Пока не пробил час - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Глебова cтр.№ 13

Заседание суда прошло интересно, но, к сожалению, очень быстро – в один день. Доказательства вины были настолько ясными и очевидными, что оспаривать их не было никакакой возможности. Прямых свидетелей преступления, конечно же, не было. Но косвенные существовали, и прокурор, строя обвинение, не преминул их вызвать. Мировой судья и фабрикант Матвеев рассказали, как проводили Любовь Лаврентьевну и распрощались с ней у крыльца ее дома. Дело происходило около часу ночи, уже в воскресенье. Савичева была весела, бодра… Потом оба кавалера уехали, каждый в своем экипаже, но прежде сговорились завернуть в казино. Оно и понятно: были возбуждены, приятно выпили, домой возвращаться еще не хотелось. Так и провели время в казино до утра.

Кучер покойной Савичевой рассказал, как нашел свою госпожу мертвой. Упомянул, что она собиралась отдыхать до двух часов пополудни, а потом ехать с визитами.

Показания свидетелей говорили о том, что погибшая домой с именин у Кондратьевых не торопилась, никого не ждала, строила планы на будущее. Получалось, что смерть настигла ее внезапно, неожиданно, по всей видимости, убийца был ей незнаком.

Взоры людей, сидящих в переполненном зале, не отрывались от фигуры молодого человека на скамье подсудимых. Какой неожиданный поворот судьбы! Сын неприступного красавца Ярина и гордячки Кокуль-Яснобранской – жестокий убийца! Самого его мало кто помнил в городе, но родителей хорошо знали почти все. Это знакомство оказалось самой острой приправой к и без того жгучему интересу. Среди множества глаз, неотрывно разглядывающих подсудимого, были и глаза одной юной девушки. Но это был особенный взгляд – завороженный.

Надя Кондратьева сидела во втором ряду между отцом и матерью. Она смотрела на Юлиана Кокуль-Яснобранского, и сердце ее трепетало. Как только начался суд и молодой человек сел на предназначенное ему место, Надя сразу поняла: все вокруг ошибаются! Такая совершенная красота не может быть преступной!

Никогда в жизни она еще не видела никого красивее. Юлиан был высок и строен, широкоплеч и узкобедр. В его движениях сквозила непередаваемая врожденная грация. Те несколько шагов к скамье подсудимых он прошел легко и изящно, даже отрешенное и подавленное состояние не смогло уничтожить впечатления. Волосы казались цвета спелого пшеничного зерна: блестящие и густые, они красивой волной очерчивали высокий лоб. Черты лица его были не крупными, но обрисованными с удивительной, словно живописной тонкостью: прямой нос, чудесный изгиб губ, твердый подбородок, смягченный маленькой ямочкой. Это лицо, как туманом, было окутано скорбью и благородством. Глубокие синие глаза смотрели в зал. «Какой чистый взгляд!» – успела подумать девушка, и тут их взгляды встретились…

Продолжали выступать свидетели обвинения. Городовой подтвердил, что именно в беседке госпожи Савичевой нашел книгу автора Якоба Беме, а в ней записку, адресованную Кокуль-Яснобранскому. Из протокола допроса зачитали место, где подсудимый отказывался объяснить содержание записки и назвать ее автора. «К расследуемому делу это не имеет никакого отношения», – заявил он. Но то, что и записка, и книга принадлежат ему, – подтвердил.

Пристав рассказал о том, как в ванной комнате убитой им и начальником уездной полиции господином Макаровым был найден платок с монограммой Юлиана Кокуль-Яснобранского, а также комочки земли с примесью травы и грязное полотенце…

В двухчасовой обеденный перерыв публика почти не расходилась. Расторопные торговцы и лоточники разбили в сквере у здания суда импровизированную закусочную под открытым небом. Столы, прилавки, лотки заставили самоварами, подносами с пирогами, кулебяками, блинами и коржиками, горячими колбасками и копчеными куриными ножками. Важные господа с удовольствием потребляли всю эту разнообразную снедь и охотно закусывали. Повод, собравший всех здесь, был трагическим, но атмосфера, как ни странно, царила приподнятая, чуть ли не праздничная.

Ираида Артемьевна Кондратьева сидела на скамеечке с подругой, женой известного в городе частного доктора, обе женщины закусывали блинчиками. Как и многие вокруг, они говорили о преступлениях – это было так естественно после всего услышанного в зале.

– Муж только что вернулся из Лондона, – рассказывала госпожа Панина. – Говорит, тамошние газеты пишут об исчезновении одной актрисы. Мне кажется, я даже видела ее два года назад, там же, в Лондоне, в одном спектакле. Бель-Эльмор, очень симпатичная. По-настоящему ее зовут как-то по-другому, но я не запомнила.

– Кора Криппен, – вставил стоящий рядом издатель Селецкий, только что дожевавший свой пирожок и запивший его чаем.

– Да-да, именно так! – воскликнула Панина. – Вы, Петр Трофимович, знаете эту историю?

Селецкий слегка обиженно пожал плечами, а Кондратьева рассмеялась.

– Ну конечно, Петр Трофимович знает все, о чем пишет мировая пресса. Это его обязанность. Ну, расскажите же мне эту историю, я же ничего не знаю! Артистку тоже убили, как нашу Любочку?

– Это неизвестно. Она пропала еще зимой, а ее товарищи-артисты подозревают ее мужа. Он на их расспросы сначала ничего не отвечал, а сам со своей молоденькой секретаршей веселился. А главное, Ираидочка, что эта секретарша повсюду появляется в мехах и драгоценностях Бель-Эльмор!

– Какая наглость! Но где же все-таки артистка? Почему полиция не спросит мужа?

– А он в конце концов заявил, что она якобы уехала к родственникам в Калифорнию, заболела и умерла в Лос-Анджелесе. Да только я в это не верю! Чует мое сердце – этот негодяй влюбился в секретаршу, а жену убил!

Издатель Селецкий саркастически усмехнулся:

– У вас, госпожа Панина, буйная фантазия, вы уж меня извините! Этот, по вашему выражению, «негодяй» – респектабельный человек, дипломированный врач американской медицинской фирмы «Муньонз Ремедиз». Ему пятьдесят лет, он уже восемнадцать лет женат на этой артистке, потакал всем ее прихотям, оплачивал ее уроки пения и даже переехал из Нью-Йорка в Лондон, потому что она считала, что там сделать артистическую карьеру легче.

– Петр Трофимович, миленький! – Кондратьева всплеснула руками. – Я вижу, вы и вправду все знаете. Значит, доктор не убивал свою жену? Она умерла в Америке?

– Буквально в сегодняшних газетах об этом вновь писали, – кивнул довольный Селецкий. – Вчера инспектор Скотленд-Ярда его подробно расспрашивал, и доктор Криппен признался. Жена последнее время им пренебрегала, завела целую свиту поклонников – она ведь еще молода, тридцать пять лет, хороша собой. Но он все это терпел. А потом просто-напросто сбежала с одним преуспевающим американцем. Историю о ее смерти Криппен придумал, чтоб не прослыть посмешищем, брошенным мужем. Попросту рогоносцем. – Голос у Селецкого был сочувственный. Он повернулся к Паниной, развел руками: – Так что, Наина Семеновна, этот врач из Лондона вовсе не злодей, а жертва.

Но Панина упрямо покачала головой.

– Да уж, такая же жертва, как и этот… аспид! – махнула рукой на здание суда. – Сидит милый, тихий, словно ангел…

Подошел полковник Кондратьев, позвал жену.