Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 97

— Убирайтесь, Сент-Жермен, — сказал Джейми. — Это не ваше дело. — Его голос звучал спокойно, но громко. Он говорил так, чтобы слышали все стоящие и внизу и наверху. В плечах его камзол лопнул по швам, и сквозь Дыры виднелась белая льняная рубашка.

Сент-Жермен скривил губы в вежливой усмешке. Ему нравилось быть в центре внимания.

— Не мое дело? Как подобные происшествия могут не быть делом любого общественно мыслящего человека? — Его довольный взгляд скользнул по толпе, стоявшей внизу. — В конце концов, если гость его величества имеет такое превратное представление о гостеприимстве, что устраивает бордель в своем доме, разве это не… Нет! Вы этого не сделаете! — закричал он, едва Джейми сделал шаг в его сторону.

Неожиданно в руке графа блеснул клинок, как по волшебству появившийся из накрахмаленных манжет рубашки. Я увидела, как у Джейми сжались губы, напряглись и поднялись плечи под разорванной одеждой — он был готов к бою.

— Сейчас же прекратите! — раздался властный окрик, и оба Дюверни, старший и младший, стали проталкиваться на лестничную площадку. Молодой Дюверни повернулся, чтобы люди на лестнице могли его слышать.

— Вы! — обратился Дюверни-старший к Сент-Жермену. — Если вы хоть немного общественно мыслящий человек, как вы утверждаете, лучше займитесь делом и постарайтесь сделать так, чтобы толпа внизу разошлась.

С минуту Сент-Жермен и банкир сверлили друг друга взглядом, затем смелость Сент-Жермена куда-то улетучилась. Он молча повернулся и пошел вниз, расталкивая всех и призывая разойтись.

Несмотря на все усилия, гости, привлеченные скандалом, разошлись, только когда явились королевские гвардейцы.

Очнувшийся к этому времени мистер Хоукинс выдвинул против Джейми сразу два обвинения: в похищении его племянницы и сводничестве. Какой-то момент мне казалось, что Джейми снова ударит его. Мышцы под тонким бархатом камзола напряглись, но, поразмыслив, он не стал этого делать.

После долгих объяснений Джейми дал согласие ехать в управление охраны, которое находилось в Бастилии, видимо, чтобы самому дать там объяснения по поводу того, что произошло у него в доме.

Алекса Рэндолла, бледного, обессилевшего и абсолютно не понимавшего, что происходит, тоже увели. Герцог этого не видел, он поспешно сел в свою карету и уехал еще до появления гвардейцев. Какова бы ни была его дипломатическая миссия, причастность к скандалу могла только навредить.

Бедную Мэри Хоукинс, которая все еще была без сознания, завернули в одеяло и увезли в дом ее дяди.

Меня тоже хотели забрать в управление, но Джейми решительно воспротивился, и, учитывая мое положение, меня оставили дома. Видя, что Джейми настроен серьезно и вот-вот опять пустит в ход кулаки, гвардейский капитан отступился, но с условием, что я не уеду из города. Хотя в идее покинуть Париж были свои привлекательные стороны, я все равно не смогла бы уехать без Джейми и без колебаний дала слово чести.

Пока гости толпились в прихожей, разыскивая свои шляпы и плащи, Муртаг стоял у дверей. На его лице была написана решимость. Определенно, он собирался следовать за Джейми всюду, куда бы ни пришлось. И я облегченно вздохнула. Мой муж по крайней мере не будет один. А он наклонился и шепнул мне на ухо:

— Не волнуйся, Саксоночка, я скоро вернусь. Если что-нибудь случится… — Мгновение он колебался, а затем твердо сказал: — Нет, в этом не будет необходимости, но если тебе понадобится друг, иди к Луизе де ла Тур.

— Хорошо. — У нас хватило времени лишь обменяться поцелуем, и его увели.

Двери были открыты настежь, и я увидела, как Джейми оглянулся, перехватил взгляд Муртага и сделал ему знак. Муртаг, держась за пояс, на котором висела шпага, стал протискиваться к Джейми, толкнув молодого Дюверни так, что тот едва не упал на мостовую. Последовала короткая, безмолвная дуэль взглядов. Джейми пожал плечами и развел руками, не сумев переубедить Муртага.

Джейми вышел на улицу, не обращая внимания на гвардейцев, следующих за ним по пятам, но у двери заметил маленькую фигурку Фергюса и остановился, чтобы что-то сказать. Расправив плечи, он обернулся и послал мне улыбку, которую я явственно различила в свете фонарей. Затем, кивнув старшему месье Дюверни, сел в ожидавшую его карету и уехал. Муртаг успел вскочить на запятки экипажа.

Фергюс стоял на улице, провожая глазами карету, пока она не скрылась из виду. Затем, поднявшись по ступенькам, взял меня за руку и повел за собой:

— Идемте, миледи. Милорд велел, чтобы я о вас позаботился, пока он не вернется.

Фергюс скользнул в гостиную, бесшумно закрыв за собой дверь.

— Я обошел дом, миледи, — сказал он шепотом. — Все закрыто. — Он так старался подражать интонациями Джейми, что я, несмотря на волнение, улыбнулась. Его кумир возложил на него ответственность, и он совершенно серьезно будет выполнять свои обязанности.

Проводив меня в гостиную, Фергюс решил обойти вокруг дома, как это всегда делал по вечерам Джейми, проверить, хорошо ли закрыты двери и ставни, погашены ли камины. Одна щека у него была выпачкана в саже. Он потер пальцем глаз, и тот теперь белел на темном фоне, как у маленького енота.

— Вам нужно отдохнуть, миледи, — сказал он. — Не волнуйтесь, я буду рядом.

Я не засмеялась, только улыбнулась ему:

— Не смогу я уснуть, Фергюс. Немного посижу здесь. Тебе, наверное, лучше все-таки пойти поспать. У тебя был трудный день.

Нелегко было отослать его спать, не ущемляя чувства его ответственности за дом. Но видно было, что он еле держится на ногах. Маленькие худые плечи ссутулились, а круги под глазами были темнее, чем сажа на лице.

Он непрестанно зевал, но все-таки отказался:

— Нет, миледи. Я останусь с вами… Если вы не возражаете, — добавил он поспешно.

— Не возражаю.

Он слишком устал, чтобы разговаривать или шалить в своей обычной манере, и его сонное присутствие в комнате успокаивало, словно присутствие кошки или собаки.

Я сидела, глядя на тлеющие угли, и старалась достичь хоть какого-то душевного равновесия. Пыталась представить себе тихие озера, лесные просеки, даже тишину и полумрак церкви в аббатстве — ничего не помогало. Все эти мирные образы затмевали события сегодняшнего вечера. Перед глазами стояли грубые руки и ухмыляющиеся рты, темнота, наполненная страхом, белое, искаженное лицо Мэри, такое же — у Алекса Рэндолла, ненависть в свинячьих глазках мистера Хоукинса, подозрение на лицах генерала и Дюверни, злоба, которой так и веяло от Сент-Жермена, его нездоровая радость от участия в скандале. И в довершение всего — улыбка Джейми. Какая-то неуверенность чувствовалась в ней в мерцающем свете фонарей.

Что, если он не вернется? Вот мысль, которую я старалась отогнать от себя с той минуты, как его увели. Что, если он не сможет оправдаться и снять с себя обвинения? А если судья один из тех, кто с подозрением относится к иностранцам — я имею в виду, с большим подозрением, чем обычно? — тогда Джейми запросто смогут упрятать в тюрьму на неопределенный срок. И хуже опасений, что эти непредвиденные обстоятельства способны свести на нет всю проделанную за последние несколько недель работу, была мысль о том, что Джейми может оказаться в камере, подобной той, в которой я нашла его в Уэнтуортской тюрьме. В свете последних событий новость о том, что Карл Стюарт вкладывает деньги в виноторговлю, казалась малозначительной.