Кремлевский опекун - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Краснянский, Александр Смоленский cтр.№ 82

Добровольский невольно смахнул навернувшуюся слезу. Это увидели все, кто в этот момент был на сцене. Остальные наверняка догадались по его жесту.

Судья Зуева внимательно посмотрела на Бахтина и по его ответному взгляду поняла, что надо сделать.

– Объявляется перерыв до пятнадцати часов. После чего суд продолжит допрос свидетеля.

Духон пулей выскочил из душегубки киномеханика и легко сбежал вниз по лестнице на свежий воздух. По площади навстречу ему, сияя в пол-лица глазами и едва сдерживая эмоции, спешил Мацкевич.

– Ну, как наш триумфатор? Ювелир!

– Это вы о Бахтине? Так он сейчас прилетит. Ни на йоту не сомневаюсь в этом. Надо же сорвать свою порцию аплодисментов у почти что родственников. Скажите, Леонид Сергеевич, а вам не стало жаль нашего отставника? – Неожиданно для аналитика Духон перевел разговор совершенно в иную плоскость.

– Не понял... – искренне изумился Мацкевич. – Конечно, с точки зрения человеческих слабостей Добровольского можно было бы и пожалеть. Запутался человек, растерялся, не учел. Но если все же не забывать про его криминальную торговлю оружием, то знаете ли...

– Это пока всего лишь наши предположения. И тем не менее мне его жаль. Слаб человек, – философски заметил Духон. – А вот, глядите, и господин Бахтин собственной персоной. Можно сказать, герой дня.

Пока троица пожимала друг другу руки, хлопала по плечам и по спине, выражая тем самым нехитрые эмоции, в нагрудном кармане Духона зазвонил мобильный телефон.

– Старина?! Это ты? Как я рад слышать твой голос. – На мгновение оторвавшись от трубки, Духон повернулся к Бахтину и Мацкевичу. – Это Багрянский. Извините, – и уже в трубку спросил: – Ты прилетел?

– Нет, час назад вернулся из Новочеркасска в Ростов, – ответил Багрянский. – Завтра днем собираюсь в Москву. Надо, чтобы Мацкевич меня встретил. Он где?

– Да вот, рядом. А зачем тебе так срочно понадобился Леонид Сергеевич?

– Понимаешь, Саша, тут такое дело... Словом, Тьерри пусть радуется. Похоже, отыскались следы наследничков его друга. Теперь он уж точно может быть спокоен – настоящие графские потомки, а если точнее, праправнуки его сестры Веры Григорьевны, внуки ее дочери – Натальи, дети ее внучки – Аглаи. Вот такая семейная цепочка.

– Где? – возбужденно спросил Духон, в мгновение ока превратившись во владельца сыскного агентства.

– Нашлись их следы, последний раз вроде бы в Приднестровье.

– Приднестровье... Приднестровье, – задумчиво повторил Александр. – Что-то совсем недавно с ним было связано? Стоп! Вспомнил. Это связано с Добровольским, его грешками в начале девяностых. С продажей оружия, если точно.

– Да ну? Как интересно, – тоже, как видно, размышляя о чем-то, пробормотал его друг, а затем неожиданно спросил: – Саша, ты стоишь или сидишь?

– Стою, а что, надо сесть?

– Ты бы нашел городской аппарат, а я бы тебе перезвонил. А то разоримся на межгороде.

– На счет моего разорения прошу не волноваться. Так что выкладывай, тем более что сейчас присяду. – Не прерывая разговора, Духон двинулся к берегу озера, где находилась детская площадка и стояли скамейки.

– Не сочти сразу за бред, а то я тебе сейчас такое скажу, что и вправду может показаться бредом. Тут было время подумать, но нет Мацкевича, чтобы проанализировать всё более глубоко.

– Не тяни, а то ходишь вокруг да около.

– Тогда, слушай. Наследники графа Орлова и Дима с Настей – похоже, одни и те же персонажи наших двух сказок, – выпалил Багрянский и замер в ожидании, какую реакцию сейчас получит.

Однако Александр молчал.

– Понимаешь, года совпадают, родились где-то в девяностом – девяносто втором. Это во-первых. Дальше – больше. Их мать, Аглая Волосова, в письме родственникам написала, что, уходя на войну, была вынуждена отдать сына в приют или детдом. Не знаю, как правильно называется. И даже сказала куда. В каком-то Пролетарске. Я посмотрел по карте, знаешь это где? Почти что в Ставропольском крае. Стыкуешь в голове?

– Погоди. Кажется, опекун забирал Димку откуда-то оттуда.

– Точно. Это и есть «во-вторых».

– Тогда там должны сохраниться концы, – логично предположил Духон.

– Их родственница, Ольга Петровна из Новочеркасска, говорит, что искала. Но увы, мальчика с такой фамилией вообще не нашла. Ей объяснили, что из-за опасности провокаций чеченских боевиков всех детей рассовали по другим детдомам. Отсюда, возможно, появился Ставрополь. Но и это еще не всё. Та же родственница упоминала еще об одном ребенке Аглаи, который вроде бы умер. А если не умер? А если это была девочка?

– Багрянский, ты что, сочиняешь сюжет для будущей книги? Или всерьез во все эти «если бы да кабы» веришь?

– Не то чтобы очень. Но почему не рассмотреть такую версию? – не совсем уверенно произнес бывший журналист. – Знаешь, трудно все-таки в чем-то убеждать по телефону. У тебя ведь есть интуиция?

– Есть! – явно не сомневаясь в собственной интуиции, быстро ответил Духон.

– Вот и у меня есть. Пока вы там с Мацкевичем, вот и обсудите мою интуицию, обругайте, можете даже осмеять. Например, что в Димке угадывается порода, которую ни детдом, ни Валдай не истребили. Это я насчет того, если он действительно графский потомок. И если все-таки второй ребенок Аглаи выжил и это была девочка, то все сходится: Димка и Настя и есть наследники. Тогда становится понятной вся заваруха вокруг них. И в первую очередь – этот судебный фарс.

– Все понял, старик, – несколько заторможенно сказал Александр. Похоже, он уже включил свой мыслительный аппарат в нужном направлении. – А зачем тебе тогда в Москве Мацкевич, если мы здесь можем все обсудить?

– Значит, есть зачем, – парировал Багрянский. – К своему стыду, я спер в Новочеркасске любопытную фотографию двух детишек и такую штуку, которую новорожденному привязывают к руке или ноге.

– Как клеенка? – уточнил Духон.

– То-то и оно, клочок клеенки, на котором почти все стерлось, глазами не прочитать. И на фото тоже не все понятно. По виду младшенького не разобрать – мальчик это или девочка. И надписей никаких.

– Ты что, не спросил у той родственницы, как звали детей?

Багрянский молчал. Он уже давно понял свою ошибку, что элементарно забыл спросить у Ольги Петровны, как звали хотя бы сынишку Аглаи. Про младшего ребенка и спрашивать было бесполезно, так как она сама толком не знала, кто родился вторым у Аглаюшки – сын или дочь.

– Забыл, – наконец признался Лев. – Собственно, поэтому мне и нужен Мацкевич, чтобы фото сразу отправить в лабораторию. К тому же на обороте вроде что-то было написано.

– Ясно. Будет тебе Мацкевич. Как получите результат, сразу прямиком пожалуйте сюда, в валдайские пенаты. А мы будем пока, как ты выразился, «обсуждать интуицию»...