Осколки под стеклом - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Мелемина cтр.№ 30

Его слова не решили проблемы. Люди мыслили иначе — долгими обходными путями, не принимая простейших истин ни при жизни, ни после смерти.

Люди хотели действовать и вмешиваться, не понимая, что состояние покоя принесло бы им куда меньше вреда.

Женщина, сделавшая выбор Евы, совершила убийство, и после этой фразы Крис легко ставил точку, а она — нет, и долго еще объясняла в трубку — хотела спасти хотя бы одного… ведь иначе расстреляли бы всех! Тебе не понять, что значит — стоять под дулами и мучительно выбирать!

Крис молчал. Все это было лишним для него, не имеющим значения, и он просто слушал, зная, что больше ее никто не выслушает.

Сколько их еще таких…

Крис просматривал записи, вспоминая имена и даты.

Не убий.

Не набирай скорость перед пешеходным переходом, даже если у тебя на заднем сиденье рожает жена.

Не берись защищать девушку от хулиганов, если ты разрядник по боксу, а они тощие наркоманы.

Не кидайся спасать мать от пьяного отца с кухонным — конечно, для устрашения, — ножом наперевес.

Не стреляй в человека в форме, даже если он устанавливает на горной тропе незаметную нить растяжки.

Не вводи в вену маньяку-растлителю смертельный усыпляющий раствор, даже если ты всего лишь исполнитель приговора, вынесенного законом.

Все просто, думал Крис, стряхивая пыль с листов. Но у каждого из них своя правда: я хотел защитить, я хотел спасти, я был обязан, я был должен, это произошло случайно. Почему я наказан?

Все правила, думал Крис, были очень просты. Проще не бывает. И хаос начался, как только Кельше сунулся с идеей права выбора.

Они получили возможность выбирать и прикрылись ей, как щитом. Вершителям больше нечем было заниматься — это была последняя черта.

Они никогда не выберут что-то одно, но будут до скончания века натыкаться на одни и те же грабли, принимая их за панацею от всех бед. Им уже ничто не поможет. Правила забыты. Рай был разрушен за один день, рай был разрушен тем, кто обязан был его сохранить — Законником. Криспером Хайне.

— У меня отпуск, — шепотом сказал Крис фарфоровым кошкам. — Слышите — тишина. Телефон не зазвонит, пока все не вернется на свои места. Я никому пока не нужен. Я никому не нужен…

Он выпрямился, оставив листы на полу — перепись многочисленных судеб, жизней, трагедий и смертей. Подошел к окну. Город лежал за ним, похожий на черного пса с перебитым хребтом. Город выл на круглую алую луну.

Над городом раскатывались удары грома. На юге взметнулся алый вихрь и потянулась к небу черная дымная вуаль. Ударило на юге, у больницы, потом еще и еще раз, у зданий медицинских центров и правительства, станций снабжений. Искры летели над городом. Спешно, захлебываясь, неслись куда-то сирены. Мерно ударялись в асфальт тяжелые военные ботинки. Щелкали одиночные выстрелы. Надсадно орал что-то громкоговоритель.

Город выл, не в силах зализать столько ран сразу, и желтые электрические глаза его гасли. Останавливался транспорт. Гасли табло на вокзалах. Где-то накренился строительный кран. Город давился оранжевыми искрами, ворочался, ломая ребра мостов. Взрыв, взрыв, еще и еще один.

Крис смотрел спокойными немигающими глазами и отвернулся только тогда, когда на серебряном столике негритенок прикатил чашку дымящегося чая и блюдечко с мятным печеньем.

— Отпуск, — повторил Крис, задергивая длинную тяжелую штору. — Лет на десять-двадцать…

* * *

Ящерицей он полз по ярко-красным рыхлым барханам, обжигая ладони о раскаленный песок. Над головой висело идеально круглое солнце, тоже алое, с острым краем. Справа топорщились тонкие пики, заканчивающиеся крючьями. За ними зияла пропасть.

— Где-то тут должен быть мост, — фыркнул Кайдо. — Где мост-то? Твою же налево…

Он повернул голову и посмотрел налево. Ничего. Только густое марево колыхалось у горизонта.

— Если бы… я… — Кайдо подтянулся на руках и уткнулся лбом в песок, отдыхая, — был немного… поумнее…

Не быть тебе умным, вздохнул внутренний голос. По статусу не положено. Впрочем, пить-есть тебе тоже по статусу особо не полагается, поэтому ползи дальше, сам ведь сказал — где-то тут есть мост. Мост должен быть — Кайдо его помнил, — навесной, с широкими серыми канатами по бокам, с шаткими досками.

За мостом развилка, а на развилке камень, где написана дата рождения и смерти каждого, кто удосужится прочитать. За камнем — город с алыми крышами и белой стеной, город, в котором росли когда-то золотые яблоки, в кузницах которого раздавался мелодичный перезвон, ковали прямые тяжелые мечи.

— Я тут сто раз… ходил, — пробормотал Кайдо, с трудом поднимаясь на ноги. — Куда все делось?

Он приложил руку козырьком ко лбу и вгляделся вдаль, не щурясь и не мигая. Крючья скал подцепили длинные алые облака, словно диковинную пряжу — вечерело.

Пятнадцатый вечер с тех пор, как за спиной захлопнулась дверь домика проводника.

Кайдо давно уже сбросил и оставил где-то куртку, потом свитер, и кожа плеч засветилась красной медью загара. Короткие черные волосы встопорщились, кончики пальцев стали сине-фиолетовыми от постоянных укусов. Кровь из них больше не текла — Запределье на мелочи не разменивалось.

На плоской, словно стол, равнине, торчало вдали что-то похожее на черепаший панцирь, из-под которого виднелись две тощие лапы.

Кайдо свернул к «панцирю», прибавив шаг. При ближайшем рассмотрении панцирь оказался дощатым столом, на котором лежало одинокое желтое яблоко. «Лапы» превратились в двоих — тощего мужчину в потрепанной набедренной повязке и женщину в похожем костюме.

Мужчина поднял на Кайдо кроткие глаза и вздохнул. Женщина обрадовалась:

— К столу! К столу! — захлопала в ладоши она. — Хозяйка просит гостей к столу! Угощайтесь! — она развернулась к мужчине: — И ты жри, подонок! Сколько можно повторять!

— Не хочу, — неуверенно сказал мужчина. — Лапуль, ну не хочу я это кушать…

— Кожа да кости! — возвестила женщина, тыча пальцем под впалые ребра мужчины. — Подонок, а… вот подонок… — и вдруг разрыдалась.

Кайдо посмотрел на яблоко. Оно лежало немного на боку, уже чуть подвядшее, с тонкой янтарной кожурой.

— Где вы его взяли? — спросил он.

— Я взяла, — утирая слезы, призналась женщина. — Смотрю, этот подонок с голоду дохнет… булькает. Ноет. Ну и пошла искать. Написано возле дерева — не рвать. А я-то через оградку перелезла и сорвала, чтобы этого падлюку спасти… А он не ест! Не ест, сволочь, а я же ради него… — и снова разрыдалась.

— Я же не знаю, где ты его сорвала, — возразил мужчина, запуская пальцы в жиденькие кудрявые волосы, — вдруг там канцерогены… или радиация.

— Вот ты у меня где! — взвизгнула женщина, пиля шею ребром ладони: — Вот!