Аргентинец - читать онлайн книгу. Автор: Эльвира Барякина cтр.№ 86

Сходство было удивительным: чумные бактерии распространяются так же, как чумные идеи — от контакта с зараженным, и ни то, ни другое не лечится, если вовремя не принять мер. В четырнадцатом веке во время эпидемии Черной Смерти вымерла половина населения Европы, деревни опустели, прежние ценности пришли в упадок, одно за другим вспыхивали крестьянские восстания…

Все повторялось. Что тогда, что теперь никто не мог назвать причину болезни, и потому виноватыми оказывались то демоны, то инородцы — в Нижнем Новгороде на каждой кухне высчитывали, кто в Совнаркоме имеет еврейскую, а кто курляндскую фамилию.

Рецепты спасения: выпить браги для прогревания желудка, отстоять мессу — и полная бесполезность всего этого. Более того, во время молитвенных собраний (или митингов) зараза распространялась еще быстрее.

Но не бывает худа без добра. После чумы население в Западной Европе уменьшилось, и стало не хватать рабочих рук. Короли писали указы, чтобы крестьяне не смели уходить от феодалов, а те все равно уходили — если соседский граф больше платил. Последний батрак ощущал свою ценность. Может, тогда и появилась разница между западным и восточным складом ума? Из-за того, что в Восточной Европе деревни находились гораздо дальше друг от друга, а торговля была не так развита, последствия эпидемии там были не столь катастрофическими. В результате перенаселение и нехватка плодородных земель привели к крепостному праву в самой лютой его форме. Через пятьсот с лишним лет для западного европейца права личности стали естественны как воздух, а в России борьба за свободу обернулась избиением свободных.

Большевизм — это только носитель вируса вражды, как блохи являются носителями чумной палочки. Человек заражается, и пошло-поехало: галлюцинации, лихорадочное состояние и острое желание вырезать из тела «чумной бубон», пусть даже сделав себе еще хуже.

Варфоломей Иванович сам заразился ненавистью. Что можно испытывать к тем, кто добивал Россию — подло, как добивают раненого? К Троцкому, который без колебаний подписывал смертные приговоры своим? К Осипу Другову, отнявшему у Саблина жену? К самой Любочке?

Жора Купин написал о товарище Другове:

Имел полцарства, полжены,

Поллошади добыл на ужин.

Был с арифметикою дружен —

Мог разделить или отнять, —

И очень рвался управлять,

Хотя на фронте был контужен.

Врачи старались, но — увы! —

Не починили головы.

Такие, как Жора, гибнут первыми. Они слишком принципиальны, слишком на виду… Как простить его убийц? Ведь чекисты выкашивали целое поколение молодежи, которая в другие времена составила бы цвет нации. Это как раз те самые неравнодушные, способные мальчики с горящими глазами, которые пришли в этот мир, чтобы менять его к лучшему. Именно они записывались добровольцами в Белую армию, именно они совершали подвиги во имя идеи. Кто их заменит? Альтернатива только одна: такие же пылкие парни с рабочих окраин и из деревенской бедноты. Но у тех белых мальчиков за плечами культура и знания, а юным коммунистам придется начинать все с начала, века, эдак, с четырнадцатого. Осип как раз вышел из этой среды.

Товарищ Другов считал, что раз Саблин не вызвал его на бой, это говорит о его бесхребетности.

— Если вшивая интеллигенция не может постоять за себя, то нечего ей вообще воздух коптить!

Саблин усмехался:

— Вы сами стремитесь к знаниям — стало быть, хотите быть таким, как мы. Ведь знания — это не только возможность поступать по уму, но еще и огромное удовольствие… Чем больше вы в себя впитаете, тем больше у вас будет сомнений и тем ближе вы будет к нам, к «вшивой интеллигенции».

— Да ни за что!.. — сжимал кулаки Осип.

— Хотя я, наверное, неправ, — соглашался доктор. — Вас уже не переделать. Но когда ваш сын подрастет, вы отдадите его в хорошую школу, может, в университет — и он уж точно перейдет в наш лагерь.

Осип бесился, ругал доктора «буржуем недорезанным», но в его яростном сопротивлении Саблину чудилась неуверенность. Осип не мог не видеть, что революция полностью выродилась. Те, кто год назад кричал о социальной справедливости, сегодня вовсю пользовались пайком первой категории с партийными надбавками. В том числе и сам Осип — Любочка убедила его, что при такой напряженной работе нельзя плохо питаться: организм может не выдержать.

Саблину не требовалось вызывать Осипа на дуэль: товарищ Другов сам наказывал себя. Его все использовали, и чем выше он поднимался по карьерной лестнице, тем больше у него заводилось «друзей», тем настойчивее были просьбы и тем меньше оставалось времени на важные дела.

Любочка несколько раз заставала Осипа в компании с Маришей: они распивали на двоих маленькую зеленую бутылку.

— Вы что, пьянствовать вздумали?

Осип молчал, а Мариша оправдывалась:

— Зуб разболелся — надо бы водкой прополоскать.

— Скажи Антону Эмильевичу, он тебе доктора найдет.

— Ой, нет! К начальнику я не пойду. — Когда отменили слово «барин», Мариша стала звать хозяев начальниками.

Разругавшись с Осипом, Любочка шла к Саблину: ей надо было поделиться своими тревогами.

— По-моему, Мариша спивается… — говорила она, думая, конечно, о Другове.

Варфоломей Иванович прислушивался к двухголосному пению, доносящемуся из кухни. Мариша и Осип пели сосредоточенно, будто отбывали наказание.

— Ты должен повлиять на них! — настаивала Любочка. — Так ведь можно убить себя!

Саблин не глядел на нее.

— Если человек хочет погибнуть, ему никто не помешает. Ты-то должна понимать это лучше всех.

В отличие от других, Любочка враждовала не с окружающими, а с собой. Саблин удивлялся, почему он раньше не видел этого. Она старалась сгрести под себя как можно больше людей, вещей, возможностей, чтобы взобраться на эту гору и казаться хоть чуть-чуть, но более значительной. Ей было мало любви Саблина, потому что она не верила в нее. Трагическая двойственность: страстно мечтать о высоких чувствах, но в глубине души считать себя недостойной их. И вести себя так, как будто ты недостойна.

Как пережить чуму? Некоторые вырабатывают иммунитет и либо вовсе не заражаются, либо переносят болезнь с минимальными потерями. Именно им придется восстанавливать всё после эпидемии, которая может затянуться на долгие годы.

Скорее всего, и у большевистской чумы будут благие последствия. Человечество надо рассматривать как тело, а отдельных людей — как клетки. Когда некоторые из них заболевают, организм отторгает их для того, чтобы оставшиеся могли жить и развиваться. Одним из последствий Черной Смерти стала эпоха Возрождения. Выяснив, что молитва не всесильна, а покаяние не лечебно, люди стали интересоваться, как устроен этот мир, и постепенно, шаг за шагом, в течение нескольких веков не только воссоздали достижения Античности, но и превзошли их.