Бремя прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Адлер cтр.№ 67

Тут же подъехал еще один экипаж, и лакей снова принес им карточку. На ней было написано то же самое.

– «Госпожа Джеймс Адамс сожалеет…» – читал озадаченный Джон. – Но это же моя тетка! – воскликнул он. – Она многие годы ждала моей свадьбы. Ничто не могло бы помешать ей увидеть мою жену. Что происходит? Уж не охватила ли Бостон какая-нибудь эпидемия!

Одна за другой перед подъездом дома останавливались кареты, но ни одного гостя не было, а были одни лишь визитные карточки приглашенных с написанным от руки одним и тем же словом: «сожалеет».

Лакеи бесстрастно продолжали ждать гостей на лестнице, а швейцар расхаживал по вестибюлю. Играла музыка, а шампанское и закуска во всем своем дорого стоившем великолепии томились в столовой.

Лилли выпрямила спину и стала словно бы выше. Подняв подбородок и призвав на помощь все свое достоинство, она поднялась по лестнице в свою комнату. Там она постояла у окна, глядя на вереницу шикарных карет, двигавшихся вверх по Маунт-Вернон-стрит. С каждой из них сходил кучер, который поднимался на крыльцо, чтобы положить на серебряный поднос очередную карточку. «Ох уж эти «сожалеющие леди», – горько думала Лилли, догадываясь об истинной причине. Она через свой брак породнилась с каждой приличной бостонской семьей – и не была принята ни одной из них. Она понимала, что отныне в ее доме больше не будет приемов. Ни одного и никогда.

Джон узнал правду от своей тетки позднее, тем же вечером. Причиной всему была бывшая кухарка, теперь нанявшаяся к госпоже Браттл Уайт и выпустившая кота из мешка в тот самый день, на который был назначен прием.

– Она ирландка, такая же, как и я, – сказала она своей новой хозяйке. – И была у него экономкой. Она уволила всех нас, когда решила выйти за него замуж, чтобы занять соответствующее положение в свете. Она всегда корчила из себя аристократку. Никому не пришло бы в голову даже подумать, что она настоящая леди, а не такая же, как все мы, ирландская служанка.

Следующим утром господин и госпожа Адамс спешно отбыли в продолжительное свадебное путешествие за границу, оставив за своей спиной не утихавший скандал.

После того как я покончила с покупками в Голвее, а Шэннон с Эдди обследовали прилавки в книжном магазине Кении и купили себе ореховые прогулочные трости и великолепной расцветки мохеровые пледы – слава Богу, без ирландских трилистников, – мы отправились на ленч. За кружками гиннеса, который закусывали копченой семгой с пресным хлебом, не таким хорошим, как у Бриджид – такого-то нигде больше не было, – мы говорили о Лилли. Эдди сказал, что, по его мнению, она была своевольной эгоисткой, хотя обладала и некоторыми подкупающими качествами. Шэннон же заметила, что Лилли вызывает у нее жалость, потому что она, такая молодая, была испорченной и довольно глупой, хотя фактически в этом и не было ее вины.

– Ах, – сказала я, – вина ее была в том, что она оговорила Финна О'Киффи.

– Вы слишком мягкосердечны, – сказал Эдди, принимая сторону мужчин.

– Вовсе нет, – возразила Шэннон. – Кроме того, если бы Финн и Дэниел остались в Арднаварнхе, они кончили бы ровно тем же, с чего начали, – конюхом и скотником. Но посмотрите, как повернулась их жизнь.

– Ах, – запротестовала я, на этот раз с ноткой таинственности в голосе. – Но вы же не дослушали до конца эту историю. Как вы можете видеть, я расставила по местам всех ее персонажей, тонко наметила их связи между собой, рассказала об их жизни, но не все. Далеко не все.

В ответ они рассмеялись.

– Мы это знаем, – хором прозвучали их голоса. – Нам придется подождать. Всему свое время.

Я отодвинула в сторону тарелку и допила свой гиннес. И мы снова обратились к судьбе Дэниела.

* * *

Дэниел О'Киффи сходил в парикмахерскую, где ему коротко подстригли его рыжую шевелюру и привели в порядок разросшуюся лохматую бороду. Прежде чем отправиться к Мэтью Кини, он купил себе новую одежду. Чистый и опрятный, с деньгами в кармане, он чувствовал себя на вершине благополучия, шагая по Принс-стрит, где по пути завязал с десяток знакомств.

Босс Уорда [3] предложил ему сесть. Осмотрев гостя изучающим взглядом, он отметил его новый костюм и самоуверенную улыбку, а также новое выражение умудренности на лице гостя.

– Ну, О'Киффи? – обратился к нему хозяин кабинета. – Ты пришел вернуть мне мои пятьдесят долларов?

– Вот именно, сэр. – Дэн положил на стол деньги. – Но пока еще без обещанных вам мною золотых часов.

Кини оставил полсотни лежать на столе между ними и сказал:

– Стало быть, как я понимаю, твое предприятие не было слишком успешным?

– Вовсе нет, сэр.

И Дэн рассказал внимательно слушавшему Кини о своей вполне успешной операции.

– Я же выручил семьсот двадцать три доллара и шестьдесят пять центов, мистер Кини! – торжественно завершил он свой рассказ. – Купил себе новые штаны и пиджак, подстригся, да еще дал пятьдесят долларов другу семьи, бедняжке миссис Доновэн. И теперь, после того как я вернул вам ваши пятьдесят, у меня осталось ровным счетом шестьсот три доллара. Больше чем достаточно, чтобы выкупить у Корригена его старую лавочку. Уверен, что он отдаст ее за пять сотен.

Кини кивнул, размышляя над его словами, и, помолчав, спросил:

– Скажи мне, мой мальчик, что заставляет тебя думать, что тебе удастся выбить из корригеновской лавки больше, чем самому Корригену?

– Я сделаю из нее конфетку, сэр. Покрашу дом, он будет выглядеть обновленным и чистым. Закуплю лучшие продукты, расширю ассортимент.

– И повысишь цены?

– Конечно, придется немного их повысить, чтобы скрыть расходы.

Кини кивнул.

– Тут-то твой план и развалится. Лавка Корригена находится в самом бедном районе Бостона. Там у людей никогда не бывает больше пары пятаков в кармане, и они сто раз подумают над каждым центом, на который подорожает твой лук. Весь бизнес Корригена сводится к тому, что ему постоянно приходится считать гроши там, где все едва сводят концы с концами. Нет никакого сомнения, что эти бедные женщины посмотрят на твою свежевыкрашенную лавку, на лук, подорожавший на целый цент, и отправятся к соседнему бакалейщику, у которого товар дешевле. Их интересует только цена. И больше ничего.

Дэн вытряхнул из кармана все деньги, положил их рядом с пятьюдесятью долларами Кини и жалким голосом проговорил:

– Так, значит, мой удел – состариться и поседеть, как Корриген, продавая сахар с прибылью в два цента женщинам, которые не могут позволить себе его купить, или же на старости лет мыкаться по большой дороге с бутылкой в руке в качестве единственной компании.