Изощренное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 40

Гостиная была самой большой комнатой в квартире, и здесь находился письменный стол мисс Болем. Мартин оценивающе провел пальцем по столешнице.

— Это сделано из хорошего цельного массива дерева, сэр, не правда ли? У нас дома есть стол вроде этого. Нам он достался от тещи. Знаете, теперь такую мебель не делают. Конечно, за такой стол ничего не получишь. Он слишком велик для современных комнат, как мне кажется. Но качества у него не отнять.

— На него, несомненно, можно облокотиться, не рискуя рухнуть на землю, — сказал Дэлглиш.

— Об этом-то я и говорю, сэр. Хороший цельный массив. Неудивительно, что мисс Болем от него не отказалась. Достаточно благоразумная особа, я бы сказал, из тех, кто знает, как жить с комфортом. — Он придвинул к столу, за которым уже устроился Дэлглиш, еще один стул, тяжело опустился на него и, казалось, почувствовал себя уютно и комфортно.

Ящики стола оказались не заперты. Верхний выдвинулся без всякого усилия. В нем стояла портативная печатная машинка и металлическая коробочка с папками, причем каждая была аккуратно надписана. В других ящиках и отделениях стола лежала бумага для письма, конверты и письма. Как они и ожидали, все было разложено в идеальном порядке. Они вместе просмотрели архивы. Мисс Болем платила по счетам, как только наступал срок их оплаты, и вела записи всех домашних расходов.

Там было что просмотреть. Сведения о ее капиталовложениях находились в папке с соответствующим названием. После смерти матери трастовые ценные бумаги были выкуплены, а капитал реинвестирован в обыкновенные акции. Портфель был очень хорошо сбалансирован, поэтому едва ли могло возникнуть сомнение в том, что мисс Болем обратилась за консультацией к специалистам и значительно увеличила объем своих активов за последние пять лет. Дэлглиш обратил внимание на имя ее биржевого маклера и солиситора. С ними обоими придется встретиться, прежде чем расследование будет завершено.

Покойная не сохранила почти никаких личных писем; вероятно, немногие из них стоили того, чтобы их беречь. Но было одно, лежавшее под буквой «П», которое могло представлять некий интерес. Оно было написано разборчивым почерком на дешевой линованной бумаге, пришло с адреса в Бэлхеме, и говорилось в нем следующее:

Дорогая мисс Болем!

Мне захотелось написать Вам пару строк, чтобы поблагодарить за все, что Вы сделали для Дженни. Все получилось не так, как мы хотели и просили в своих молитвах, но в отмеренный Им срок мы узнаем, какова Его цель. Я все равно чувствую, что мы поступили правильно, разрешив им пожениться. Это было сделано не только для того, чтобы положить конец разговорам, о чем, как мне кажется, Вы и так знаете. Он пишет, что хотел как лучше. Ее отец и я не знали, насколько испортились их отношения. Она мало с нами общается, но мы будем терпеливо ждать и, может быть, однажды она вновь доверится нам. Она ведет себя очень тихо и не хочет говорить об этом, поэтому мы не представляем, насколько сильно она переживает. Я пытаюсь не испытывать к нему злости. Отец и я считаем, что было бы и правда неплохо, если бы Вы смогли подобрать для Дженни работу в системе здравоохранения. Это действительно очень мило с Вашей стороны предлагать помощь и проявлять участие после всего, что случилось. Вы знаете, что мы думаем о разводах, поэтому теперь она должна искать счастье в работе. Мы с отцом каждый вечер молимся о том, чтобы она его нашла.

Еще раз спасибо за участие и поддержку. Если Вам в самом деле удастся найти Дженни работу, я уверена, она вас не подведет. Она усвоила урок, и он дался нелегко всем нам. Но да исполнится Его воля.

С уважением,

Эмили Придди (миссис).

Странно, подумал Дэлглиш, что до сих пор существуют люди, которые могут писать письма, в которых присутствует архаичное сочетание раболепия и самоуважения, бессовестная, но необычайно трогательная эмоциональность. История казалась вполне обыденной, но Дэлглиш не мог соотнести ее с каким-то конкретным отрезком времени. Письмо могло быть написано пятьдесят лет назад; он почти ожидал увидеть, как бумага сморщится и станет ветхой, и ощутить едва уловимый запах ароматической смеси из сухих лепестков. Оно совершенно точно не могло иметь отношение к хорошенькой бестолковой девочке в клинике Стина.

— Едва ли это имеет какое-то значение, — сказал он Мартину. — Но я бы хотел, чтобы ты отправился в Клэпхем и перекинулся парой слов с этими людьми. Нам лучше узнать, что это за супруг. Но почему-то я думаю, он вряд ли окажется загадочным мародером доктора Этриджа. Человек, убивший мисс Болем, все еще находился в здании, когда мы приехали. И мы разговаривали с ним.

В этот момент зазвонил телефон — зловещий резкий звук пронзил тишину квартиры.

Дэлглиш сказал:

— Я возьму трубку. Это доктор Китинг с результатами вскрытия. Я попросил его позвонить сюда, если он успеет закончить с ним.

Он вернулся к Мартину через две минуты. Доклад оказался кратким. Дэлглиш заметил:

— Ничего удивительного. Она была здоровой женщиной. Умерла от проникающего ранения в сердце, нанесенного после того, как ее оглушили, это мы и сами предполагали, и была virgo intacta, [21] в чем тоже не было причин сомневаться. Что у тебя здесь?

— Это ее фотоальбом, сэр. В основном снимки из лагерей гайдов. Похоже, она каждый год выезжала с девушками.

Вероятно, так проходил ее ежегодный отпуск, подумал Дэлглиш. Он испытывал уважение, граничащее с удивлением, по отношению к людям, которые добровольно отказывались от свободного времени ради чужих детей. Он был не из тех, кто любит детей, и их общество всегда быстро начинало тяготить его. Он взял альбом у сержанта Мартина. Фотографии были небольшими и совсем неинтересными с технической точки зрения, очевидно, их снимали при помощи маленького фотоаппарата. Но они были заботливо расположены на странице, каждая имела подпись на чистом белом поле. Там можно было увидеть гайдов в пеших путешествиях, гайдов, занятых приготовлением еды на примусах, установкой палаток, гайдов, закутанных в одеяла у походного костра, построившихся в ряд для проверки инвентаря. На многих снимках мелькала фигура их предводительницы, полной, по-матерински нежной, улыбающейся. С трудом удавалось связать образ этой полногрудой счастливой экстравертки с жалким трупом на полуподвальном этаже или с властной заведующей, как описывали ее сотрудники клиники. Комментарии под некоторыми фотографиями были лишь тщетной попыткой воскресить в памяти пережитое счастье:

«Суоллоу накрывают на стол. Ширли следит за пудингом».

«Валери „вылетает“ из Брауни-гайдов».

«Кингфишеры управляются с мытьем посуды. Фото Сьюзан».

«Капитан нагоняет прилив! Фото Джин».

На последнем снимке мисс Болем стояла в волнах, обнажавших ее полные плечи, в окружении полудюжины своих девочек. Ее волосы свисали вниз плоскими прядями, слипшимися и мокрыми, как водоросли, обрамляя ее счастливое лицо. Два детектива молча разглядывали фотографию. Потом Дэлглиш сказал: