Дерзкая невинность - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Хеймор cтр.№ 22

Одна из сестер всегда оставалась у ее постели. Феба дала ей порошок хинина, который она привезла из Антигуа, и пошла кормить Марджи. Ее сменила Джессика, сразу же начавшая хлопотать вокруг Оливии.

— Не откидывай одеяло, Оливия. Доктор говорит, что ты должна как следует пропотеть, чтобы вышел яд.

Оливия слабо улыбнулась и закрыла глаза.

— Мне очень жарко.

— Хм. — Джессика опустилась на стул возле кровати и взяла ее за руку. — На этот раз приступ был более легкий, не так ли?

— Он еще не кончился.

— Но сил у тебя уже прибавилось.

— Это правда. Завтра я наверняка встану.

— Сомневаюсь, — фыркнула Джессика.

Оливия улыбнулась, не открывая глаз.

— Кое-кто хотел тебя видеть, — после паузы произнесла Джессика.

Глаза Оливии мгновенно открылись.

— Макс?

Она думала о нем. Скучала по нему. Интересно, как он отнесся к ее болезни? Серена сказала об удивлении Джонатана, что Макс ничего не знал о малярии, но понял, почему Оливия ничего ему не рассказала.

Вдруг он теперь будет ее избегать?

— Да, лорд Хэсли. Джентльмены говорят, что он очень о тебе беспокоится.

Оливия вздохнула и опять закрыла глаза. Макс. Прошлой ночью, когда у нее была самая высокая температура, он ей снился. Это был странный, все время повторяющийся сон, в котором он, держа ее на руках, переносил через бурную реку.

Что значит этот сон? Говорил ли он о том, что Макс ходил по воде? Она могла бы посмеяться, но сейчас смеяться было слишком больно.

— Как я понимаю, это означает твое желание увидеть его.

— Я очень этого хочу, но… он придет?

— Думаю, что придет.

— И никто ничего об этом не подумает? Мне бы не хотелось, чтобы Джонатан и другие придали этому какое-то значение…

— Господи, Лив, — удивилась Джессика, — сама-то ты знаешь, что это значит?

— Что он друг, который обо мне заботится, — с надеждой в голосе ответила Оливия.

Джессика возвела глаза к небу, то есть к потолку.

— Ты лежишь в постели. В ночной рубашке.

— Ну что ты, Джессика. Неужели ты думаешь, что он может меня скомпрометировать в том состоянии, в котором я нахожусь? Уже не говоря о том, что я уверена, что выгляжу ужасно.

Джессика скрестила руки на груди.

— Святая Оливия, меня ты не проведешь. Я вообще считаю, что хватит называть тебя святой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Знаешь, я верила, что ты никогда бы даже не попыталась кого-либо обмануть. Ты патологически честная. И все же пытаешься кое-что скрывать от меня.

— Скрывать что? — Голова Оливии раскалывалась.

— Свое отношение к лорду Хэсли.

— А что тут скрывать? Мы с ним стали хорошими друзьями.

— Ах, вот как. Знаешь что? Я думаю, что твои чувства к нему отнюдь не просто дружеские, дорогая сестричка.

Неужели?

Оливия взглянула на Джессику и поняла, что произнесла это вслух.

— Я видела, как ты все время следишь за ним взглядом. Вижу, как ты начинаешь светиться, когда он рядом. — Джессика улыбнулась. — И знаешь что? Я одобряю. Мне нравится лорд Хэсли.

Оливии хотелось, чтобы температура упала и она смогла бы сосредоточиться. Но это получалось у нее урывками.

Макс.

Они говорили о Максе.

Она по нему скучает. Как долго она лежит больная? Ей казалось, что целую вечность.

— Ты устала, — пробормотала Джессика. — Отдохни, Лив.

Оливия закрыла глаза и позволила снам о Максвелле Бьюкенене унести ее куда-то очень далеко.

— Ваши сестры говорят, что вам гораздо лучше, — сказал Макс.

— Да, спасибо.

Оливия сидела в постели, окруженная подушками. С тех пор как у нее начался приступ малярии, прошло четыре дня, но прошлой ночью температура спала. Она надеялась, что это было началом выздоровления, и хотя все еще чувствовала слабость, ей было гораздо лучше. Она была счастлива от того, что снова поборола болезнь.

А то, как к Оливии относился Макс, делало ее еще счастливее. Его прикосновения были нежными, в глазах светились доброта и сочувствие, так что она перестала волноваться по поводу его реакции на ее болезнь.

— Графиня сказала мне, что обычно лихорадка длится дольше, чем на этот раз.

— Возможно, это от перемены климата. Мне кажется, климат Англии подходит мне больше, чем на Антигуа.

— Будем надеяться. — Макс сжал ее руку и улыбнулся, но улыбка вышла нерешительной. Помолчав, он спросил: — Почему вы скрывали это от меня, Оливия? — Не дождавшись ее ответа, он резко бросил: — Не важно. Я знаю, что мне не следовало спрашивать. Я не имею права что-либо от вас требовать, тем более личное… И все же…

Макс сглотнул.

Оливия стиснула его руку.

— Я хотела вам рассказать. Но… я боялась.

— Боялись чего?

Голос был напряженным, взгляд остекленел так, словно ее признание причинило ему боль.

— Ах, Макс.

Каким образом Оливия могла объяснить ему, рассказать ему о том, что обычной реакцией на ее болезнь была жалость или отвращение? Как объяснить ему свой страх, что он испугается этих приступов и она лишится такой свободы в их отношениях?

— Я боялась, что вы измените свое отношение ко мне. А мне так нравилось, как вы себя ведете, когда мы вместе. Я не хотела, чтобы вы думали обо мне по-другому. И сейчас не хочу.

— Это лишь помогло бы мне понять вас, Оливия. Вас и вашу семью.

— Я хотела, чтобы вы верили, что я нормальная женщина. Я не хочу, чтобы вы смотрели на меня с жалостью или отвращением. Мне просто хотелось на какое-то время притвориться.

— Если вы думали, что ваша болезнь каким-то образом изменит мое мнение о вас, то вы ошибаетесь.

— У всех меняется мнение обо мне.

— Но не мое, — твердо заявил Макс.

— Вы действительно уверены, что когда я встану с постели, ничего не изменится? Мы останемся… друзьями? Снова будем вместе гулять и играть в теннис?

— Ничего не изменится, — торжественно заявил Макс. Наклонившись вперед и не отпуская ее руки, он провел пальцем другой руки по ее лбу. — Я по вас скучал.

Его низкий бархатистый голос окатил Оливию теплой волной.

— Мне тоже вас не хватало, — призналась она. Она все время о нем думала. С того момента как Джессика сказала ей, что он хочет навестить ее, она надеялась увидеть его всякий раз, как открывала глаза. А теперь он здесь, и Оливия была счастлива.