Кентурион - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 43

Первыми гостей встретили дети нубийцев – черные голыши. Глазастые и зубастые, они визжали и вопили, скача вокруг. Осанистые воины, курчавые, с бородками, заплетенными в косички, сжимали рукоятки коротких мечей на поясах из жирафьих шкур, но угрожать не угрожали. Проявляли беспокойство лишь их жены и дочери, замотанные в ярчайшие ткани и увешанные целыми связками бус и ожерелий. Хижины стояли как попало, чередуясь без порядка, то сбегаясь, то разбегаясь по верхушке плоского холма, а потом в этом хаосе проявилась система, свободное пространство организовалось в подобие извилистой улицы, и круглые халупы выстроились в два ряда по обе стороны от нее. Улица спустилась с холма, обогнула соседнюю возвышенность и уперлась в стену из кирпича-сырца, ограждавшую огромный квадратный двор, занятый храмом Льва.

В массивных колоннах храма, в его пилонах с наклонными стенами угадывались зодчие Та-Кем. На дальнем холме дыбились три или четыре пирамиды – маленькие, локтей двадцати от земли до макушки, сработанные из камня, но не приземистые и основательные, как в Египте, а остроконечные, вытянутые в высоту.

– Ждите меня здесь! – приказал Зухос слугам, и вошел во двор храма.

Добрая половина двора была отдана под хафир – рукотворное озеро, окруженное статуями каменных львов, разинутые пасти которых служили водостоками. Храмовую дверь с боков стерегли лежащие львы из розового гранита, а стены пилонов были расписаны на тему похождений львиноголового бога Апедемака во всех его ипостасях. Вот Апедемак, шествующий во главе процессии богов. В его правой руке скипетр, в левой – знак жизни, на плаще изображен крылатый лев, на голове – корона; вот Апедемак, стоящий на боевых слонах; вот он же – на крокодиле…

Зухос вошел в храм, и со стен на него холодно глянули гигантские змеи, поднимавшиеся из лапчатых листьев аканта. Из-за пузатых колонн донеслось хоровое пение. Жрецы старательно голосили:

– «Привет тебе, бог великий, могущественный рукою, бог великий, носящий тайну Апедемак, который является к призвавшему его! Скрыта сущность его, не видит его никакой глаз, нет ему преград на небе и на земле! О, бог великий, дышащий знойным дыханием на врагов своих, истребляющий всех, кто злоумышляет против него! Владыка ярости, великий своей наружностью, победный и сильный, дающий нам всю жизнь и могущество, здоровье всякое и всю радость!»

Пользуясь тем, что жрецы были заняты исполнением хвалебной песни, Зухос проскользнул в святилище. Оно было квадратным в плане, а свет, пробивавшийся в крошечные окошки, скрещивался на изваянии четырехрукого и трехголового Апедемака. «Здесь!»

Волнуясь, бывший жрец осмотрелся. В каждой из стен было по глубокой прямоугольной нише, в которые утапливались плиты, исписанные иероглифами Та-Кем и значками страны Нуб вперемежку.

Зухос вчитался в надпись на левой плите, и бросил – не то! Перешел к средней, что хоронилась в нише напротив входа, за статуей. Знак некхакха! Та самая дверь! Сердце зачастило… Вложив царский кнут в отверстие, он нажал осторожно, и плита с шорохом повернулась на шарнирах, открывая полутемную каморку. Дохнуло пылью, не тревожимой тысячи лет. Тяжелая гранитная доска висела на стене, глубоко продырявленная иероглифами. Не дыша, Зухос вчитался. «Тебе, ищущему пути к порогу Хи-ку-Дхаути! Оставь надежды и забудь о желаниях, возьми в ум свой: тебя не сочли достойным великих тайн и направили на глухую окольную тропу, дабы не ступала нога твоя дорогой истины. Смирись!»

Прочитав надпись, кандидат в фараоны сначала даже не уразумел смысла. Рассудок его отказывался понимать сказанное. Скользя пальцами по фигурным выемкам значков, Зухос читал снова и снова, однако иероглифы оставались теми же, и значение их не менялось.

Он был как во сне. Бездумно, без смысла и цели, кружил вокруг трехглавого бога, глядя под ноги и шевеля губами, будто считая шаги. Древние его унизили! Не сочли достойным… Кого?! Самого Зухоса! Гадский ур-маа! Зухос замычал, не в силах удерживать в себе боль и злость. Этот жалкий старикашка, словно в насмешку прозванный «великим ясновидцем», провел его, как недоразвитого ребенка!

Спотыкаясь, отвергнутый вышел в зал, где жрецы старательно выпевали гимны. Эти постные лица, осиянные мистическим жаром, вдруг разъярили Зухоса. Он затрясся как в лихорадке, и заорал:

– Встать!

Коленопреклоненные жрецы поднялись с пола, их лица приняли глуповатое выражение, а глаза остекленели, словно замененные искусной подделкой из блестящих камушков.

– Всем утопиться!

Жрецы развернулись кругом, толкаясь, и побежали, валко и грузно. Одолев ступени, они с ходу попрыгали в хафир. Было что-то неестественное и отвратительное в том, с какой готовностью жрецы окунали головы, как разевали рты и набирали воды в легкие. Они захлебывались кашлем, раздирали себе горло пальцами, но чужая воля перебарывала все позывы к сохранению жизни, и вот пять, шесть, семь, восемь… восемь утопленников медленно закачались на мелкой волне, поникнув, распустив мокрые одежды, замерев с искаженными лицами. Голубая вода лишь оттеняла безжизненность тел.

Не обращая более внимания на убитых, Зухос присел на лапу гранитному льву и задумался. Удар, нанесенный ему, был страшен – ужасная правда придавила, мешая дышать и жить. Он проделал такой путь! Вверх по всему Нилу! И для чего?! Чтобы древние приложили его мордой о стенку? «Не достоин!» Ха! Это он-то?! «Смирись!» Да как же можно смириться с разбитыми надеждами?! Он шел сюда, чтобы забрать последний ключ от врат, за которыми его ждала Абсолютная Власть! Да где там – шел – летел! Летел и грезил, как войдет в Хи-ку-Дхаути, как прочтет древний рецепт и приготовит средство… Он бы принял его и сразу бы тронулся в обратный путь, по дороге превращая в слуг всех – солдат, жрецов, землепашцев! Не разбирая пола и чина, племени и цвета кожи! И, когда бы он прибыл в Дельту, весь Египет был бы его! А теперь что?!

Зухос выл и корчился – в душе. Внешне он больше напоминал статую.

«Сам виноват!» – прошила его трезвая мысль. Надо было все проверить – досконально. Убедиться, что ур-маа сказал правду, и лишь потом убивать его. Он сглупил тогда, в храме Изиды. Надо было самому спуститься в подземный ярус и найти Знак. Так нет же – он стал пытать этого старого пердуна! А то как же…

И вдруг Зухос все понял. Догадка была так проста, что его даже в пот бросило. Сергий! Вот кто шел «дорогой истины» – с самого начала!

– Ах, я дурак… Осел… Ничтожество!

Ведь он же видел, откуда вышел Сергий – там, в Доме Исет, – и эта девка с ним, жрица! Видел, и даже не поинтересовался, куда они заглядывали и что узнали. И сам же, балбес, запер Сергия в пирамиде… А Роксолан оказался умнее – нашел истинную усыпальницу. А «великий Зухос», выходит, рылся в кенотафе – ложной гробнице, созданной для таких же, как он, придурков. Или Сергию помогли друзья? Стоп-стоп! Тот слуга сказал, что Сергий выбрался сам. И выбрался с ключом! Иначе зачем ему было соваться в гермопольскии храм Тота? И ведь и об этом ему доложили… Пробился, дескать, Сергий со товарищи в старый храм Тота, и отбыл. А он что? А ничего! Он в это время тешил себя мечтами о грядущем величии и лобызал хегу с секхемом…