История мира в 10 1/2 главах - читать онлайн книгу. Автор: Джулиан Барнс cтр.№ 74

Так оно все, как говорится, и катилось. Шли месяцы, а то и годы;

через некоторое время как-то перестаешь обращать внимание па дату под заголовком газеты. Я понял, что правильно сделал, отказавшись переспать с Бригиттой. Мы стали добрыми друзьями.

— А что будет, — спросил я у нее в один прекрасный день, — когда здесь появится моя жена? Я должен объяснить вам, что моей горячо любимой жены в ту пору со мной не было.

— Я так и думала, что вы забеспокоитесь на этот счет.

— О, на этот счет у меня все в порядке, сказал я, имея в виду свою ночную гостью, потому что мое теперешнее житье-бытье, по-моему, немножко смахивало на заграничную поездку какого-нибудь бизнесмена, верно? Я говорю так, знаете ли, — вообще.

Тут нет никакого «вообще». Это зависит только от вас. И от нее. Она не расстроится? — спросил я, на сей раз уже более определенно намекая на свою гостью.

— А она узнает?

— По-моему, кое-какие проблемы все-таки могут возникнуть, — сказал я, снова переключаясь на широкий план. Здесь проблем не бывает.

— Вам видней. — Во мне начинала брезжить уверенность, что все утрясется.

Между прочим, у меня давно была такая мечта. Ну, не то чтобы мечта — просто мне очень этого хотелось. Хотелось, чтобы мне вынесли приговор. Нет, это звучит как-то странно, точно я мечтал, чтобы мне оттяпали голову гильотиной, или высекли, или уж не знаю что. Поймите меня правильно: я хотел, чтобы мне… ну, вынесли приговор. Ведь этого каждому хочется, разве не так? Я хотел какого-то подведения итогов, хотел, чтобы на мою жизнь посмотрели со стороны. Такое бывает с нами только в суде да на приеме у психиатра, но мне не приходилось попадать ни туда, ни сюда, и меня, честно сказать, не слишком огорчало, что я не преступник и не псих. Нет, я обыкновенный человек и хочу того же, чего хотят многие обыкновенные люди. Чтобы на мою жизнь посмотрели со стороны. Понимаете?

Как-то раз я завел подобный разговор со своей подругой Бригиттой, не уверенный, что растолкую ей все это лучше, чем вам, но она поняла меня сразу. Сказала, что это очень распространенное желание и его нетрудно будет исполнить. Так что через пару дней уже подошла моя очередь отправляться. Ради моральной поддержки я попросил ее составить мне компанию, и она согласилась.

Сначала все было как я и ожидал. Там стояло такое старое здание с колоннами и красивым орнаментом, над входом у него были высечены какие-то длинные изречения — кажется, по-гречески или по-латыни, — а двери охраняли стражи в форме, и я порадовался, что сообразил заказать себе на сегодня новый костюм. Внутри была огромная лестница из тех, что раздваиваются и описывают два больших круга в противоположных направлениях, а потом снова сходятся наверху. И везде сплошной мрамор, и начищенная до блеска латунь, и внушительные панели из красного дерева, где никогда не заведутся древесные черви.

Сама комната была невелика, но тут размеры уже роли не играли. Главное, что у тебя создавался нужный настрой — обстановка была официальная, но не слишком обескураживающая. И в чем-то даже уютная: несмотря на то что тут делались серьезные дела, бархатные занавески выглядели довольно потрепанными. За столом сидел очень приятный пожилой джентльмен. Немножко похожий на моего отца — нет, пожалуй, скорее на дядюшку. Взгляд дружелюбный, смотрит прямо в лицо; такого, сразу видно, не надуешь. Он сообщил, что прочел все мои бумаги. Здесь же, у его локтя, они и лежали — история моей жизни, все, что я сказал и сделал, передумал и перечувствовал, вся эта сумасшедшая мешанина, и хорошее, и плохое. Представляете себе, какая набралась кипа? Я не знал, можно ли мне к нему обращаться, но рискнул. Сказал, ну и лихо же вы читаете. Он ответил, что у него большая практика, и мы с ним малость посмеялись. Потом он взглянул на часы — нет-нет, очень вежливо — и спросил, желаю ли я услышать приговор. Я невольно расправил плечи и сжал кулаки, опустив руки по швам. Потом кивнул и сказал: «Да, сэр», слегка нервничая, сами понимаете.

Он сказал, что у меня все в порядке. Нет, я не шучу, так прямо и сказал: «У вас все в порядке». Я думал, он еще что-нибудь добавит, но он опустил глаза, и я увидел, как его рука потянулась к верхнему документу из другой стопки. Потом он опять глянул на меня, чуть улыбнулся и сказал: «Нет, правда в порядке». Я снова кивнул, и на сей раз он уже окончательно вернулся к своей работе, так что мне больше ничего не оставалось, кроме как уйти. Когда мы вышли оттуда, я признался Бригитте, что немного разочарован, и она сказала, что так говорят почти все, но пусть я не беру этого в голову, и я не стал.

Примерно тогда же я начал встречаться со знаменитыми людьми. Сперва мне мешала робость, и я выбирал только кинозвезд и любимых спортсменов. Встречался, например, со Стивом Маккуином и Джуди Гарланд; с Джоном Уэйном, Морин О'Салливан, Хамфри Богартом. Джином Тирни (мне всегда страшно нравился Джин Тирни) и Бингом Кросби. Встречался с Дунканом Эдвардсом и остальными игроками «Манчестер юнайтед», попавшими в мюнхенскую авиакатастрофу. И еще с несколькими ребятами из «Лестер-Сити», которых помнил по старым матчам, — вам их имена, наверное, ничего не скажут.

Спустя некоторое время я понял, что могу встретиться с кем угодно. Я встретился с Джоном Ф. Кеннеди и Чарли Чаплином, с Мэрилин Монро, президентом Эйзенхауэром, папой Иоанном XXIII, Уинстоном Черчиллем, Роммелем, Сталиным, Мао Цзэдуном, Рузвельтом, генералом де Голлем, Линдбергом, Шекспиром, Бадди Холли, Пэтси Клайн, Карлом Марксом, Джоном Ленноном и королевой Викторией. Почти все они были очень милы держались, знаете ли, очень естественно и совсем не важничали. Вели себя как обычные люди. Я спросил, нельзя ли устроить встречу с Иисусом Христом, но мне сказали, что тут может выйти заминка, и я не настаивал. Я встречался и с Ноем — правда, нам слегка помешал языковой барьер, да это и неудивительно. На некоторых людей я хотел только взглянуть. Гитлер, к примеру, — такому, как он. я бы руки не подал, но мне просто дали возможность спрятаться за кустами, когда он проходил мимо в этой своей мерзкой форме, самый что ни на есть живехонький.

Догадываетесь, что случилось потом? Меня начали заедать тревоги. Причем по абсолютно пустячным поводам. Стало, например, беспокоить собственное здоровье. Ну разве не бред? Может, тут была какая-то связь с тем, что Бригитта сказала мне насчет своего слабого сердца, но я вдруг вообразил, будто со мной что-то неладно. Поверите ли? Меня стали донимать всякие дурацкие предчувствия и мысли о том, что я не так питаюсь; я приобрел тренажер для гребли и велосипед, начал делать упражнения с гантелями; отказался от соли и сахара, от животных жиров и пирожных с кремом; даже сократил свою ежедневную порцию «Фифтифифти» до какой-нибудь половины коробки. На меня накатывали приступы волнения касательно целости моих волос, езды по супермаркету (так ли уж безопасны эти тележки?), моих половых функций и моего счета в банке. Почему меня тревожил мой счет в банке, ведь я этого банка и в глаза не видел? Я боялся, что моя карточка в магазине вдруг не сработает, мучился размышлениями о предоставленном мне огромном кредите. Чем я его заслужил?