Комната убийств - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 58

— Я видел вашего сына, — сказал Дэлглиш. — В больнице Святого Освальда. Я уходил после встречи с вашей невесткой, а он был в комнате ожидания.

— И каковы ваши впечатления, коммандер?

— Я заметил, какое у него необычное лицо. Вашего сына можно назвать красивым.

— Таким был и мой муж. Но вы все же преувеличиваете. «Симпатичный» — такое описание более точно.

Казалось, она на мгновение задумалась, затем лицо миссис Фарадей раскололось в преображающей ее улыбке, которая была обращена в прошлое.

— Очень симпатичный. «Красивый» — странное слово в применении к мужчине.

— Оно кажется уместным.

Последний горшок был осмотрен и опущен в жидкость. Теперь они выстроились аккуратными рядами, по размеру. Миссис Фарадей поглядывала на них с тем удовлетворением, которое дает хорошо выполненная работа.

— Думаю, будет лучше, если я вам объясню, как обстоят дела с Сельвином. Он не отличается умом. Я могла бы сказать, что у него всегда были трудности с обучением, да только эта фраза ничего не объясняет. Сельвин в состоянии выжить в нашем безжалостном обществе, но он не может бороться. Он получал образование вместе с так называемыми нормальными детьми, не сдав при этом ни одного экзамена; даже не делал попыток, за исключением двух второстепенных предметов. Об университете не было и речи, даже о самом захудалом, где такие недоборы, что туда готовы брать людей, едва умеющих читать и писать. Даже такое учебное заведение не приняло бы Сельвина. Его отец был очень умным человеком, и Сельвин — наш единственный ребенок. Естественно, его особенности, когда они проявились, вызвали у отца разочарование. Даже слово «горе» не будет здесь слишком сильным. И все же он любил своего сына, как и я. Мы оба желали, чтобы Сельвин был счастливым и нашел такую работу, которая была бы по силам, приносила бы пользу окружающим и удовлетворение ему. Со счастьем проблем не было. Умение радоваться оказалось у него врожденным. Он работает швейцаром в госпитале Святой Агаты. Работа ему нравится, и он с ней хорошо справляется. Кое-кому из старших швейцаров с ним интересно, так что Сельвин не одинок. И у него есть жена, которую он любит. Я намерена сделать так, чтобы у него и в дальнейшем была любимая жена.

— Что вы делали вчера, миссис Фарадей, между половиной пятого и половиной шестого? — спокойно спросил Дэлглиш.

Вопрос был жестоким, но она не могла не ждать его. Почти без усилий со стороны детектива миссис Фарадей выдала ему мотив. Предоставит ли она теперь алиби?

— Когда я услышала о смерти Невила Дюпейна, то поняла, что вы заинтересуетесь его личной жизнью, что раньше или позже о его связи с моей невесткой вам станет известно. Сослуживцы не стали бы делиться своими подозрениями со мной или ее мужем. С какой стати? Когда дело дойдет до убийства, отношение к этому будет у всех разное. Само собой, я поняла, что могу оказаться среди подозреваемых. Вчера я собиралась поехать в музей и к приходу Невила Дюпейна быть там. Я знала, что каждую пятницу он забирает свой «ягуар». Думаю, в музее об этом знают все. Лучшей возможности встретиться с ним один на один я не видела. Договариваться о встрече в больнице было бы глупо. Он всегда смог бы найти повод избежать разговора, ссылаясь на нехватку времени. Дополнительную сложность представляла Анжела, находящаяся там же. Я хотела застать Невила Дюпейна одного и попытаться убедить его прекратить эту связь.

— Вы представляли, как можете это сделать? — спросила Кейт. — Я имею в виду аргументы, помимо соображений о том уроне, который он может нанести вашему сыну.

— Нет. У меня не было ничего, чем я могла бы ему угрожать — если вы об этом. Сельвин не являлся его пациентом, так что вряд ли Главный медицинский совет заинтересовался бы случившимся. Моим единственным оружием — если это можно назвать оружием — был призыв к его порядочности. В конце концов, он мог сам сожалеть об этой связи, стремиться вырваться из этих отношений. Я вышла из дома ровно в пять и рассчитывала оказаться в музее в половине шестого или чуть позже — на тот случай, если он уже там. Музей закрывается в пять, и все уходят. Меня могла заметить миссис Клаттон, но вряд ли: ее коттедж находится позади дома. В любом случае я имела право там находиться.

— И вы встретились с доктором Дюпейном?

— Нет, я отказалась от попытки. Машин, как и всегда по пятницам, оказалось полно, и я постоянно застревала на светофорах. У меня было время подумать. Меня осенило, насколько плохо я все спланировала. Невилу Дюпейну в ожидании выходных не терпелось бы уехать. Худшего времени для беседы с ним и быть не могло. А другого шанса у меня не было. Пропусти я его, мне бы уже ничто не помогло. Я сказала себе, что лучше начать с Анжелы. Мы с ней ни разу об этом не говорили. Она понятия не имела о том, что мне все известно. Штука в том, что я и в самом деле могла полностью изменить ее жизнь. Анжела привязана к моему сыну. Она не безжалостная хищница. Возможно, с ней мне удалось бы добиться большего, чем с Дюпейном. Мой сын может захотеть ребенка. Я советовалась с медиками, и они не видели оснований, почему бы его детям не быть нормальными. Полагаю, что моя невестка тоже не против. Вряд ли она рассчитывала родить от Невила Дюпейна. Конечно, им надо было бы помогать деньгами. Доехав до Хэмпстедского пруда, я решила вернуться домой. Я не заметила время. Зачем? Только могу сказать вам, что была здесь в восемнадцать двадцать, Перкинс это подтвердит.

— Вас никто не видел? Кто-либо, способный опознать вас или вашу машину.

— Насколько я знаю, нет. А теперь, если у вас больше нет вопросов, я думаю вернуться в дом. И вот еще что, коммандер. Я буду очень благодарна, если вы воздержитесь от прямого разговора с моим сыном. Он дежурил в госпитале Святой Агаты, когда Дюпейн был убит. В больнице могут это подтвердить, поэтому необходимости разговаривать с самим Сельвином нет.

Беседа была окончена. И они, подумала Кейт, добились большего, чем рассчитывали.

Миссис Фарадей не пошла их провожать до выхода, предоставив это Перкинсу, в ожидании полицейских околачивавшемуся на веранде. У двери Дэлглиш повернулся к нему и спросил:

— Извините, не могли бы вы нам сообщить, во сколько миссис Фарадей вернулась вчера домой?

— В шесть двадцать две, коммандер. Я случайно глянул на часы.

Перкинс стоял, широко раскрыв дверь. Это больше смахивало не на предложение уйти, а на приказ.

По пути к машине оба детектива молчали. Уже пристегнувшись, Кейт дала волю своему гневу:

— Слава Богу, она не моя свекровь! Ее драгоценный сынок — единственный, о ком она печется. Готова поспорить, он бы не женился на Анжеле, не заручившись одобрением собственной мамочки! Мамочка покупает дом, дает машину. И он еще хочет завести ребенка, так ведь? Она и это ему купит! А если Анжеле придется бросить работу, мамочка будет содержать их семью. Ей и в голову не приходит, что у Анжелы может быть собственная точка зрения, что она не обязательно хочет ребенка — или пока не хочет, — что ей, возможно, нравится ее работа в больнице, что она ценит свою независимость. Эта женщина совершенно безжалостна.