Змеиное гнездо - читать онлайн книгу. Автор: Томас Гиффорд cтр.№ 69

– Мне казалось, ваши взгляды на жизнь предполагают, что все мы – воры и жулики. Разве не вы так говорили? А теперь кое-кто стал поговаривать, что президент как раз таков и есть… а он мой друг. И Саммерхэйз, лучший из всех известных мне людей, умер из-за этой истории… и след привел меня к вам. Я решил, что стоит приехать и предупредить вас. Возможно, еще не поздно спастись от последнего гибельного шага. Подумайте хоть о судебных издержках. И о потере лица! – Дрискилл передернул плечами. – Вы из тех, кто понимает, что такое «свой интерес». Если вы замешаны, то мой интерес в том, чтобы заставить вас поплатиться!

– Мы с вами общаемся на разной длине волны. Придется вам с этим смириться.

Дрискилл не слышал, как открылась дверь, увидел только, как чуть заметно кивнул Саррабьян.

– Мистер Дрискилл, меня ждут на дне рождения. Джефферс поможет вам выбраться из нашего лабиринта. Простите, что не провожаю, но я рад, что нам выпал случай побеседовать. Мне кажется, у вас сложилось совершенно ошибочное представление обо мне.

– Какое разочарование, – отозвался, вставая, Дрискилл. – Джефферс, я следую за вами.

– До свидания, Бен. Заглядывайте, – язвительно попрощался Саррабьян и вышел через балконную дверь на лужайку.

Маленькая девочка выскочила из стайки детей и бросилась к нему, размахивая руками.

Следуя за Джефферсом к прихожей, Дрискилл прошел мимо двери в бальный зал. Что-то заставило его остановиться и обратиться к дворецкому:

– Скажите, Джефферс, нельзя ли осмотреть бальный зал? Мистер Саррабьян собирался мне показать, но мы отвлеклись.

– Разумеется, сэр. Это прекрасный зал. Его снимали для «Архитектурного дайджеста», сэр.

Помещение было отделано белым с золотом и легкими штрихами царственной синевы. Футбольные ворота оказались бы здесь вполне кстати. Полировка инкрустированного паркета блестела на солнце. Вдоль стены со стороны Потомака тянулся ряд широких окон. День рождения был в разгаре. Дети визжали от смеха, глядя на клоуна в рыжем парике и огромных шлепанцах. Жена Саррабьяна, маленькая темноволосая женщина, помогала завести какую-то игру.

– А вот, – говорил Джефферс, – из-за чего мы попали в «Архитектурный дайджест». Копия французского дворца, жаль только, не помню, которого. Но все воспроизвели точь-в-точь.

Дрискилл обернулся. Напротив окон висел ряд зеркал в золоченых рамах. В них отражалось веселье на лужайке. Огромные зеркала почти невозможно было отличить от окон.

– Великолепный зеркальный зал, – похвалил Дрискилл.

Крокетный клуб «Рок-Крик» был в своем роде динозавром, пережитком традиций тридцатых годов, но на один день в году он снова становился центром притяжения. В былые дни группа писателей, лоббистов, финансистов и политиков собиралась поиграть в крокет в доме одного из членов клуба, в особняке над парком Рок-Крик. Чаще всего они напивались и падали, гоняясь за скатившимся с холма шаром, объедались и поносили «того типа из Белого дома», Франклина Делано Рузвельта. ФДР их пережил, пирушки лишились веселья, и крокет-клуб прекратил существование, пополнив число жертв войны. На место прежних пришли другие люди, находившие другие поводы надраться в кругу могущественных друзей.

Затем, когда в Белом доме сидел Никсон, клуб возродился, хотя слишком уж заурядный Никсон ни разу не попал в число приглашенных. Кое-кто из членов его администрации появлялся в клубе, пока волны Уотергейта не унесли их к другим берегам. Клуб продолжал прозябать в нешумные дни Форда и Картера и воспрянул к прежней роскоши с выходом на вашингтонскую сцену Рональда Рейгана. Тот иногда появлялся на ежегодных сборищах, по слухам, с одобрения астролога первой леди. Именно в годы Рейгана веселье перешло на новые рельсы и, как ни странно, приобрело более широкий масштаб.

Потом клуб перекупили Бергстромы – Вальтер и Инвикта Бергстром из Стокгольма. Их империя средств массовой информации включала в себя и синдикат, в котором работала Элизабет Дрискилл. Она вместе с Беном попала в число приглашенных на большие сборища. Бен, хотя до сих пор ни разу там не бывал и видел в самой идее таких развлечений символ всего, что представлялось ему наиболее отвратительным в закулисной жизни Вашингтона, решился теперь посетить вечернюю танцульку. Ему надо было поговорить с людьми, которых он почти наверняка застал бы в клубе.

Дом и его окрестности кишели представителями секретной службы. Мягкий свет струился сверху. Дрискилл миновал толпу и по мощеной плиткой дорожке обошел дом. Перед ним на газоне светилась большая оранжерея, и в памяти вспыхнула оранжерея Дрю, хлопающая на ветру под дождем дверь, и гравий, хрустящий под ногами, и мертвое тело старика. По краю газона и посреди него росли пышные кусты, над ними, ловя редкие дуновения ветерка, высились деревья. Красные, зеленые, синие китайские фонарики висели на шестах вокруг бассейна и кабинок, среди ветвей деревьев.

Здесь, кучками и перебегающими волнами, собралось, наверно, человек двести. Люди обступали ломившиеся под угощением столы, где прислуживали работники продуктовой компании, потом их относило к краю газона. По изгибам и завитушкам большого итальянского фонтана стекали струи пунша. Запасы шампанского «Перье-Жуэ» не иссякали, и, кроме того, по лужайке были разбросаны несколько полных баров. Общий стиль свадебного пира из сказки.

На выступающем наружу краю участка, высоко над ручьем, стоял высокий бельведер, купавшийся в нежном голубом сиянии. А в самой середине лужайки размещался большой шатер. К нему, по-видимому, и стекалась толпа. Дрискилл влился в общий поток, замечая вокруг себя много известных лиц. Здесь хватало представителей средств массовой информации, но записи не велось – в эту ночь полагалось отдыхать и веселиться.

Изнутри Бергстромы украсили шатер деревьями и вентиляторами, которые, шевеля листву, должны были создать впечатление, будто здесь не так жарко, как на самом деле. Среди разнообразной скульптуры, более или менее музейного качества, наличествовали три Генри Мура, два Джакометти и потрясающий боевой щит работы великого айовского скульптора Тома Гиббса, висящий на фоне штандарта и весящий на взгляд не меньше двух тонн.

Боб Хэзлитт стоял посреди толпы между супругами Бергстром. Все аплодировали. Хэзлитт оказался ниже ростом, чем представлял его телевизор, – около пяти футов восьми дюймов, – и коренастым, как хороший средневес тридцатых годов, только что выигравший чемпионат. Перед ним на столе в пятнадцать квадратных футов или около того стояла масштабная модель Бостонской гавани и Бэк-бэй, какими они были в конце восемнадцатого века. На рельефной карте расставлены были фигурки солдат в красных мундирах, мятежников, горожан и детей, пушек, кораблей, домов и прочего, так или иначе принимавшего участие в сражении.

Бергстром говорил речь:

– …И мы хотели бы поблагодарить нашего дорогого друга Боба Хэзлитта за этот невероятный подарок нашему музею: верная во всех исторических деталях масштабная модель битвы на Банкер-Хилл. – Он поднял бокал шампанского в честь Хэзлитта. По шатру снова раскатились апплодисменты.