Падший клинок - читать онлайн книгу. Автор: Джон Кортней Гримвуд cтр.№ 18

Она решила, что он шутит. Но он не шутил. Он хотел узнать ее имя. Хотел сильнее всего на свете.

— Я госпожа Джульетта ди Миллиони.

— Джульетта?

— Мой дядя сдерет с тебя кожу.

Снаружи охранники притоптывали от холода. Повозка, запряженная волами, кряхтела и скрипела по тающему снегу. Скоро наступит рассвет — Тико пора прятаться. Но он остался.

— Я видел, как с человека содрали кожу, — припомнил он.

Госпожа Джульетта яростно оскалилась.

— Тебя ожидает тоже самое. Он прибьет тебя гвоздями к двери. Или сварит в масле, — она смотрела на Тико. — Может, ты видел и это?

— Нет, — ответил он. — А долго ли варят?

Она зашипела.

— Откуда я знаю? Я не видела и как сдирают кожу. Я вообще нечасто выхожу из дворца. — Она замолчала на полуслове. — Какая нелепость. Не понимаю, почему я вообще говорю с тобой.

— Ты не можешь иначе.

— Это…

— Правда, — закончил Тико. Он позволил ей снова натянуть рубашку.

Кровь все еще сочилась из ранки. На алом бархате платья оставались темные пятна. Тико коснулся самого большого. Джульетта не пыталась помешать ему, но застыла, когда он провел пальцем по груди в поисках источника под ее рубашкой. Он дочиста облизал подушечку пальца. Потом снова коснулся пятна и удивился, обнаружив, что кровотечение уже остановилось.

Дверь позади него приоткрылась.

— Иди, — взмолилась Джульетта.

Он ушел, унося с собой запах роз, воспоминания о чертах ее лица и вкус ее крови.

Когда она подняла глаза, юноша уже исчез. Госпожа Джульетта, презирая себя, бросила взгляд на большую мраморную колонну. Там, где она встречалась с балконом, мелькнула тень. Но в базилике Сан-Марко горели только свечи и масляные лампы, и девушка не могла сказать, видела ли она движение или просто игру теней.

— Моя госпожа…

Родриго выглядел усталым. Внешний вид девушки явно обеспокоил капитана, и он отступил назад. Никто не ставил под сомнение его храбрость, поэтому Джульетта решила, что Родриго дает ей время привести в порядок одежду. Капитан молчал, пока она закутывалась в плащ и убирала кинжал в потайные ножны.

— Да? — спросила она.

— У меня для вас послание.

Госпожа Джульетта вздохнула.

— Ну? — равнодушно произнесла она. От такой грубости капитан напрягся. «Ну и плевать».

— Регент интересуется, где вы.

— Что ему ответила моя тетя?

— Госпожа моя, я не…

— Разумеется, знаете, — перебила Джульетта. — Во дворце всем все известно. Они просто притворяются несведущими. Это тюрьма.

Нет, дворец — не тюрьма. Это она узница.

Ребенком ее водили смотреть на беззубого и голого патриция, который ютился в холодной камере, покрытый собственной мочой и испражнениями. В молодости Николо Пасо возглавил восстание. Так называемая Вторая республика протянула три года. В день ее падения обезглавили сотню сенаторов. Пасо пощадили.

Его нынешний вид был наглядным уроком: такова судьба тех, кто бросает вызов династии Миллиони. Джульетте доводилось слышать, что деньги на восстание Пасо получил от византийского императора. Но то же самое говорили о германском императоре. Еще упоминали короля Венгрии и султана мамлюков… Похоже, никому не приходило в голову, что Пасо мог решиться на восстание самостоятельно. Эту мысль Джульетта держала при себе.

— Я видела камеру Пасо, — произнесла она вместо извинения.

Она не могла не грубить. Хотя, наверное, могла, но не знала, с чего начать и зачем…

— Тьфу! — Джульетта наконец отыскала пуговицу.

Все это время Родриго смотрел девушке в лицо и только сейчас обратил внимание на ее дрожащие руки и сражающиеся с пуговицами пальцы.

— Госпожа моя, — произнес он. — Условия у господина Пасо хорошие.

И прежде, чем она смогла возразить, добавил:

— Бывает намного хуже…

— Хуже этого?

— Намного хуже. Особняк Дукале — не тюрьма. В городе есть места, по сравнению с которыми камера господина Пасо — почти дворец.

— Мне бы следовало знать о них. Вдруг мне понадобится настоящая тюрьма.

— Да, моя госпожа.

— Тогда расскажите мне о самой худшей. — Джульетта ненавидела покровительственный тон.

Родриго обдумал просьбу, потом пожал плечами и ответил:

— Яма Черных крестоносцев. Каждый прилив ее заполняет вода. Чтобы вычерпать воду, нужен не один час. Заключенные работают посменно, иначе им не успеть до следующего прилива.

— А если они не успеют?

— Они утонут.

— Ну, — ответила она, застегивая последнюю пуговицу, — я бы скорее предпочла качать воду, чем разговаривать с вами.

Казалось, Родриго еле сдерживается, чтобы не отшлепать ее. Ну и прекрасно — ей часто хотелось самой отшлепать себя.

Джульетта подавила дрожь и приказала капитану сопроводить себя во дворец. Там она выяснила, что тетя Алекса и дядя уже легли спать, и вернулась в свои комнаты. Элеонора собиралась помочь ей раздеться, но Джульетта отослала фрейлину и сама избавилась от платья с пятнами крови. Потом стянула с себя белье и надела свежее. Окровавленная рубашка отправилась под матрац. Джульетта упала в постель и укрылась тяжелыми мехами. Ей снились снега и горящие деревянные дома.

На следующее утро она проснулась, помочилась в ночной горшок и оделась настолько быстро, насколько позволяли все ее завязки, пуговицы и медлительность госпожи Элеоноры.

— Элеонора.

— У меня пальцы замерзли.

Фрейлина возилась с лентами на рукаве платья, но вдруг замерла, так и не затянув ленту. Она оттянула рукав. Под ним на запястье Джульетты красовался синяк.

— Госпожа моя…

— Да?

— Он похож… — Элеонора колебалась.

— Ну? — сердито произнесла Джульетта. — На что он похож?

— На отпечатки пальцев.

Госпожа Джульетта ударила девушку.

Джульетта отослала фрейлину прочь и сама завязала ленты. Получилось слишком туго и криво. Она подумала, не стоит ли ей вызвать фрейлину и сообщить, что девушка уволена, причем навсегда. Но Джульетта не решилась затеять разговор. Вдобавок Элеонора наверняка не хочет ехать на Кипр и только обрадуется таким новостям.

Так что она промолчала и, отправившись в зал с картами, надолго углубилась в изучение фрески, изображающей Кипр. На фреске во всех направлениях спешили крошечные парусники. Художник изобразил ее будущий дом скалистым и бесплодным: несколько селений, еще меньше городов. Наблюдения обрадовали ее не больше, чем ссора с Элеонорой.