Снова домой - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Ханна cтр.№ 65

А вот сейчас ничего. Ветер как бы обтекает его, не касаясь тела. Можно видеть, как на пожухлой траве ветер шевелит опавшую листву. Но сам он сидит на неподвижных качелях, и ветер не касается его.

Он ожидает: что-то непременно должно произойти. Это он знает точно. Что-то как будто слегка коснулось его щеки. Нет, кое-что он еще должен сделать.

Он понял, что если сильно сконцентрироваться, очень сильно, то можно оказаться внутри дома, пройтись по комнатам, потрогать некоторые вещи руками. Воспоминания из прошлого почти совсем стерлись из памяти. Он очень быстро уставал от всех этих мыслей, они причиняли боль, и тогда он и сам уже жалел, что затеял это, что не сидел тихонько на этих качелях, где ему уютно, как дома.

В прошлую ночь Лина находилась рядом с ним. Когда она впервые села рядом, он почувствовал, как качели чуть качнулись под ним. И он почти что почувствовал касание ветра, почти услышал скрип деревянных планок качели. Но он был уверен, что все это – просто воспоминания, что слышать и чувствовать он сейчас никак не может.

Она плакала, его бедная девочка, и в глубине души он понимал, что она оплакивает именно его. Ему очень хотелось погладить ее по голове, успокоить, но звуки каким-то странным образом мешали ему сосредоточиться. И тогда он сделал единственное, что еще мог: использовал силу, остававшуюся где-то внутри, в животе. Он зажмурил глаза и мысленно обратился к ней. Какие-то слова, обрывки фраз, которые почти сразу же забывались...

«Я здесь, Лина, здесь...»

Он мысленно говорил с ней снова и снова. Тут она опять заплакала, и это причинило ему новую боль.

Наконец Лина ушла в дом, а он последовал за ней, двигаясь из одной комнаты в другую. О, как ему хотелось чувствовать себя частью этого дома, единственного настоящего дома, который он знал в своей жизни. Но чем больше проходило времени, тем слабее он себя чувствовал. Однажды, опустив взгляд вниз, он не смог разглядеть своих ног. В следующую секунду ему показалось, что он видит, как они тают на глазах. Кончилось тем, что он прилег на постель и свернулся клубочком, как кот. И закрыл глаза.

В следующее мгновение он сообразил, что уже снова оказался на крыльце, на качелях. Вокруг почему-то много солнца, которое светит сквозь облака на ослепительно синем небе. Шуршат последние осенние золотистые листья.

Он смотрит вниз – ног по-прежнему нет. Они превратились в сумрачное сияние. Он пытается понять, как долго будет длиться это медленное исчезание и что с ним будет, когда он полностью растворится в воздухе.

И он терпеливо ждет...

Энджел лежал не шевелясь. Было темно. Звуки вокруг слились в сплошной надоедливый гул. Он моргнул и хотел открыть глаза, но сил не хватило.

– Энджел?

Он услышал голос, раздавшийся из темноты, и почувствовал, что ему необходимо сейчас же увидеть ее! Он вновь попытался открыть глаза. Ресницы дрожали. Это простое движение потребовало огромного, напряжения...

Он вновь услышал ее голос: она шепотом позвала его по имени. Он силился выбраться из обступившего его ватного тумана. Наконец один глаз открылся, и Энджел поискал им по сторонам.

– Ну же, Энджел, открой глаза...

Он попытался еще раз. Наконец обнаружил, что она сидит рядом, и лицо ее почему-то скрыто под маской. На мгновение он вновь почувствовал себя семнадцатилетним, а рядом была его Мадлен.

Он попытался вспомнить, где сейчас находится и почему она рядом с ним.

И тут Энджел ощутил сердцебиение, сильное и четкое. Та-там, та-там, та-там...

Он крепко зажмурился. Все звуки теперь отступили, и он только слышал, как в груди стучит то ли его собственное, то ли чье-то чужое сердце. Ему хотелось протянуть руку и вырвать из тела все эти трубки и иголки. Но руки были слабыми и дрожали.

Никогда раньше ему не доводилось испытывать такого сильного чувства потери, такого полного опустошения. Сердце билось в груди, но было совершенно чужим, не принадлежало ему. Он чувствовал это: оно колотилось слишком сильно, раня обезображенную грудную клетку. И где же его собственное сердце? Оно было слабое, больное, но оно было его собственное, и вот сейчас его не стало. Лежит, наверное, теперь в каком-нибудь помойном ведре...

Его сердце, в котором жили такие грандиозные замыслы, такие фантастические мечты...

– Господи Боже, – прошептал он хрипло и сам не узнал своего голоса. На него напал страх.

Господи, даже и голос у него изменился. От прежнего Энджела ничего не осталось, совершенно ничего...

И тут в сознании у него всплыло одно лишь слово, и Энджел внутренне содрогнулся, у него перехватило дыхание от испуга. Донор.

Он заставил себя открыть глаза и посмотрел прямо в глаза Мадлен. Он чувствовал, что слезы текут у него по щекам. Но сейчас это было ему решительно все равно.

– Кто?!

Она вздрогнула, словно ее ударили.

– Энджел, – сказала она таким тихим, завораживающим голосом, что у него на минуту закружилась голова. Хотелось бесконечно слушать ее голос, смотреть ей в глаза. – Не нужно сейчас об этом думать. Лежи и отдыхай. Операция прошла успешно. Ты выздоровеешь. Все будет хорошо.

Операция. Энджел вновь вспомнил о собственном сердце, о своем бедном никчемном сердце, и к глазам подступили слезы. Он как будто скорбел, только не вполне понимал, по кому или чему именно. Он просто чувствовал, что в его груди бьется чужое сердце. Оно так быстро гоняло кровь, что рукам и ногам стало жарко. Удивительно, но он подумал, что недавний холод в груди был все-таки лучше этого подозрительного тепла. Этого невыносимо сильного биения внутри тела. Но вопрос продолжал мучить его. Чье именно это сердце? Он хотел снова потребовать ответ, но ему не хватало сил, не хватало дыхания, чтобы произнести подряд так много слов. Боже, кто же это, кто сидит теперь внутри него, поддерживая в нем жизнь, согревая руки и ноги.

Мадлен погладила его по щеке, и Энджел даже закрыл глаза от удовольствия. Хотелось сказать ей что-то, но что? Что?

На Энджела опять навалилась темнота, обступая его со всех сторон, мешая сосредоточиться.

– Энджел, у тебя все будет хорошо, – послышался нежный успокаивающий голос Мадлен, – как только пройдут последствия анестезии, сразу почувствуешь себя лучше. Поверь мне. Ты не можешь сейчас собраться с мыслями, но в твоем состоянии это совершенно естественно. Так и должно быть. Не переживай так.

Он чуть повернул голову, и она соскользнула с подушки. Из стоящего рядом с кроватью кардиомонитора медленно ползла длинная бумажная лента кардиограммы: на зеленом поле розовой линией отмечалась работа сердца. Какое-то время Энджел никак не мог разглядеть, что перед ним находится. Но когда понял наконец, то страшно испугался: на экране компьютера одна рядом с другой пульсировали две розовые кривые: раньше там была только одна.