Последнее дело Друри Лейна - читать онлайн книгу. Автор: Эллери Квин cтр.№ 62

Инспектор вскрыл письмо, прочитал его, потом сдвинул брови и начал читать вслух:

«Дорогой инспектор!

Надеюсь, Пейшнс благополучно вернется, несмотря на испытанное потрясение. Я уверен, что мое объявление приведет ее назад. Пока Вы ждете ее, можете отвлечься, читая ответы на некоторые загадки, которые препятствовали Вашему расследованию.

Главная загадка, как правильно отметили Пейшнс и Гордон, заключается в следующем. Почему такой разумный, интеллигентный и культурный человек, как Хэмнет Седлар, желал уничтожить столь бесценный документ, как письмо, написанное бессмертной рукой Уильяма Шекспира? Я могу дать Вам ответ, так как разгадал эту тайну.

Письмо, адресованное предку сэра Джона Хамфри-Бонда — очевидно, близкому другу поэта — кроме заявления автора — Шекспира — о своих подозрениях, что его медленно отравляют, — содержало имя подозреваемого отравителя... Поистине это странный мир! Человека, которого Шекспир обвинял в своем отравлении, звали Хэмнет Седлар, и он был прямым предком Хэмнета и Уильяма Седларов!

Теперь понятно, почему этот образованный и культурный ученый и антиквар стремился вопреки всем инстинктам, диктуемым наукой и культурой, скрыть от мира то, что Шекспир, бард с Эйвона, которого Карлайл [80] характеризовал как «величайший интеллект», а Бен Джонсон — как «человека на все времена», почитаемый и обожаемый свыше трех столетий, был убит его предком и — о, ужас! — его полным тезкой. Одни найдут в этой страсти черты безумия, другие вовсе в нее не поверят, но родовая гордость, как и в старину, является неисцелимым недугом и пожирает ее обладателя своим пламенем.

Уильям не был поражен этой болезнью — в нем торжествует научный дух. Но он был слишком земным человеком и хотел заполучить документ не для потомства, а для себя. Третий же участник, который первый и единственный раз сыграл в деле главную роль в ночь убийства, был готов даже отнять человеческую жизнь, чтобы сохранить документ для потомства.

Пожалуйста, Гордон, скажите Пейшнс и тем, кого может это заинтересовать — правда вскоре станет известной, — что им нечего бояться за безопасность документа. Я позаботился о том, чтобы он попал в Англию, которой принадлежит по праву, став ее юридической собственностью и духовной собственностью всего мира, поскольку его законный владелец, покойный Хамфри-Бонд, умер, не имея наследников, и его собственность передана Короне. Со свойственной всем людям манией величия предпочитаю думать, что и на закате своих дней я смог оказать услугу человечеству.

Пейшнс и Гордон, я надеюсь, что Вы будете счастливы вместе (если Вы простите вмешательство старика в Ваши личные дела). У Вас общие интересы. Вы оба обладаете высоким интеллектом и, несомненно, достойны друг друга. Да благословит Вас Бог.

Мой дорогой инспектор, я стар и предельно устал... Думаю, вскоре я отправлюсь на вечный покой, что и побуждает меня написать это длительное послание. В качестве прощания процитирую эти прекрасные строки:

Он честно жил и с жизнью счеты свел.

Да будет с ним Господь! [81]

Пока мы не встретимся вновь...

Друри Лейн».

Инспектор вскинул голову:

— Не понимаю...

Роу быстро огляделся вокруг. Но пейзаж был мирным — шпили и башенки «Гамлета» безмятежно возвышались над верхушками деревьев.

— Где мистер Лейн, Куоси? — сдавленным голосом спросила Пейшнс.

Лягушачьи глазки Куоси быстро моргнули.

— Греется на солнце в западном саду, мисс Тамм. Он удивится, увидев вас. Я знаю, что сегодня мистер Друри никого не ожидал.

Мужчины вышли из родстера, и Пейшнс шагнула на гравий. Вместе с Куоси они направились к западному саду.

— Понимаете, — заговорила Пейшнс так тихо, что отец и Гордон едва услышали ее, — рубильщик выдал себя. Он не совершал ошибок — их совершила за него судьба. Судьба в виде дешевого будильника.

— Будильника? — переспросил инспектор.

— Когда мы обследовали кабинет и наткнулись на стоящий на каминной полке будильник Максуэлла, то обнаружили, что сигнал звонка по-прежнему установлен. Что это означало? Что будильник зазвонил в назначенное время — в двенадцать часов предыдущей ночи (мы осматривали его до следующей полуночи, а Максуэлл установил сигнал до предыдущей). Но если рычажок все еще указывал на «Сигнал», то звонок отзвонил от начала до конца. Если бы его остановила рука человека, рычажок указывал бы на «Тишину», а не на «Сигнал». Следовательно, звонок не отключали, а он прекратился сам, когда пружина раскрутилась полностью.

— Ну и что это означает, Пэтти? — воскликнул Роу.

— Все. Мы знаем, что рубильщик находился в кабинете ровно в полночь, когда будильник начал звонить, благодаря двум фактам: Максуэлл сказал, что поддерживал все часы в доме строго синхронизированными, а напольные часы были разбиты ровно в двенадцать.

Роу замедлил шаг, внезапно побледнев.

— Тогда почему твой рубильщик не выключил звонок, когда будильник начал звонить? — осведомился инспектор. — Любой преступник, забравшийся в чужой дом, тут же сделал бы это, даже если никто не мог услышать звонок.

Они остановились под древним дубом, и Пейшнс коснулась его грубой коры.

— В том-то и дело, — кивнула она. — Хотя рубильщик находился в той же комнате и должен был инстинктивно отключить сигнал, он этого не сделал.

— Ну, для меня это чересчур мудрено, — проворчал Тамм. — Пошли дальше. — Он двинулся вперед, остальные последовали за ним. Неподалеку, у изгороди из бирючины, они увидели сгорбленную фигуру Лейна, сидящего на скамейке спиной к ним.

Пейшнс вскрикнула, и инспектор резко повернулся. Роу подбежал к ней, обнял за талию.

— В чем дело? — спросил Тамм.

— Подожди, папа. Ты ничего не понял, — всхлипнула Пейшнс. — Почему рубильщик не услышал, как тикает часовой механизм бомбы в подвале, когда притащил туда мертвое тело Хэмнета Седлара? Почему он в первую очередь разрубил топором стены в кабинете? Очевидно, он искал полые места. Но как это делают нормальным способом? Простукивая стены, папа! Почему же он не постучал по панелям?

Тамм переводил ошеломленный взгляд с дочери на молодого человека:

— Ну и почему?

Пейшнс положила дрожащую ладонь на его руку.

— Рубильщик не отключил сигнал будильника, не заметил тиканья бомбы в подвале, не простучал стены по одной и той же причине, папа. Это явилось для меня таким страшным ударом, что я убежала, как испуганный ребенок, куда глаза глядят... Он не мог слышать звонок. Он не мог слышать тиканье. Он не мог услышать пустоту, даже если бы постучал по панели. Он был глух!