Загадка Красной вдовы - читать онлайн книгу. Автор: Джон Диксон Карр cтр.№ 36

– Я пойду домой, – решительно заявил последний. – Хочу посидеть и подумать. Уж и не вспомнить, когда мне так нужно было посидеть и подумать. Уже почти три часа. – Он мигнул и посмотрел на Терлейна с сэром Джорджем. – Вы куда сейчас направляетесь? Анструзер, я знаю, вы живете недалеко от меня; пойдемте со мной пешком – выкурим по сигаре. А вы, док, не вздумайте тащиться сейчас в Кенсингтон; в таком тумане вы и до утра не доберетесь. Глупости! Пойдемте ко мне, у меня найдется для вас лишняя кровать. И мне нужен слушатель. Выйдемте в холл, Мастерс. У меня к вам разговор.

Терлейн обнаружил, что при прощании с хозяином оказалось нелегко подобрать нужные слова. Фраза «доброй ночи, мы отлично провели время», по понятным причинам, никуда не годилась. Закончилось тем, что все пожали друг другу руки и пробормотали что-то неразборчивое. Все были как-то растеряны. Равель бесцельно бродил по комнате, избегая смотреть на неподвижное лицо Гая. Мантлинг бормотал что-то себе под нос. Гай находился в центре темного тайфуна неприязни ко всему вокруг. Когда Терлейн и Анструзер прощались, он даже не поднял головы и не расцепил рук.

Терлейн и сэр Джордж присоединились к Г. М. в холле. Он стоял в пальто с поеденным молью меховым воротником, сдвинув на затылок старый неуклюжий цилиндр, и спорил о чем-то с Мастерсом.

– Нет, вы, сэр, просто идите домой, – терпеливо повторял Мастерс тоном ко всему привычного лондонского постового. – Мы еще здесь не закончили – мне нужно подробное описание духовой трубки, хм! – держу пари, она должна быть небольшого размера. До тех пор, пока у меня не будет на руках всех доказательств, я лучше вообще ничего говорить не буду… Ну, ну, зачем ругаться? Я завтра зайду к вам, если смогу.

– Ага. Так, по-вашему, вы знаете, кто убийца и как он сделал свое черное дело?

Мастерс жестом отослал Шортера, подавшего гостям пальто. Он проводил их до двери. Керзон-стрит по-прежнему застилал легкий туман. Он размывал свет ламп и скрадывал контуры домов. Терлейн поежился, когда туман стал заползать под пальто.

– Да, я почти уверен, что знаю, – ответил старший инспектор. – Еще два-три штриха – мелких штриха, заметьте! – и картина полностью прояснится.

– И кто же убийца?

– Мистер Гай Бриксгем. Слушайте, сэр Генри, – Мастерс заулыбался, – а что, если я возьму пример с вас и оставлю вам пару намеков, как любите делать вы?

– Продолжайте.

– Я знаю, кто убийца, – сказал Мастерс, – во-первых, потому, что сегодня туман. И во-вторых, потому, что я был в комнате Гая Бриксгема и обнаружил, что у него имеется настоящий японский халат… Утром я предоставлю доказательства. Доброй ночи, джентльмены. Осторожнее, здесь ступеньки.

Обрамленный желтым светом, струящимся из холла, Мастерс поклонился, как дворецкий, и дверь закрылась.

Приняв любезное приглашение Г. М., Терлейн провел остаток ночи в его большом доме на Брук-стрит. Г. М. сказал, что ему нужен слушатель. Начал он с длинного списка горестей, которые не дают ему спокойно жить. Его жена, когда не отдыхает на юге Франции, имеет скверную привычку приглашать в дом множество гостей, и хоть одному из них он был бы рад! Две дочери распоряжаются его машиной, как своей, ездят в ней на вечеринки, возвращаются в пять утра и сигналят под окном в надежде, что он высунет голову из окна и начнет их костерить. Тоже мне развлечение! Такой-то и такой-то чин в военном министерстве поскупился установить в доме лифт, и ему каждый день приходится подниматься пешком на четвертый этаж. А другой такой-то и такой-то чин – Г. М. назвал его Сухарем – не стал слушать его советов в деле о шифре Розенталя.

Дом оказался большим прохладным красивым особняком, существующим, казалось, для одних лишь официальных приемов. Большую часть времени в нем жил только Г. М. со слугами. Заявление о том, что гудки машин не дают ему спать до пяти утра, оказалось чистейшей воды выдумкой. Терлейну удалось лечь спать только в половине шестого, так как Г. М., вместо того чтобы показать ему спальню, отвел его на верхний этаж, который занимала анфилада комнат, доверху забитых книгами и пыльными трофеями, – его логово. И в долгий утренний час Терлейн не мог угнаться за удивительной ненасытностью ума Генри Мерривейла, скрывавшегося за восточной невозмутимостью его лица и, на неопытный взгляд Терлейна, занимавшего себя преимущественно детскими забавами.

Например, придя в свое логово, Г. М. сразу стал показывать Терлейну свою коллекцию настольных игр – там были всевозможные образцы, но все они были не так просты, как казалось на первый взгляд. Там была одна чертовски сложная игра, реконструкция морского сражения, требующая не меньшей сосредоточенности, чем шахматы, и столь же сложная. Терлейн навсегда запомнил Г. М., сидящего за столом в свете камина, в домашней сорочке, с чашкой остывшего кофе у локтя, с неподвижным лицом, мускулы которого двигались только тогда, когда он затягивался из своей черной трубки; Г. М. бросал свои корабли в атаку, сметая вражескую оборону. После потери всех тяжелых кораблей и большей части терпения Терлейн мрачно заявил, что надо начать все сначала. Он бился отчаянно, уча правила на ходу, и костерил самыми ужасными ругательствами маленькие картонные канонерские лодки Г. М. К тому времени, как он научился выстраивать приемлемую оборону, сна у него не было ни в одном глазу.

Г. М. не замолкал ни на секунду. Он рассказывал об удивительных лингвистических головоломках, в которых нужно было составлять анаграммы и акростихи из исчезающих из английского языка слов. Он ковылял по комнате, брал с полок книгу за книгой, сыпал цитатами, которые Терлейн, как профессор английского языка, должен был закончить. Наконец, ученый потерял самообладание и начал показывать собственную эрудицию, чем почти заставил Г. М. замолчать. Они стучали по столу и шипели друг на друга, как два гусака, до половины шестого, а потом Терлейну, который чувствовал себя так, будто его мозги пропустили сквозь валики для сушки белья, налили последние полбокала виски, чтобы ему не было скучно по дороге в спальню. Он уже наполовину спал, когда вспомнил, что Г. М. ни словом не заикнулся об убийстве Бендера.

– А вы неплохой малый, – заметил Г. М. – Лучшего Ватсона я в жизни не встречал. – Он добавил, что в его доме свято соблюдается старая ирландская традиция. – Если захотите виски, дважды топните в пол. Слуги поймут.

Когда Терлейн, после недолгого сна, вернулся к себе домой, чтобы переодеться, он чувствовал себя совсем разбитым. В десять он договорился встретиться с сэром Джорджем и Г. М. в Уайтхолле, в офисе последнего. Было пасмурное, но не холодное утро. За штаб-квартирой королевской конной гвардии Терлейн свернул налево и, пройдя через внутренний двор, оказался в кабинете Г. М, располагавшемся в мансарде с отличным видом на набережную. Кабинет был очень похож на одну из комнат в мансарде дома на Брук-стрит, только тут было еще больше пыли из-за больших кип бумаг, перевязанных бечевками, да над камином висел большой портрет Иосифа Фуше. Г. М. сидел, закинув ноги на внушительных размеров стол, и задумчиво курил сигару.