Иные - читать онлайн книгу. Автор: Олег Волховский cтр.№ 17

«Ты его убьешь?»

«Ни в коем случае. Он нужен мне живым».

Но в Южноуральской резервации Кости не оказалось. Запросили соседние. Тот же результат. Объявили глобальный розыск. Ничего. Константин исчез. Казалось, бесследно.

Несколько месяцев не было никаких вестей, пока не стало известно о появлении под Томском таинственного отряда низших, занимавшегося разбоем и убийствами Иных. Таинственность отряда заключалась в том, что его не могли обнаружить по повышенному эмоциональному фону. Отряд-невидимка. Потом стало известно, что низшие захватили склад оружия и строят где-то в тайге укрепленный лагерь. А еще через месяц отряд homo naturalis прорвался в Томскую резервацию и вывел оттуда несколько сотен низших. Заговорили о втором томском бунте. Первый произошел на заре политики тотального уничтожения, когда под Томском была организована первая резервация для homo naturalis, и имел еще более разрушительные последствия.

В этот же вечер ко мне зашел Тим.

«Ну, что, похоже, мы нашли твоего сына. Твой милый мальчик с гитарой под Томском развлекается».

«Не может быть!»

«Не обманывай себя. Все сходится. И место, и время, и свойство невидимости. Завтра летим в Томск. Это наш с тобой крест. Серж нам собирается помочь. Он ведь тоже большой специалист по лесам, как и ты».

Под Томском мы обходили деревни, расспрашивали местных жителей, всем без исключения сканировали сознание. Искали в лоб, методом тыка, но нашли. Вскоре мы с точностью до километра знали расположение лагеря. Тогда туда были посланы войска.

Тим планомерно обходил всех командиров с портретом Кости и убеждал взять его живым.

— Ну, если получится, — с сомнением отвечали военные.

Через несколько дней лагерь был окружен, и кольцо начало сжиматься. По информации перебежчиков, вождь бунтовщиков еще был там и продолжал сражаться. Его описание полностью совпадало с приметами Кости. Мы больше не сомневались. Перебежчиков не убивали, даже не наказывали. Просто отсылали в отдаленные резервации. Мы не хотели пресечь этот поток. Нам нужны были новые сведения.

Лагерь обстреливали нещадно, жгли и бомбили. Через неделю, по нашим подсчетам, там осталось не более сотни защитников. А потом произошло резкое изменение эмоционального фона. Повстанцы неожиданно стали видны. Это могло означать только одно: Константин убит. За глобальным изменением эмоциональности мы могли не заметить этого локального всплеска. Теперь можно было действовать просто. Остановить сердце всех бунтовщиков. Причем одновременно.

«Нет, только не одновременно, — возразил Тим. — Каждому в отдельности. И смотрите, что за человек. Вдруг Костя еще жив».

В тот же день мы начали эту работу, приказав военным прекратить стрельбу. Поток беженцев резко увеличился. Вечером в нашей палатке у нас в ногах валялся здоровый мужик и бился в истерике.

— Они падают прямо у костров, рядом с землянками, один за другим, без всякой причины. Это ужасно! Прошу вас, прекратите! Пощадите нас!

— Удел homo naturalis — слушаться Иных, — жестко сказал Тим. — Когда вы нарушали это правило, вы знали, на что шли.

— Там женщины, дети! Неужели вы всех их убьете?

Тим брезгливо поморщился. Это было смешно даже для Высших с их странной логикой. Нет ничего более глупого, чем спасать в первую очередь самых беззащитных. Спасать надо самых полезных, самых ценных для общества, тех, кто больше всего достиг. Ха! Женщины! Дети!

— Где Константин? — спросил Серж.

— Наш вождь? Я вам скажу, если вы пощадите оставшихся в живых!

— Он еще и торгуется! — усмехнулся Тим. — Просканируй ему сознание.

— Ну, что ж, пусть поторгуется, — пожал плечами Серж. — Жаль тратить на него энергию. У меня следующее предложение: мы объявляем час, в течение которого из окружения в наш лагерь могут перейти все желающие. Мы сохраним им жизнь. За остальных поручиться не могу. Это будет их выбор. Устраивает?

— Да. Костя в одной из центральных землянок. Чуть к северу. Вход завешен синей палаткой. Там одна такая. Он тяжело ранен. В живот. Лежит без сознания… Он умирает.

Все-таки просканировали. Правда.

— Ну зачем я сказал «час»? — опечалился Серж.

Однако обещание выполнили. Исполнение обещаний вызывает уважение низших. И это понимали уже тогда. Лучше завоевать авторитет, чем подавлять бунты. Мы, конечно, не должны опускаться до морали. Мораль — удел низших, искусственная замена разума для недостаточно интеллектуальных существ, костыль для безумцев. Но иногда требования морали совпадают с выводами рассудка.

Из окружения вышло не так уж много людей, в основном женщины и дети. Homo naturalis остались со своим вождем. Как только час подошел к концу, с точностью до секунды, мы остановили сердце всех повстанцев. Одновременно. Не тронули только Костину землянку. Сами пошли туда по вымершему лагерю, лавируя между трупами. Я отодвинул синий полог. Из землянки на меня смотрело дуло автомата. Тим среагировал мгновенно. Костин защитник не успел выстрелить, прежде чем его сердце остановилось.

В землянке горела единственная свеча. Серж зажег фонарик. В глубине комнаты на каком-то старом плаще лежал Костя. Он был невероятно бледен. Больше никого.

Тим подошел к Косте и занялся его раной. Бывший вождь повстанцев был еще жив. Тим снял кровавые гнойные бинты, убил бактерии, вывел гной, вынул пулю, восстановил нарушенные функции, стянул края раны, перевязал.

— Homo naturalis, — сказал он. — Очень плохая способность к регенерации. Я еще займусь его раной в стационарных условиях. Но, надеюсь, выкарабкается.

Потом Тим посмотрел ему в лицо. И Костя открыл глаза.

— Тим, — прошептал он. — Сделай же что-нибудь, Тим! Как больно!

— Все, что надо, я уже сделал. А что касается боли, то это очень полезный механизм природы, служащий выживанию низших видов, не обладающих достаточной силой разума.

— Тим, отключи ее к чертовой матери! Ты же можешь!

— Не вижу необходимости.

— Почему вы меня не убили? Отец, ты тоже здесь? Почему я еще жив?

— Воля Высших.

— А-аа.

Из нашего лагеря принесли носилки. И мы приготовились погрузить на них Костю.

— У него будет болевой шок, — заметил Серж.

— Ладно, живи! — бросил Тим, и Костя задышал ровнее.

— Спасибо… товаби. И… как вас зовут? — он посмотрел на Сержа. — Ваби? Товаби?

— Серж. Товаби, хотя это не важно.

— Спасибо, у вас есть сердце, товаби.

— Действительно, есть, но во всем подчиненное разуму, — усмехнулся Серж.

— Хоть что-то!

Костю аккуратно положили на носилки и доставили в лагерь. Несколько дней он провалялся в томской больнице, прикованный наручниками к кровати. Тим опекал его.