– Планов никаких, дел по горло. Юлю Якименко убил
Кондаревский. По крайней мере, такой вывод можно сделать, просмотрев кассету,
которую мне вчера подбросили.
– Но Кондаревский погиб.
– Точно.
– А кассету кто прислал?
– Визитки он не оставил.
Дед вернулся на свое место, сел и спросил уже строже:
– А что ты думаешь по этому поводу?
– Имеет место преступная группировка, которая
специализируется на секс-услугах.
– Да у нас этих секс-услуг на каждом шагу. Сейчас мы
говорим об убийстве девочки...
– Услуга услуге рознь, – пожала я плечами.
– Черт... – выругался Дед. – Только этого еще
не хватало.
Его недовольство могло относиться к тому факту, что дочь
заместителя председателя Законодательного собрания замешана в подобной истории,
но могла быть и еще причина. Рынок секс-услуг в нашем городе контролировал Дед.
Точнее будет сказать, он имел с этого доход, а вот контролировал мой друг Тимур
Тагаев, которого Дед именовал «удачливой шпаной» и при этом презрительно
кривился. Открещиваться друг от друга они могли сколько угодно, но мне
доподлинно известно, что трудились оба, как говорится, рука об руку. Теперь Дед
прикидывает возможные последствия, и они ему не нравятся. Мне, кстати, тоже.
Он помолчал, затем вздохнул и, глядя на меня, заявил:
– Ну что ж. По крайней мере у нас есть убийца.
Преступная группировка... этих типов надо найти, тех, что
увезли девочек. Неужели это так трудно? Сейчас весь город на вас работает, а
где результаты?
Я поднялась и сказала:
– Пойду искать.
– Как насчет ужина? – спросил Дед, когда я уже
была у двери.
– Какой там ужин, – хмыкнула я и поспешила
смыться. Я сделала Ритке ручкой и покинула приемную, пользуясь тем, что из-за
посторонних она не рискнет приставать ко мне с вопросами.
Не успела я дойти до машины, как позвонил Вешняков, голос
его звучал так страдальчески, что самой себе впору петлю накинуть от тоски и
отчаяния за его загубленную жизнь.
– Приезжай, – сказал он и назвал адрес.
– А что там такого интересного? – задушевно
спросила я.
– Мне не до шуточек. – И дал отбой. Конечно, я
поехала. Точнее, помчалась на всех парах.
Улица Калинина находилась рядом с Речной, где некогда жил
Кондаревский. Еще лет пять назад здесь были деревянные дома с резными
наличниками, крылечками и сиренью под окнами, теперь, как и на улице рядом, по
обе стороны дороги высились особняки, отделенные друг от друга мощными стенами
из кирпича.
Кованые решетки, калитки с домофонами и камеры
видеонаблюдения. Возле дома, что имел на фасаде цифру «семь», виднелась
вереница машин. Около калитки стоял милиционер и с интересом обозревал чужое
богатство.
– Вешняков здесь? – спросила я.
– Ага. На первом этаже, как войдете – направо. Он вас
ждет.
Дверь в дом была открыта, я услышала голоса, говорили
одновременно сразу несколько человек. Навстречу вывернул неизменный Валера.
– Рад тебя видеть, – улыбнулся он.
– Совести хватает говорить такое, – отмахнулась я.
– Кто ж виноват, что мы всегда встречаемся возле
трупов, – еще шире осклабился он. – Место встречи изменить нельзя. Я
вроде вестника несчастья, как черный ворон у Эдгара По.
– Ты Эдгара По читаешь? – не поверила я.
– В детстве читал. Теперь ничего не читаю, только пишу.
Вот сейчас отправлюсь к себе и сразу начну.
– Кого хлопнули? – вздохнула я, вовремя вспомнив,
что у Валерки язык без костей и соревноваться с ним в словоблудии – себя не
любить.
– Не хлопнули, – наставительно изрек он. –
Человек решил покинуть нас по собственной инициативе.
– И никто не помог? – не поверила я. – А как
зовут этого человека?
– Ковтан, – ответил Артем, появляясь в
холле. – У тебя были сомнения?
– В его близкой кончине? Валерка говорит, он сам на
себя руки наложил.
– Похоже на то. Выпил цианистый калий, сыпанув его в
коньяк. Вот так.
– Где он его взял?
– Коньяк? – удивился Валера.
– Цианистый калий. Это что, так просто?
– Да мне по фигу, где он его взял, – отмахнулся
Артем. – Главное, этот гад лежит на диване и до него теперь не
достучишься. Зимин и Князев никакого отношения к Саше с Валерой не имеют, во
всяком случае это разные люди Парень, что передал кассету, теоретически может
быть Сашей, по крайней мере фоторобот похож на него. Все. Уперлись. Хрен мы
теперь кого найдем.
– Чего ты орешь? – вздохнула я, прекрасно понимая
его состояние.
– Ладно, пошли.
Я-то думала, мы отправимся восвояси, но он повел меня в
гостиную. Труп, должно быть, уже увезли, потому что в гостиной его не было,
зато на низком столике со стеклянной столешницей стояла бутылка коньяка,
наполовину пустая, на полу опрокинутая рюмка, на пестром ковре ее не сразу
можно было разглядеть.
При нашем появлении голоса стихли, все посмотрели на меня с
интересом. В комнате находилось пятеро мужчин, троих я хорошо знала, они мне
кивнули, и я ответила тем же, двое нахмурились, точно мое появление их
озадачило. Может, так оно и есть.
– Ольга Сергеевна Рязанцева, – представил меня
Артем, обойдясь без комментариев. Наверное, потому, что был уверен: меня в
городе каждая собака знает. Боюсь, он был недалек от истины.
– Павленко Ярослав Иванович, друг покойного господина
Ковтана, – представился высокий мужчина.
Лицо второго показалось мне знакомым. И не зря показалось,
потому что Павленко продолжил:
– Это господин Рылов Артур Филиппович.
– Очень приятно, – буркнула я и потянула Вешнякова
за рукав. – Этим-то что здесь надо? – шепнула я.
Он досадливо отмахнулся, а мне пришлось замолчать.