Как покорить герцога - читать онлайн книгу. Автор: Кейси Майклз cтр.№ 56

— Миссис Баттрем, извините, пожалуйста, но у нас с мисс Сиверс была личная беседа, — сказал Раф, надеясь остановить ее.

Женщина продолжала, словно ничего не слыша:

— Ох, и историй я могу рассказать вам, ваша светлость. Вам следует быть осторожней с этими тихонями. Они коварны. И их маменьки не лучше. Помню, однажды некая знатная леди, имя которой я не могу назвать — мне не подобает быть болтливой, — во время частного приема взяла собственную дочь за руку, тайком завела ее в спальню одного знатного лорда и сама засунула бедное дитя к нему в постель, пока он спал. Как оказалось, перед этим она подлила ему в вино настойку опия.

— Раф, — прошептала Шарлотта. — Уйми ее.

Миссис Баттрем пригладила волосы рукой в перчатке.

— В течение недели в церкви огласили имена вступающих в брак, их имена. Я сама в этом удостоверилась, позвольте вам сказать! Как я уже говорила, меня беспокоит только моя репутация. Ведь я — одинокая женщина, вынужденная сама зарабатывать себе на хлеб. Я действительно забочусь о том, что вы все делаете и почему. Именно поэтому вы не должны допускать, чтобы подобная грязь прилипала ко мне. Вы понимаете это, ваша светлость?

— Понимаю, миссис Баттрем. — Раф отвесил ей легкий поклон. Эта женщина и впрямь на редкость полезна! — Лорд Петерс весьма настоятельно рекомендовал вас как лучшую компаньонку во всем Мейфэре. Чтобы успокоить вас, мадам, позвольте иметь честь сказать вам, что мы с мисс Сиверс сегодня обручились.

— Раф! Ты обещал!

Николь, которая, похоже, до этого момента таилась в коридоре, издала громкий вопль и вбежала в гостиную, чтобы заключить Шарлотту в объятия и пожелать ей счастья.

— Но… — Шарлотта глядела на Рафа то ли разгневанно, то ли умоляюще.

Лидия, как всегда робко, держась в тени своей сестры, подошла к Шарлотте и улыбнулась ей:

— Это самая замечательная новость, Шарлотта. Тетя Эммелина будет так довольна! Я знаю, она ужаснулась, когда ты собралась замуж за кузена Гарольда. Сейчас же пойду наверх и напишу ей.

— Но… но…

Кроме этого невнятного бормотания, Шарлотта ничего не могла сказать.

Николь наконец отпустила ее, но только для того, чтобы кинуться к Рафу и крепко обнять его.

— Ну, теперь мой выход в свет будет безупречен. Просто великолепен! — Она резко развернулась и ухмыльнулась в лицо миссис Баттрем: — А вам, несносной старой склочнице, ничего не удастся поделать!

— Ники! Сейчас же извинись!

— Да, Раф.

Николь тут же извинилась, вовсе не выглядя раскаивающейся, и выбежала из комнаты — возможно, чтобы добавить от себя несколько слов Эммелине.

— О, не беспокойтесь, ваша светлость, — сказала миссис Баттрем, слегка взмахнув рукой. — Я привыкла к испорченным детям. Кому-то достанется редкое «наказание», как вы понимаете. А теперь, с вашего позволения, я оставлю вас наедине. Вам нужно многое обсудить, и сейчас уже несколько поздно заботиться о приличиях, ведь так?

Шарлотта дождалась, пока миссис Баттрем выйдет, закрыла за ней и заперла на замок дверь в гостиную и повернулась к Рафу:

— Как ты мог, Раф? Наверху ты обещал мне, что не будешь…

— Знаю, — сказал он, проводя рукой по волосам.

Как ему объяснить это самому себе?

— Наверху, когда ты сказала, что будешь чувствовать себя скомпрометированной дважды одним и тем же семейством, твои доводы казались мне резонными. Я согласился, что не должно быть никакого давления, что между нами все останется по-прежнему, мы не станем спешить, будем заниматься каждый своими делами… У меня так болела голова, что я готов был согласиться на все, что угодно. Но ты же видела ее, Чарли? Боже мой, у этой женщины едва пена изо рта не шла. Если бы я не сказал то, что сказал, она бы уволилась и разнесла по всему Мейфэру, какое вместилище греха этот особняк Ашерста.

— Николь и Лидия, — произнесла Шарлотта, и ее плечи тяжело опустились, как только она поняла это. — Ты не мог допустить, чтобы подобные сплетни коснулись их? Если они собираются впервые выехать в свет в следующем сезоне.

Раф нахмурился:

— Близнецы? О, все в порядке. Я понимаю, о чем ты. Да, разумеется, это могло бы несколько помешать им. Но я не думал о Николь и Лидии, когда говорил это миссис Баттрем, я думал только о тебе, Чарли.

— Обо мне? Ради бога, Раф! Я никто. Я была никем, когда меня привезли на мой первый сезон, и сейчас остаюсь никем. Кроме того, я не просила тебя защищать меня. И наверняка я не просила тебя жертвовать собой ради меня.

Вот он, этот миг. Время быть честным. Впрочем, насколько Шарлотта могла судить, он все это время делал себе только хуже.

— Я ничем не жертвую. Я знаю, что вряд ли мог найти более неподходящее время, чтобы сказать это, но я люблю тебя, Чарли. Я люблю тебя.

Шарлотта не знала, что ей делать — плакать или злиться. К лучшему или к худшему, но гнев взял верх.

— Нет, Раф, не любишь. Ты заботишься обо мне. И я благодарна тебе за это. Я помогла тебе обрести уверенность, когда ты только получил титул. И ты хочешь отблагодарить меня за это. Ты хочешь загладить все, что твоя семья сделала мне. И я ценю это. Я могу даже интересовать тебя, потому что… ну, потому что я именно такая, как я есть. Ты можешь видеть во мне вызов своей мужественности и своей силе твоего… твоего…

— Обольщения? — подсказал Раф. — О, я так не думаю, Чарли. Думаю, что все далеко не так. Почему ты не веришь, что я могу любить тебя?

— Ага! — Шарлотта торжествующе ткнула пальцем в его сторону. — Вот, ты сам это сказал: могу. Ты сам не уверен, не так ли? Нет, не отвечай. Ты все равно не знаешь ответа. Знаешь, что с тобой неладно, Рафаэль Дотри? Ты хороший. Ты просто слишком хороший. Но это не значит, что ты должен заглаживать весь тот кошмар, который натворили твой дядя и кузены. И я… я вовсе не какая-то несчастная трагическая жертва, которой кажусь тебе, чтобы ты ощущал огромную потребность защищать или спасать меня. Я — это я, Шарлотта Сиверс, взрослая женщина, и я привыкла сама заботиться о себе еще задолго до той ужасной ночи в конюшне. Ты даже не знаешь меня по-настоящему. Ты знаешь меня только как Чарли, твою подругу детства. Но дружба имеет предел, Раф, и я не позволю тебе жертвовать собой ради дружбы, чтобы спасти мою репутацию, давно загубленную твоей семьей.

Раф не знал, что ответить. Это было похоже на пощечину. Или, скорее всего, она наконец достучалась до него, потому что сейчас… да, именно сейчас он понял, что было неправильно между ними с самого начала.

— Никому не понравится, если его будут терпеть только из милости, Чарли… Шарлотта. Ни бедному родственнику, который давится подачками своего дядюшки, ни женщине, которая считает себя достаточно сильной, достаточно смелой, чтобы заботиться о себе самой. Ты редкая женщина, редкий человек. Неужели ты действительно считаешь, что я жалею тебя? Что все, что было между нами с тех пор, как я возвратился, происходило лишь из-за моей жалости к тебе?