Домой, во Тьму - читать онлайн книгу. Автор: Антон Мякшин cтр.№ 22

Одолев подъем, он услышал торопливые шаги за спиной.

– Подождите, господин! – задыхаясь, прокричал священник. – Не могу же я остаться здесь один! Гагл и другие… Мне теперь нельзя возвращаться, а у меня нет ни осла, ни повозки, чтобы уехать…

Николас шел по следам в степной пыли. Где-то недалеко должен быть труп битюга, а там и куртка, и перевязь с мечом. Кинжалы и сюрикены можно сковать самостоятельно, если есть подручные материалы и хорошая кузница, но сделать такой же меч, как тот, который он вывез с Драконьих островов, к которому давно привык и подобного которому нигде в Империи не видел, – это было ему не под силу. Даже там, на Драконьих островах, такой меч был редкостью. Мечи такого качества невозможно купить. Чтобы заслужить право носить его, Николасу пришлось задержаться на островах еще на три года.

– Господин, остановитесь! Я стар, глаза мои слабы, я потерял вас в этих сумерках! Где вы, господин?!

Николас обернулся. Человечек брел прямо на него, прижимая бурдюк к животу и беспомощно крутя плешивой головой. Не то чтобы Николас пожалел его. В здешних местах творилось нечто непонятное и пугающее, чего Николас не встречал нигде прежде. Этот проповедник говорил, что знает бесноватых, – следовательно, он мог быть полезен.

– Я здесь! – негромко проговорил Николас.

Человечек ускорил шаги и через минуту схватился за мешок.

– Благодарю вас, господин, – вздохнул он.

Прежде чем надеть куртку, Николас осмотрел повреждения на собственном теле. Раны, полученные им в подземелье верпенской канализации, давно затянулись, не было видно даже шрамов. На левом боку розовели четыре отметины, напоминавшие поджившие язвы. Прикосновение к ним еще вызывало боль, но Николас знал: к вечеру следующего дня не останется и следа. Повреждения от металла, выкованного руками людей, от огня или камня не представляли для него никакой опасности – кроме, пожалуй, опасности истечь кровью. Да и то было маловероятно: кровь свертывалась почти мгновенно, самые страшные раны заживали в течение нескольких дней, и только редкие шрамы держались один-два года.

– Ерунда! – пробормотал Николас.

– Чего изволит господин? – оторвался от своего бурдюка проповедник, сидевший чуть поодаль, рядом с мальчиком-проводником, который еще не пришел в себя.

Николас не ответил.

– Позволительно ли мне бу… будет узнать имя господина, спасшего мою жизнь? – упокоив почти опустевший бурдюк между ног, спросил проповедник, который вследствие нервного потрясения и возлияний успел порядочно осоловеть.

– Николас, – не думая, ответил Николас.

– Бог отблагодарит вас за ваше милосердие! Что привело вас в Халию? Приличные люди здесь не появляются… То есть я хотел сказать, господин, что вы не принадлежите к приличному… э-э… славному… э-э… То есть я как раз хотел сказать, что вы принадлежите… э-э… То есть как раз не хотел сказать… – Бородатый священник заторопился и запутался в словах.

Николас глянул на него внимательно. Отец Матей смущенно икнул и тотчас изобразил на лице почтительную улыбку.

– Простите меня, господин, – сказал он. – Проклятое вино! Истинно – Сатана послал это зелье на землю, дабы смущать слабых. Я слаб, господин! Будь я в силах преодолеть пагубную тягу, я бы жил сейчас в Верпене, подле площади Блаженного Симона в угловой комнате гостиницы вдовы Таннекен. Вы бывали в Верпене? О, прежняя жизнь! О, белоснежные простыни! Вдова стирает их каждую неделю и полощет в лавандовой воде… Вы знаете вдову Таннекен? Какие жирные супы она готовит! Какие колбасы подают у нее по вторникам! Будь проклято сатанинское зелье отныне и во веки веков, аминь. – Он отхлебнул из бурдюка и снова икнул. – Будь проклято вино… и отец Лансам! Вы не встречали отца Лансама? Ваше счастье, господин, что вы не встречали этого мерзкого упыря! Более пакостное создание трудно себе вообразить…

Проповедник поднялся на ноги и погрозил в темноту кулаком так ожесточенно, что не удержался и опрокинулся на спину.

– Он обвинял меня в государственной измене… – жалобно продолжал отец Матей, с трудом вставая на четвереньки. – Государ-р-р-рственной измене! Будто бы я в своих проповедях поносил государя нашего Императора и мать Святую Церковь! Это я-то? Я проповедник, господин, и значит, моими устами говорит сам Создатель. Да, я возмутился повышением налогов на продажу вина и крепких напитков, а кто бы не возмутился?! Поверите, господин, когда я сказал, что недостойно избраннику Божиему вожделеть выгоды от продажи дьяволова зелья, толпа взревела как один человек! А я! Я!.. – Отец Матей трижды ударил себя в грудь, причем последний раз промахнулся и расквасил себе нос. – Я, – гнусаво договорил он, – вызвался избавить народ от сатанинского злоумышления! Я предложил свозить все пиво, вино и водку из трактиров и кабаков Верпена к гостинице Таннекен, где я бы сам уничтожал эту гадость, дабы освободить народ от козней дьявола. Я бы делал это, господин! И я бы делал это совершенно бесплатно – пусть только городская казна оплачивала мне закуску… Да! Я бы принес себя в жертву своей пастве, но гнусный Лансам… – Бородатый проповедник икнул так сильно, что потерял нить рассуждений и замолчал, хлопая глазами.

– Свинорылый Гага и прочие – твоя теперешняя паства? – спросил Николас. – Хорошо же ты заботишься об их душах, если в конце концов они решили принести тебя в жертву Черному Козлу.

– Что?.. А… О, господин не судите их строго. Они всего лишь невежественные крестьяне. Пока в Халии стояли войска государя Императора, они посещали церкви и крестили своих детей. Как только войска ушли, они вновь вернулись к своим языческим идолишам.

– Черному Козлу?

– Н-нет, господин… Они поклонялись духам, этих духов было много, так много, что мне и не запомнить… Проповедники, которые, к несчастью своему, оказывались в этих жутких землях, несли халийцам слово Божие, только от этого… стало хуже. Крестьяне тупы и необразованны. Они совсем как дети. Много времени понадобилось, чтобы убедить их в том, что истинный Бог – он один, а все их идолы – суть слуги дьявола, бесы. Им говорили о Боге, но говорили и о дьяволе. Им говорили, что те, кто не примет в сердце своем Спасителя, будут обречены служить Сатане. Заповеди Божии показались им странными и сложными, и дьявол, породивший духов, которым они когда-то поклонялись, стал им ближе и понятнее. Те древние духи, как и он, нечистый – страшные, мстительные и коварные, внушающие трепет и чуждые любви.

Николас, поначалу слушавший проповедника с улыбкой, теперь посерьезнел.

– Чудные дела, – сказал он. – Никогда не слышал о том, чтобы жители Империи избрали своим богом Сатану.

– О нет, господин! – откликнулся отец Матей. – Я же говорю – крестьяне слишком глупы. Их умишка не хватит на сознательное свершение такого страшного греха. Им, как и всем прочим, нужен бог. Они не готовы принять Хри… Христа и все еще не могут забыть прежних идолов, даже теперь, когда им открыта их суть. Когда им говорят, что, поклоняясь духам, они поклоняются Сатане, они, конечно, верят. И продолжают поклонение – надо же все-таки хоть кому-то поклоняться! Имперские отряды, которые посылают сюда церковники, жгут идолов, а крестьяне делают новых. У тех, что сделали последними, – рога, раздвоенные хвосты и копыта, в которых они держат вилы. Этот Черный Козел… – проповедник понизил голос до хриплого шепота, – появился совсем недавно. Я даже не предствл… не представляю, как им удалось его сделать – в округе нигде нет деревьев такой величины.