Предатель памяти - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Джордж cтр.№ 117

Либби спустилась в свою квартиру. На коврике у входа лежала сегодняшняя почта, и она подобрала всю пачку, отомкнула Дверь и, зайдя внутрь и зажав мотоциклетный шлем под мышкой, вскрыла конверты. Помимо счетов от телефонной компании, письма от банка с напоминанием, что ее текущий счет нуждается в срочном пополнении, и рекламы систем безопасности, она нашла большой плоский конверт, подписанный почерком матери. Либби взялась за него с большой неохотой, опасаясь, что внутри ее ожидает очередной отчет об успехах старшей сестры. Но она все-таки надорвала верхний край и вытащила на свет один-единственный лист, почему-то фиолетового цвета.

«Получи то, что хочешь! Стань тем, кем мечтаешь стать!» — кричали крупные буквы заголовка. Как стало понятно из дальнейшего текста, Икволити Нил — исполнительный директор и учредитель «Нил паблисити», буквально на днях появившаяся на обложке журнала «Мани», — недавно проводила в Бостоне семинар на тему «Самооценка и достижения в бизнесе» и теперь получила из Амстердама приглашение выступить и там. На обратной стороне афиши мать приписала своим аккуратным почерком, которым с полным правом могли гордиться монашки, давшие ей образование: «Это такая отличная возможность, чтобы вы с сестрой встретились. Оли сможет заехать к тебе на обратном пути. Амстердам ведь недалеко от Лондона?»

«Во всяком случае, недостаточно далеко», — мысленно ответила ей Либби и скомкала афишу. Это напоминание об Оли и обо всем, что с нею связано, привело Либби в столь раздраженное состояние духа, что она промчалась мимо холодильника (хотя именно туда намеревалась нырнуть, сломленная тем, что не застала Гидеона дома). Вместо шести кесадилий с чеддером, о которых мечтал ее организм, она налила себе благопристойный стакан родниковой воды и, вливая ее в себя, выглянула в окно. У стены, отделявшей границы владений Гидеона от соседей, притулился сарайчик, в котором Гидеон мастерил своих воздушных змеев. Дверь сарая была распахнута, из окна падал на темную траву прямоугольник света.

Либби отставила стакан с водой и выскочила на улицу, топая по серо-зеленым от плесени ступеням.

— Эй, Гидеон! — позвала она, когда до сарая оставалось еще несколько ярдов. — Ты тут?

Ответом ей была тишина, и Либби замедлила шаги, охваченная сомнениями. Машины Ричарда Дэвиса она на площади и перед домом не видела, но, с другой стороны, специально не искала. Может, он заехал, чтобы провести еще одну из своих занудных бесед, типа «отец учит сына жизни», к которым, судя по всему, имел пристрастие. И может, он умудрился при этом довести Гидеона до того, что тот сбежал из дома пешком, лишь бы не слышать отцовских поучений, и тогда Ричард решил отомстить сыну и отправился крушить его воздушных змеев. Это было бы вполне в его стиле, думала Либби. Змеи — это единственное не связанное с дурацкой скрипкой дело, которым занимался Гидеон, и его отец не стал бы колебаться ни секунды, если бы ему пришла в голову мысль разнести их в клочья. Потом он бы нашел чем оправдаться: «Это отвлекало тебя от музыки, сынок».

Ага, как же, кипятилась Либби. Нужно не змеев Гидеоновых ломать, а кое-что другое!

В ее разгоряченном воображении Ричард продолжал убеждать Гидеона в правильности своих действий: «Я соглашался принимать это в качестве твоего хобби, Гидеон, но теперь такое времяпрепровождение недопустимо. Мы должны поставить тебя на ноги. Мы должны вернуть тебя к музыке. У тебя запланированы концерты, тебя ждут на звукозапись, тебя ждет публика!»

«Отвали, — мысленно отвечала Либби Ричарду. — У него своя жизнь. У него хорошая, интересная жизнь. Почему бы тебе тоже не заняться своей жизнью, а, Ричард?»

Мысль о том, что у нее сейчас может появиться шанс вызвать Ричарда на бой на самом деле — вживую сказать ему все, что она думает, пока нет рядом Гидеона, способного помешать ей, — придала Либби новый заряд энергии, и она чуть ли не бегом преодолела последние метры. Постучавшись в раскрытую дверь, она вошла внутрь.

И увидела Гидеона, одного, без Ричарда. Он сидел за самодельным столом для рисования, к которому был прикреплен большой лист бумаги. Гидеон напряженно всматривался в него, будто надеялся не только увидеть, но и услышать что-то важное.

Либби окликнула его:

— Гид, привет! Я увидела, что горит свет…

Гидеон никак не показал, что слышит ее. Его взгляд не отрывался от листа бумаги. Единственной переменой в нем стало то, что теперь он прищурился, вглядываясь.

— Я стучалась к тебе. И звонила. Заметила твою машину на площади, поэтому решила, что ты дома. А потом увидела, что здесь горит свет…

Ее слова, поначалу торопливые и громкие, постепенно стихли, завяли, как растение от недостатка влаги.

— Ты рано сегодня вернулась с работы, — наконец заговорил Гидеон.

— Да, я лучше спланировала маршрут, так что не пришлось ездить дважды в одну сторону.

Либби удивилась, как легко сорвалась с ее губ эта ложь. Очевидно, общение с Роком не проходило бесследно.

— Странно, что твой муж не возражал, чтобы ты уехала до конца дня.

— Да он не знает, а я-то уж не стала ему говорить, что все сделала.

Она поежилась. На полу рядом с Гидеоном стоял маленький электрический обогреватель, но он не был включен.

— Как ты тут сидишь без куртки, без свитера? Тебе что, не холодно? — спросила она.

— Не знаю. Не замечал.

— Давно тут прозябаешь?

— Час, два, а может, три.

— А что рисуешь? Нового змея?

— Хотел придумать что-нибудь, чтобы взлетело выше всех.

— О, классно. — Она подошла и встала у него за спиной, горя желанием увидеть новый проект. — Ты делаешь змеев почти как профи. Ни у кого я не видела таких хороших змеев, Гид. Они просто невероятные. Они…

То, что она увидела на бумаге, заставило ее замолчать. Результатом сидения Гидеона в сарае стало бесформенное нагромождение размазанных пятен, оставшихся от ластика. Похоже, что Гидеон рисовал линию и тут же стирал ее, рисовал другую и снова стирал, так что в некоторых местах бумага была протерта насквозь.

Гидеон обернулся, когда Либби еще не закончила фразу. Обернулся так быстро, что она не успела изменить выражение лица.

— Видишь, я и это разучился делать, — сказал он.

— Нет, не разучился, — попыталась возразить она. — Не говори ерунды. Ты просто… устал, или у тебя блок, или еще что-то. Это ведь творческая вещь. Рисовать змеев — это творчество. А любое творчество иногда застревает, что ли, а потом снова свободно идет…

Он видел ее лицо и прочитал на нем то, что Либби не сказала словами. Он покачал головой. Либби заметила, что выглядит Гидеон хуже, чем когда-либо за все то время, что он перестал играть. Он выглядел даже хуже, чем прошлым вечером, когда пришел к ней, чтобы рассказать о смерти матери. Его светлые волосы грязными прядками прилипли к голове, глаза провалились, а губы потрескались так, что казалось, будто они покрыты чешуей. «Черт, да чего он впадает в крайности? — думала Либби. — Он не видел свою мать уже сто лет, и они не были так уж близки, пока она была жива. Во всяком случае, с отцом у них гораздо более тесные отношения. Так чего он?»