Коллекционер сердец - читать онлайн книгу. Автор: Джойс Кэрол Оутс cтр.№ 41

Элвис умер: почему вы живы?

Гоняя дважды в день свой автомобиль – туда и обратно – до здания компании «Трансконтинентал», которое находилось на расстоянии одиннадцати миль от его дома, Мередит, разглядывая водителей машин и прохожих, мысленно задавал всем странный, не имевший, казалось, ни ответа, ни смысла вопрос: Элвис умер, но вы почему еще живы? Этому занятию Мередит теперь посвящал все больше времени. Впадая в сходное с гипнотическим трансом состояние, он смотрел сверкавшими от возмущения глазами на спешивших по своим делам горожан, на коллег по «Трансконтинентал», на друзей и домашних, в том числе на собственную жену Сару, и думал: Элвис умер, но почему вы живы?

И почему именно он, Мередит, избран для того, чтобы задумываться над этим загадочным вопросом и, хотя бы мысленно, задавать его другим? Почему теперь каждую ночь он во имя Короля полосует кого-то бичом, наказывает, убивает?

На самом деле ответа на этот вопрос ему знать не хотелось, поскольку он понимал, что незнание для него – благо. Узнав это, он перестанет быть собой, превратится в кого-то другого.

И это будет несправедливо.

Умри! Умри! Умри! Отступник и нечестивец! Мередит, тяжело дыша и подвывая от овладевшей им злобы, вместе с обуреваемыми яростью, скорбящими по Элвису людьми набросился на человека, открывавшего дверцу своего автомобиля на парковочной площадке в пригороде. Мередит не бывал прежде в этих местах, но они казались ему знакомыми, как и расположенные вокруг бетонные блоки торговых комплексов, над которыми простиралось багрово-красное закатное небо, будто нарисованное на заднике сцены театральным художником. Возглавлявший толпу мужчина с бычьей шеей в черном пиджаке с маленьким американским флажком на лацкане подал знак, и скорбящие дружно и слаженно заработали бичами, обрушивая удары на голову, плечи и спину скорчившегося в ужасе человека. Он закричал, тщетно пытаясь прикрыть от ударов голову иссеченными, окровавленными руками, рухнул на колени, а потом, продолжая вопить от боли и страха, неожиданно обернулся и поднял глаза на нападавших. К своему ужасу, Мередит узнал в нем работавшего в «Трансконтинентал» адвоката, который и сейчас время от времени продолжал его консультировать. На мгновение их глаза встретились, но Мередита это не остановило. Подхлестываемый жаждой убивать и мстить, которую, казалось, генерировала толпа обретенных им сестер и братьев, он вновь и вновь поднимал бич, уже покрытый свежей, алой кровью, и с силой опускал его, разя нечестивца.

Элвис умер: почему ты жив?

Какой все-таки кошмарный, непостижимый и загадочный вопрос!

Мередит проснулся с бешено колотящимся сердцем и в холодном поту. Им владела странная, необъяснимая уверенность, что ответ на тревоживший его проклятый вопрос где-то рядом. Еще немного – и на него снизойдет озарение! Вот сейчас, сию минуту! Внезапно Мередит почувствовал, что кто-то трясет его за плечо. Это была Сара, которая испуганно спрашивала, что с ним происходит, не очередной ли ночной кошмар его преследует, и умоляла его проснуться. Сара, похоже, вспоминала о существовании Мередита только в тех случаях, когда он начинал стонать и метаться в постели, – боялась, должно быть, что он, в ужасе проснувшись, ненароком толкнет ее или ударит.

Почему здесь так темно? Где он? И почему рядом с ним эта женщина? Мередит отпрянул от жены и спустил ноги с кровати. Сама мысль, что кто-то к нему прикасается, была для него нестерпима. В предшествовавшую откровению минуту чувствовать чью-то руку на плече было для него слишком обременительно. Пусть даже это была рука его жены Сары, которую он любил и с которой существовал бок о бок вот уже тридцать три года – целую жизнь! Другое дело, какая это была жизнь, и его ли? Его лицо горело, а перед глазами еще стояли размытые образы странного сна, не кошмарного, а пожалуй, вещего, пророческого. Мередит пробормотал:

– Это был счастливый сон.

– Счастливый сон? – эхом откликнулась Сара с недоверием. Она, должно быть, смотрела в эту минуту ему в затылок расширившимися от изумления глазами. Жена считала, что знает его, поскольку тридцать три года – это и впрямь целая жизнь. – Ладно, Мередит. – Сара явно старалась скрыть смущение. – Расскажешь мне об этом утром.

Да. Разумеется. Ни в коем случае.

Утром, когда рассвело, к прежнему вопросу добавился еще один: что, собственно, Элвис Пресли значит для Мередита Бернарда? Мередит не находил ответа – как-то ничего не приходило в голову.

Мередит был приемным ребенком. Кто знает, может, он и сейчас им оставался? От этого ведь так просто не отмахнешься, даже став взрослым. Даже женившись и обзаведясь детьми.

(В снах детей у него не было. Во сне он даже не вспоминал о детях – вполне взрослых, самостоятельных, живших кто где и занятых исключительно собой и своими делами. Во сне у него и жены-то не было – ни Сары, ни иной женщины с другим именем. В новой, захватывающей реальности, в которой он по ночам пребывал, вообще имена не упоминались, и его собственного имени – Мередит – тоже никто не знал.)

Мередит окончил среднюю школу в Шейкер-Хайтс, что в штате Огайо, в 1958 году. О том времени в его памяти мало что сохранилось – так, неясные, разрозненные образы и воспоминания. Казалось, те годы прожил другой человек, а Мередит знает о них по его рассказам. В юности Мередит был высоким, тощим парнем в очках в роговой оправе, выражавшим мысли тихим, неуверенным голосом. Впрочем, за его весьма скромным обликом роились нескромные мысли о собственной исключительности, которые подкреплялись успехами в учебе – отметки у Мередита были отличные, учителя не могли им нахвалиться. В успехах Мередита и в формировании его взглядов была немалая заслуга его приемных родителей – людей образованных, культурных и либеральных. Их свободомыслие во многом определялось принадлежностью к унитарной церкви, не требовавшей от прихожан фанатичного служения Богу и предпочитавшей индивидуальный подход к вопросам веры и религии. Мередит не мог припомнить, чтобы его водили в церковь или он сам когда-либо туда ходил. То ли по этой причине, то ли из-за того, что он ставил себя выше других, но временами Мередит испытывал щемящее чувство одиночества. Это он помнил хорошо, хотя думал о тех временах редко. Также он помнил, что всеобщее помешательство, сопровождавшее появление такой звезды рок-н-ролла, как Элвис Пресли, почти его не коснулось. Он занимался серьезной музыкой и по субботам брал уроки игры на фортепиано у довольно известной в те годы пианистки. Что же до того бесшабашного лета, когда Мередит вдруг проникся горячим чувством к Элвису и его песням, то оно кануло в Лету вместе с другими, имевшими отношение к его детству и юности событиями, не оставив в душе заметного следа, – так, во всяком случае, ему представлялось.

О своей биологической матери, которая родила его в пятнадцать лет, сразу же отдала в приют и навсегда исчезла, Мередит не вспоминал (он даже не называл ее матерью, чтобы не обижать свою приемную мать), поскольку никогда ее не видел – знал только, что она была из очень бедной семьи. Раздумывая над тем, как могла сложиться его жизнь, если бы она вдруг решила воспитывать его сама, Мередит неизменно приходил к выводу, что ему пришлось бы прозябать в бедности, содрогался при мысли об этом и, вознося благодарность судьбе, отдавшей его в руки состоятельных и образованных Бернардов, со слезами на глазах бормотал: Слава Богу, у Провидения своя логика – непостижимая для человека.