Простым ударом шила - читать онлайн книгу. Автор: Сирил Хейр cтр.№ 8

— Э-э-э, пожалуй, нет. Боюсь, мне надо сначала закончить эту вот работу. Идите, не надо меня ждать.

— Не буду.

Вуд широко улыбнулся. От его внимания не ускользнуло то, что мисс Браун всегда ходила обедать именно без четверти час и что Филипс в это время всегда оказывался у дверей столовой, чтобы встретиться с ней. Впрочем, никакого злорадства в его улыбке не было: не так просто незаметно ухаживать за девушкой на глазах у нескольких сотен крайне любопытных сотрудников!

Тем временем мисс Браун стояла у стола Петигрю, терпеливо ожидая, пока он закончит читать проект своего собственного длиннющего документа, который она только что напечатала под его диктовку. Она знала, что работает аккуратно и что ее работа не может вызвать нарекания, поэтому особенно не волновалась. Однако Петигрю, закончив чтение, громко расхохотался, чему мисс Браун весьма удивилась:

— Там что-нибудь не так, мистер Петигрю?

Петигрю снял очки, тщательно протер их замшевым лоскутком, надел, высморкался и снова стал самим собой.

— Простите ради бога, — извинился он. — Но это вот место настолько глупо, что вызывает смех. Вот здесь — посмотрите сами.

Мисс Браун проследила за его указующим перстом и невольно прочитала вслух:

— «Приведенное решение вряд ли совместимо с делом „Кампкин против Игера“, но при этом не следует забывать, что принято оно было местным церковным советом».

— Ну и кто, по-вашему, его принимал? — снова начиная смеяться, спросил Петигрю. — Всего лишь кучка добросердечных старых джентльменов? Не более того?

— Я в этом не разбираюсь, — покраснев, ответила мисс Браун, — но именно это вы только что сами мне продиктовали.

Она принялась быстро перелистывать свои стенографические записи.

— Конечно же продиктовал, нисколько в этом не сомневаюсь. Не трудитесь доказывать это. Наша юридическая тарабарщина весьма располагает к обмолвкам такого рода. Моя вина. — Он вычеркнул ошибочные слова, написал вместо них «выездной сессией суда» и продолжал: — Бедные члены приходского совета! В суде казначейства им делать явно нечего. Их легче было бы представить себе в городском суде древней Никеи {Никея — название по меньшей мере пяти городов античной эпохи, в том числе и нынешней Ниццы. Неясно, какой из них имеет в виду Петигрю. (Примеч. ред.)}. Кстати, мисс Браун, вы знакомы с трудами первых отцов церкви?

— Нет, — коротко и сухо ответила мисс Браун, но увлеченный полетом собственной мысли Петигрю не заметил этот сигнал тревоги:

— Честно говоря, я тоже. Боюсь, они уже всеми забыты в наши дни. Разве что мисс Дэнвил разбирается в этом вопросе.

Мисс Браун в упор посмотрела на своего начальника.

— Не надо высмеивать бедняжку мисс Дэнвил. Она очень, очень хорошая женщина, и к тому же это несправедливо, — с неожиданной твердостью в голосе произнесла она и, быстро собрав свои записи, стремительно вышла из кабинета, оставив Петигрю сидеть с открытым от удивления ртом. Впервые в жизни у него не нашлось слов на достойный ответ.

Впрочем, его внезапное смущение вызвали не столько слова секретарши, хотя после некоторых размышлений он был вынужден признаться самому себе, что со стороны пожилого человека недостойно и неумно упрекать, пусть даже и в шутку, молодую женщину в совершенно естественном незнании далекой старины, сколько тот факт, что они впервые за время совместной работы посмотрели друг другу в лицо. Он, разумеется, успел давно заметить, что мисс Браун обычно избегает смотреть на других людей. К его удивлению, оказалось, что у нее пара больших светло-голубых глаз, настолько живых и блестящих, что они совершенно меняли ее в остальном непримечательное лицо! Это открытие ошеломило его.

«Я считал ее простушкой! — думал он. — При случае такие глаза могут стать весьма и весьма опасными… Впрочем, если быть начеку и принять должные меры предосторожности, то у нее, слава тебе господи, не появится возможности снова обращать их на меня».

Петигрю был честен с самим собой, однако, когда мисс Браун через несколько минут просунула голову в дверь, чтобы предупредить, что уходит на обед, его почему-то сильно задело, что она, как всегда, смотрит не на него, а куда-то на пол.

Обычно Петигрю ходил обедать позже всех, поэтому, когда он вошел в столовую, она была уже почти пустой. Взяв немного хлеба и тарелку тушеного мяса — дежурное блюдо, он сел за свободный стол и мог видеть со своего места самого старшего инспектора, блондинистого, толстоватого и лысоватого джентльмена, сидевшего напротив начальника экспортного отдела, одного из немногих постоянных государственных служащих в Системе. Их строгие серые костюмы и серьезные, полные важности выражения лиц невольно привносили в незатейливую атмосферу столовой в Марсет-Бей дух Уайтхолла {Уайтхолл — улица в Лондоне, на которой расположены правительственные учреждения. (Примеч. перев.)}. Прямо за ними, в глубине зала, Петигрю заметил две едва не соприкасавшиеся головы — рыжеватую его секретарши и серо-стальную мистера Филипса. При виде их Петигрю задумался о возможных практических последствиях их явного романа, но на этот раз его больше волновала не его собственная, а прежде всего ее дальнейшая судьба. За время, проведенное в Марсет-Бей, ему удалось кое-что узнать о личных обстоятельствах мисс Браун, несмотря на то что ее трудно было назвать общительной, а ему, само собой разумеется, меньше всего хотелось совать нос в чужие дела. Тем не менее, связывая вместе то, что до него дошло, он был искренне удивлен, когда понял, насколько она одинока: ни братьев, ни сестер, несколько лет назад умерла мать, после чего мисс Браун посвятила всю себя заботе об отце, который примерно через год после смерти жены тоже ушел в мир иной. Подруг своего возраста у нее, очевидно, было очень мало, что вполне объясняло ее естественную тягу к обществу людей более старшего возраста.

«Интересно, кем был ее отец? — думал Петигрю, доев свое мясо и приступая к неизбежному и совершенно безвкусному фруктовому пудингу. — Скорее всего, человеком с образованием — иначе его дочь вряд ли получила бы имеющиеся у нее знания». Более того, Петигрю почему-то казалось, что покойный мистер Браун, не важно, бедный или богатый, по каким-то одному Господу Богу ведомым причинам не оставил свою дочь без копейки денег. Нет, дело было совсем не в ее иногда экстравагантных одеяниях и не в не всегда обычных поступках. Просто в отличие от остальных секретарш в ней чувствовалась некая основательность, которая, возможно, и составляла ее главное богатство.

Продолжая внимательно наблюдать за парочкой, Петигрю слегка нахмурился: с одной стороны, молодая, неопытная, одинокая, но достаточно состоятельная девушка, а с другой — Филипс! Что-то во всем этом было не так, что-то определенно не нравилось. Лично он против Филипса ничего не имел. Более того, считал его вполне дружелюбным, хотя и несколько занудливым парнем. Но перспектива, что Филипс может жениться на мисс Браун, почему-то смущала Петигрю. Он старался найти этому сколько-нибудь рациональное объяснение — и не мог. Ни один аргумент его не устраивал. Все время что-то было не так. Или не так, как ему хотелось. Собственно, что нам об этом человеке известно? Клерк мало кому известного адвоката — любой сноб мог бы сказать, что он не принадлежит к социальному классу мисс Браун, но ведь сноб — это всего лишь сноб, и к тому же это исключительно ее личное дело. Но Филипс — вдовец и, как минимум, лет на двадцать пять старше ее. Убогая матримониальная ситуация, но опять-таки выбор делать ей, и только ей одной. Тот факт, что она проводит рабочее время превращая слова мистера Петигрю в загадочные стенографические знаки, не дает ему права вмешиваться в ее личную жизнь. Более того, если, конечно, того не потребуют соображения общественной необходимости, чего на данный момент не предвиделось, он и не хотел бы вмешиваться. И тем не менее… Искренне пытаясь найти хоть какую-нибудь причину своего внутреннего неприятия сложившейся ситуации, Петигрю впервые за все время вдруг задал себе вопрос: почему Филипс бросил свою работу именно тогда, когда на помощников адвокатов был такой большой спрос? Что именно побудило его так поступить? Общие соображения или какая-то особая причина? Ведь для теперешней его работы он безусловно староват, и в приказном порядке его бы сюда не направили. Интересно, что за этим стоит? Уж не связанная ли с Филипсом скандальная история? Петигрю вдруг пришло в голову, что Филипс просто мошенник, выгнанный своими патронами за некий бесчестный поступок, на самом деле человек женатый, который охотится на молоденьких девушек с деньгами. Минутой позже Петигрю уже смеялся над собой за свои мелодраматические домыслы. Однако они казались столь живыми, что он решил выяснить вопрос до конца и начать прежде всего с фирмы, в которой раньше работал мистер Филипс. Вреда это никому не принесет, а он сам избавится от неприятных мыслей.