Экспансия-1 - читать онлайн книгу. Автор: Юлиан Семенов cтр.№ 100

Страница

Господи, как я счастлив, Грегори! Какое блаженное ощущение тишины и надежности пришло ко мне, после того как бог подарил мне Кристу. Я ведь похоронил себя, с головой ушел в дело, лишь это давало мне возможность засыпать, не надравшись виски. Я не видел вокруг себя никого и ничего, заставил себя стать роботом, некий панцирь от безнадежности, — скорее бы прожить, скорее бы ходики на кухне отсчитали отпущенное тебе время, чтобы продолжить свой счет для других, которые идут следом. И вдруг старый «шевроле» бьет бампер моего «форда», и появляется Криста, и все меняется. За день, за один лишь день все изменилось, Грегори! Помнишь, в Библии? И было утро, и была ночь, день первый… В тот день первый открыл глаза и сразу же зажмурился, потому что испугался не ощутить ее рядом с собою; я очень испугался, что все произошедшее вчера — сон, очередной сон, сколько же я повидал таких снов за последние годы, можно было бы написать такие прекрасные книги, умей я записывать сны, и все — с прекрасным концом. Я медленно протянул левую руку и ощутил рядом с собою пустоту, и такой ужас родился во мне, такая безысходность, Грегори, что даже и не передать тебе. Я начал тихо ругаться, я никогда не думал, что умею так гнусно ругаться, я лежал и ругался, а потом увидел на столике два стакана и понял, что я зря ругаюсь, значит, Криста была, не мог же я пить из двух стаканов, конечно, я, как и все, познавшие войну, малость не в себе, но все же не полный псих, и тогда я закричал: «Крис!» и больше всего боялся, что не услышу ее ответа, и никто не ответил, но я подумал, что если раньше мне показывали сны, в которых были безымянные, прекрасные, добрые, любящие женщины, то сейчас-то я помнил, что женщину моей мечты зовут «Криста», она не исчезала из памяти, как остальные. Я вскочил с кровати, подумав, что она ушла рано утром, все же мне сорок, а ей двадцать пять, может, я стар для нее и она решила прервать все сразу, пока не зашло слишком далеко. Я сказал себе тогда, прыгая на одной ноге, потому что не мог другой попасть в штанину, что наплюю на все и сделаю так, что мои фашистско-фалангистские друзья из полиции перекроют аэродромы и вокзалы, они это лихо умеют делать, Гиммлер учил, не кто-нибудь. А потом я услыхал, как в ванной комнате льется вода, и еще я услыхал голос Кристы, она пела веселую песенку про букет полевых цветов; она пела ее по-немецки, а потом, когда готовила нам завтрак, по-норвежски, а после, когда стояла на балконе и махала мне рукой, наблюдая, как я садился в машину, по-английски, и на левой ее щеке была ямочка, и черные волосы закрывали большой выпуклый лоб, усыпанный веснушками, и я только тогда поверил, что она рядом, и что я вернусь на ланч — я никогда раньше не приезжал домой, всегда ел в кафе, — и мы будем сидеть друг против друга, и говорить о чем угодно, все равно о чем, и это будет то, что люди называют счастьем, и что так скучно объясняется в энциклопедическом словаре английского языка.

Словом, я намерен жениться в следующем месяце. Криста одна, ее родители умерли, так что никаких сложностей с поездкой домой и разговорами с семьей не предстоит, и никто не будет спрашивать о допустимости возрастной разницы, и о том, какой я породы, и не будет ли ей грозить что-либо от моей первой жены, ты же знаешь, как европейцы осмотрительны в вопросах брака.

А весной мы приедем в Штаты и обязательно побываем у тебя в Голливуде, Криста ни разу не была в нашей сумасшедшей стране, и я хочу показать ей не туристские маршруты, а настоящую Америку, которую мы так с тобою любим. Мне очень хочется, чтобы и она ее полюбила.

Пиши. Только с обратным адресом.

Твой Пол Роумэн.

P.S. Отчего не отвечает Брехт, я отправил ему открытку и письмо?»

Вопрос. — Чем вызван ваш полет в Лиссабон в апреле сорок первого года?

Ответ. — В начале апреля мне позвонил Гиммлер и приказал срочно подготовиться к докладу, сказав, что вызывает фюрер. Не успел я положить трубку, как меня пригласил Гейдрих. Он сказал, что вопрос, по которому вызывает Гитлер, весьма сложен: «От наиболее доверенной агентуры поступили сообщения, что в Лиссабоне появился Отто Штрассер. Я познакомлю вас с моим человеком, который работал в организации Штрассера „Черный фронт“. Он внедрился к нему, имея задание разложить „фронт“ изнутри. Получите от него информацию о положении в этой эмигрантской клике. Однако, думаю, Гитлер вызывает вас не только для того, чтобы организовать развал „Черного фронта“. Мне кажется — я сужу по той ненависти, которую фюрер испытывает к братьям Штрассерам, — речь пойдет о том, чтобы ликвидировать Отто. По дороге в рейхсканцелярию я расскажу вам о тех причинах, которые вызвали столь глубокую ненависть фюрера к братьям». Я заметил Гейдриху, что было бы целесообразнее поручить эту операцию тому человеку, который уже внедрен в «Черный фронт»…

Вопрос. — Фамилия этого человека?

Ответ. — Штандартенфюрер Бист.

Вопрос. — Что вы о нем можете сказать?

Ответ. — Ничего, кроме того, что он классный профессионал.

Вопрос. — Который был готов на любое преступление?

Ответ. — Если Международный трибунал запретит разведку, как таковую, я соглашусь с вашим заключением. Однако поскольку разведка пока еще не признана преступной организацией, я оставляю за собою право ответить в том смысле, что штандартенфюрер был готов к тому, чтобы выполнить любое задание, порученное ему командованием.

Вопрос. — Бист поддерживал постоянный контакт с фюрером народной экономики Гуго Стиннесом?

Ответ. — Я об этом не знаю.

Вопрос. — Продолжайте.

Ответ. — В кабинете Гитлера нас ждал Гиммлер. Фюрер спросил Гейдриха, что есть нового по делу Штрассера. Тот ответил, что дополнительной информации, кроме той, которую он передал ему вчера, сообщить не может. Тогда фюрер, отчего-то разгневавшись, сказал: «Каждый из вас человек воинского долга и присяги. Приказ командира — истина в последней инстанции. Нарушение приказа — какой бы пост вы ни занимали — грозит каждому из вас расстрелом. Вы себе это уяснили достаточно ясно?» Мы ответили, что это нам ясно. Тогда, несколько успокоившись, Гитлер продолжил: «Никто так не опасен движению, как человек, который был поднят к руководству, знал высшие тайны НСДАП и рейха, а потом был сброшен волей нации с занимаемого поста. Никто так не опасен движению, как тот, кто присвоил себе право выдвигать собственные концепции, идущие вразрез с теми, которые выдвинул я. Это есть не что иное, как предательство интересов национал-социализма! Любое „ячество“, любая претензия на собственную точку зрения, пусть это даже прикрывается высокими словами о благе нации, подлежат быть искорененными огнем и мечом. Вы согласны, Гиммлер?» Тот не ожидал вопроса, поэтому ответил растерянным и чересчур аффектированным согласием. «Поскольку старшего, Грегора Штрассера, — продолжал Гитлер, — мы успели схватить и он был казнен, к сожалению, слишком легко, расстрел — это смерть солдата, изменника надо было рвать на куски щипцами для маникюра, — остался Отто. Он не знает всего, но он был руководителем заграничной организации НСДАП, он имеет целый ряд важнейших данных, которыми интересуются секретные службы Лондона, Москвы и Вашингтона. Поэтому я приказываю вам казнить его, чего бы это ни стоило». Гейдрих ответил, что ему понятно задание; я предпочитал молчать. Фюрер продолжал: «Чтобы операция прошла успешно, я сам продумал ее поэтапный план. Я помню крах дела с герцогом Виндзорским, поэтому извольте следовать моему плану, это гарантирует удачу. Итак, во-первых, вам надлежит выяснить нынешнюю резиденцию Отто Штрассера. Во-вторых, после этого он должен быть уничтожен любым путем. В-третьих, я даю вам, Шелленберг, абсолютную свободу действий, не думайте о способах, любой способ хорош, когда речь идет о казни изменника, урок другим мерзавцам, профилактика настроений в стране, способ единения массы вокруг того, кого она, эта масса, назвала своим фюрером. Никто — повторяю, ни одна живая душа на свете — не должен знать об этом моем приказе»… Мы вернулись в кабинет Гейдриха и там продолжали обсуждение предстоящей операции. Я не мог понять, отчего я избран на эту роль. Мне даже показалось, что Гиммлер и Гейдрих проверяют меня после неудавшегося похищения герцога Виндзорского. Потом адъютант доложил Гиммлеру, что по его вызову прибыл профессор из Мюнхенского университета. Гиммлер объяснил, что этот профессор является крупнейшим бактериологом. «Он вручит вам яд, которым вы убьете Штрассера. Но имейте в виду, при нем ничего нельзя говорить о полученном вами задании», — добавил он перед тем, как пригласили профессора.

Страница