невежливо? — Он погрозил мне пальцем. — Джентльмен, на которого вы ссылаетесь, ехал с просроченной лицензией, и при проверке его дыхания на наркотики был обнаружен каннабис. Мы задержали его почти в ту же минуту, как съехали с моста.

Я наклонился к нему через стол. Попав прямо в лучи его привычно-жесткого взгляда. Выдержать это, уж поверьте, было нелегко.

— Кроме меня с моей партнершей и наших еще дымящихся пушек, у вас имеется лишь свидетель, которому вы отказываетесь верить. Таким образом, отпустить нас вы не собираетесь, верно, инспектор?

— Вы правильно все поняли, — ответил он. — Расскажите-ка, как было дело, еще раз.

— Не-а.

Он скрестил руки на груди и улыбнулся:

— Не-а? Вы, кажется, так сказали?

— Да, я сказал именно так.

Он встал и, подняв кресло, перенес его через стол к моему стулу. Потом сел и зашептал мне в ухо, касаясь его губами:

— Ты в моих руках, Кензи, понятно? Ты наглая белая сволочь, ирландец вонючий, я с первого взгляда это понял, и я ненавижу тебя. А вот теперь скажи мне, что ты будешь делать?

— Требовать своего адвоката.

— Я этих слов не слышал, — шепнул он.

Не обращая на него внимания, я хлопнул по столу рукой.

— Я требую своего адвоката! — вскричал я, обращаясь к тем, кто находился за зеркальцем.

Мой адвокат Чезвик Хартман вылетел из Бостона через час после моего к нему звонка в шесть часов утра.

Когда в полдень он прибыл в управление полиции Сент-Питерсбурга, они изобразили полное неведение. Так как происшествие случилось на ничейной земле между графствами Пайнлас и Мэнати, они отправили его в графство Мэнати, в управление полиции Брадентона, сделав вид, что не знают, где мы находимся.

В Брадентоне же одного взгляда на костюм Чезвика ценой в две тысячи долларов и его дорожную сумку от «Луиса» полицейским оказалось достаточно, чтобы помурыжить его еще. Когда он вернулся в Сент-Пит, стрелки приближались уже к трем часам, стояла нестерпимая жара, и Чезвик тоже пышел жаром.