Войны крови. Восхождение - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Земляной, Борис Орлов cтр.№ 53

Но память услужливо подсунула мне воспоминания о малышах в доме ликантропа, о виварии и Змее, о том, что нечисть питается не только нашими плотью и кровью, а еще и нашими страданиями, и потому никто из тех, кто попадает в их лапы, не умирает быстро…

Я аккуратно пошевелил плечом, ощутил приятную тяжесть кобуры и стал думать о том, что вот эту кицуне можно попробовать взять живьем. И даже нужно попробовать, а по-хорошему и не пробовать, а просто обязательно взять живьем. И еще кого-нибудь из тех, кто придет нас встречать на пустырь…

О-па! Она, кажется, лезет ко мне целоваться? Ну, вот уж нет. Знаем мы, какую силу имеет поцелуй кицуне. Но отказать-то ведь тоже нельзя… Эх, была не была! Змей говорил, что Чистая Кровь может устоять, если только поцелуй не затягивать. А ну-ка…

Сашка порывисто обнял Свету и, ткнувшись ей в губы, тут же начал покрывать быстрыми поцелуями ее лицо, руки, плечи… Одновременно он потянулся руками ей под балахон, рассчитывая, что уж что-что, а соитие в кинотеатре в планы кицуне явно не входит. И не ошибся: девушка словно бы шутливо, а на самом деле изо всех сил начала отбиваться, шепча что-то про то, какой он — Сашка — нетерпеливый, что ей хочется досмотреть фильм до конца и вообще, не много ли он позволяет себе для первого свидания? Сашка отпустил ее с расстроенным видом, а внутренне ликуя: поцелуй кицуне — ее чуть ли не главное оружие — не сработал!..

Из кино они вышли в обнимку и так и пошли не торопясь вдоль пустеющей улицы. Девушка возбужденно болтала, охотник отвечал, но мысли его были заняты другим. Как быть дальше. Идеально было бы пригласить ее к себе домой якобы «на чашку чая». Там он спеленает этого оборотня на раз, и можно будет прогнать в хорошем темпе допрос с применением серебра, святой воды и огня. Сведения о засаде на пустыре они с волком вытряхнут из этой заносчивой лисицы быстрее быстрого, а уж дальше… Дальше можно будет просто обойти все засады и каждого, кто там сидит, постараться «слепить теплым», как выражается Тень. Вауыгрру он даст знать при подходе к дому, и тот будет уже ждать у подъезда…

В этом плане было только одно слабое место: кицуне знает, что дома их ждет волк, и может не рискнуть пойти одна на такое дело. Пообещать, что выгонит волка погулять, мол, сам побегает, а мы пока?.. А это — мысль! Может и сработать…

— Светка, а пошли ко мне, а? Чайку попьем, у меня конфеты есть. — Сашка очень старался, чтобы его голос звучал убедительно. — Я вот только Аякса своего гулять выгоню и чайник сразу поставлю…

— Кого выгонишь?

— Аякса, ну, волка моего…

Девушка приостановилась, словно бы размышляя…

— Давай, — наконец решила она. — Только знаешь, я конфеты — не очень. Может, пройдемся до рынка? Там круглосуточные палатки есть…

— О'кей! Давай до рынка!

«Черт! Не сработало!»

Пустырь был тихим. В этот час тут уже никого не было, лишь где-то далеко слышался шум машин. Сашка шагал, обнимая Свету, которая все говорила, говорила, говорила… В ее речи было что-то монотонное, усыпляющее, обволакивающее…

«ТЫ ЧТО, СПИШЬ?!! СДУРЕЛ?!! — разорвалось бомбой в голове. — Тебя уже окружают!»

Двигавшихся сзади охотник заметил, угрозу слева — тоже, но вот насчет «окружают»…

«Спасибо, Вауыгрр. Будь наготове!»

«Всегда готов!..»

— …Ну, вот мы и пришли. — Голос кицуне стал холодным, как сталь на морозе. — Вот и все…

— Как пришли? Куда пришли? — Сашка изобразил недоумение. — До рынка еще вон сколько топать.

— Скажи. — Света отстранилась от него и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Скажи, когда ты убивал лисицу, что ты чувствовал?

Краем глаза Сашка заметил шевеление справа. Кто это у нас такой: мелкий, широкий да еще и глаза посверкивают? А-а, знаем: кила-закрут. Редкая нечисть. Выглядит, как маленький, очень толстый динозавр. И лапы с когтями…

— Что чувствовал? Да ничего особенного. Лиса — она ведь и есть лиса. То ли дело — кицуне!..

Суфийские четки хлестнули девушку-оборотня по плечам и, словно змея, обвились вокруг туловища, прижимая руки, спутали ноги и превратились в несокрушимый узел. Каждый камушек тянулся к другому с силой хорошего заводского электромагнитного подъемника. Света застыла столбом, не в силах пошевелиться. Сашка толкнул ее, роняя, точно статую с пьедестала, и развернулся к набегавшим из темноты жутким харям.

Хлестко ударил выстрел, и темнота огласилась жутким воем подыхающего от серебряной пули. Но второй раз охотник выстрелить уже не успел: крикса со здоровенными клыками, не помещающимися в пасти, с размаху врезалась в поднятую руку. С воплем отлетела в сторону, шерсть задымилась от соприкосновения с серебряным браслетом, но дело свое она сделала: прицел сбила. Вторая пуля ушла в никуда. И тут же Сашку захлестнула темная, буквально смердящая ненавистью волна нечисти. Он пригнулся, защищая лицо, ударил пистолетом в оскаленную пасть…

«Я — здесь!»

Жуткий рык атакующего волка, и серая молния врезалась в толпу. Вауыгрр метался, точно ошпаренный, сбивая мелких тварей грудью, а тех, что покрупнее, приветствовал клыками или когтями мощных лап.

На мгновение Сашке удалось высвободить руку, и он яростно разрядил «гэша», ведя стволом, обеспечивая пулям разлет веером. Вопли, хрип бульканье… Бесполезный пистолет улетел в бурьян, чувствительно приложив напоследок медлительного уводня, а из рук охотника уже выхлестнулись серебристыми молниями сюррикены. Зажав лапами разорванную глотку, свалился другой уводень, покрупнее. Выл, катаясь по земле, здоровенный вервольф, пытаясь дотянуться до серебряной звездочки, засевшей у него под лопаткой. Плакали и рыдали мелкие криксы, разорванные серебром надвое…

«Вовремя ты, брат!..»

Волк рыкнул и прыгнул во тьму. Сашка напрягся: до победы было еще ох как далеко…

Бой кончился как-то сразу, резко и неожиданно. Только что еще человек бил здоровенного вервольфа с серебристой шерстью заговоренным ножом, одновременно уворачиваясь от когтей и зубов нечисти; только что рычал волк, яростно набрасываясь на неизвестно откуда взявшегося болотника и раздирая клыками его податливое, воняющее тиной тело, — и вдруг все закончилось. Упала тишина, мягким войлоком забрав все звуки, и охотники наконец осмотрелись…

«Ой, мама моя серая! Никогда такого не видал!»

Пустырь был просто-таки усеян отвратительными останками. Валялись изуродованные до неузнаваемости, жутко скрюченные тела — целые и фрагментами. В основном — поодиночке, но в нескольких местах — прямо-таки кучами. Несколько крикс, разорванных серебром, переплелись в странного вида клубок с совсем уж непонятным созданием. Возможно, Сашка и сумел бы его классифицировать, если бы оно было целым, а так…

Отдельной группой лежали четыре оборотня: связанная четками кицуне, свирепо поводящая глазами по сторонам, и два вервольфа. Одного из них настигли два сюррикена, второго — длинный кинжал «Убийца джиннов». Четвертым был очень редкий, практически не встречающийся в России вакохоко. [39] Что заставило его бросить родной Бенин и приехать в Санкт-Петербург, Сашка не знал, но намоленные схимниками серебряные пули поставили точку в любых планах этого существа…