Тихий сон смерти - читать онлайн книгу. Автор: Кит МакКарти cтр.№ 37

Вот почему он не спешил открывать это письмо, а вместо этого сидел в маленькой гостиной и пил чай, пытаясь убедить себя, будто у него есть выбор и конверт можно не распечатывать, в то время как внутренний голос нашептывал ему: «Ну, чего ты ждешь? Что еще может случиться? Что может случиться теперь?..» И все равно Айзенменгер боялся. Он убеждал себя, что нельзя вот так, очертя голову, бросаться в неизвестность, что сперва нужно взвесить все «за» и «против». Он должен управлять судьбой, а не становиться игрушкой в ее руках.

Доктор резко встал и, уже ни о чем не думая, подошел к двери, поднял с пола конверт и вскрыл его. Руки Айзенменгера дрожали — он чувствовал, что в этом письме для него заключается одновременно и безрассудство, и избавление, а вместе с ними и новая жизнь — ужасная, а может быть, и прекрасная.

В конверте он нашел короткую записку. Его порадовало, что текст написан от руки, а не распечатан на принтере. К записке прилагалась вырезанная из газеты статья, сообщавшая о смерти профессора Робина Тернера, который упал с верхнего яруса многоэтажного автомобильного гаража. Статья не давала ответа на вопрос, было ли это падение несчастным случаем или самоубийством, хотя полиция пришла к выводу, что этому трагическому происшествию не сопутствовало никаких подозрительных обстоятельств. В записке, которую приложила к статье Елена, говорилось:

Джон!

Миллисент Суит работала в лаборатории Робина Тернера. Я не видела официального заключения о вскрытии, но полагаю, что и у него был рак. Я говорила с его женой — за три недели до смерти он проходил медосмотр, и ему сказали, что он абсолютно здоров.

Елена

Вроде бы ничем не примечательное письмо, но Айзенменгер обеими руками вцепился в этот кусочек бумаги, как будто в нем содержалось предложение выйти за него замуж. У Айзенменгера вновь потеплело внутри только оттого, что она ему написала, и вместе с тем он ощутил холодок из-за того, что письмо было столь кратким, и отчаяние, вызванное сугубо деловым тоном послания. Значит, и у Тернера был рак. Какое это имело значение? Медики в свое время проглядели — ну и что с того? Елена явно усматривала в этом какую-то закономерность, но Тернер, скорее всего, был уже немолодым человеком, а в таком возрасте рак совсем не редкость. И вполне возможно, опухоль у него была небольшой и латентной. А может быть, он сказал жене неправду, может быть, результаты обследования выявили у него рак, и шаг за перила многоярусного гаража показался ему наиболее легким способом расстаться с жизнью. Всем этим фактам можно было найти с десяток объяснений, если не больше.

И все-таки: у Миллисент Суит был рак, и теперь она была мертва; то же самое произошло с ее боссом, хотя он и погиб в результате несчастного случая. Во всем этом было нечто странное. Но могли ли эти два не связанных между собой события заставить Айзенменгера прервать свое добровольное затворничество?

Чай давно остыл, в комнате тоже стало холодно, а с холодом пришел запах сырости. И вдруг Айзенменгеру в один миг все опротивело; душа его наполнилась отвращением — к ставшему уже привычным самоконтролю, к окружавшей его обстановке, к тому, что он снова должен чего-то хотеть — чего-то, кроме Елены. Он принялся убеждать себя, что она в очередной раз пытается использовать его, как уже было однажды, однако это ничего не меняло, и осознание этого только усиливало отвращение Айзенменгера к самому себе.

Он встал, толкнув при этом кофейный столик, и тот подпрыгнул, словно негодуя на неосторожность своего хозяина. На миг Айзенменгером овладело желание скомкать записку и швырнуть через всю комнату, но оказалось, что даже на это у него нет сил. Он не мог сделать даже это — таким он стал слабым.

В полном отчаянии он схватил со стола кружку и запустил ею в стену. От удара она разлетелась на куски, остатки чая грязными потеками расползлись по обоям.

Ему даже не дано пребывать в чистилище.

Айзенменгер ожидал, что Рэймонд Суит окажется маленьким, возможно даже слишком маленьким человеком, а потому будет выглядеть полностью раздавленным горем. Почему он так решил, доктор и сам не знал — возможно, Елена сказала что-то подобное, хотя он не мог вспомнить, что именно она говорила об отце Миллисент.

На деле все оказалось наоборот: Рэймонд Суит был крупным мужчиной, что, впрочем, не мешало ему производить впечатление деятельного и энергичного человека. Правда, энергия его проявлялась исключительно в ярости, с которой он отстаивал свое неверие в то, что Миллисент нет в живых. Айзенменгер чуть ли не воочию видел, как последние три слова, словно бешеные собаки, вцепились в него и все существо Рэймонда Суита превратилось в сгусток злобы, тысячекратно усиленной решимостью добиться своего, чего бы ему это ни стоило.

Суит был рабочим-строителем. Холодные ветры выдубили его кожу, солнечные лучи опалили губы, а тяжелая физическая работа сделала сильным, твердым и спокойным. Жена его умерла пять лет назад. «Отравление крови, — коротко сообщил он. — Укусила собака». И хотя он был скуп на проявления чувств, было ясно, что смерть дочери для него — это словно вторая серия кошмарного кинофильма, в который превратилась после смерти жены его жизнь, вторая и последняя из самых больших бед, которые только могли с ним приключиться. Принимая это во внимание, становилось понятным, почему последовавшую за смертью дочери утрату ее тела Рэймонд Суит воспринял как еще один вызов недоброй и коварной судьбы.

Возможно, он прав, подумал Айзенменгер. Решительность, с которой мистер Суит добивался поставленной цели, придавала ему черты непоколебимого борца за справедливость.

Рэймонд Суит упорно не желал отрывать взгляд от своих коленей.

— Милли была напугана, — пробормотал он. — Вы не представляете себе, как она боялась.

Прежде чем задать ему очередной вопрос, Айзенменгер посмотрел на Елену.

— Откуда вы знаете, мистер Суит, что ваша дочь боялась? Я имею в виду, она сама говорила об этом?

Суит по-прежнему смотрел вниз, упершись взглядом в кожаные заплаты на вельветовых брюках.

— Да, когда заболела. Она все время повторяла, что умрет.

— Когда она заболела? — переспросил Айзенменгер. — Насколько я знаю, она умерла в своей квартире. Вы хотите сказать, что она умерла в вашем доме?

Доктор взглянул на Елену, но, прежде чем она успела что-то сказать, заговорил Рэймонд Суит. Голос его неожиданно стал мягким и спокойным, словно отражая всплывшие в его сознании нежные воспоминания.

— Нет, Милли умерла у себя. Я не видел ее после того, как она уехала от меня, это было месяцев пять назад.

— Тогда я вас не понимаю…

— Она звонила мне. За день до…

Он осекся — может быть, стараясь что-то вспомнить, может быть, просто пытаясь собраться с силами. Пауза затягивалась, и стало ясно, что он в мельчайших подробностях помнит все, что связано с его дочерью. Наконец, откашлявшись, он прошептал: