Стрекоза в янтаре. Книга 1. Разделенные веками - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 26

Я немного расслабилась.

— Да, знала. — На востоке прогремел гром, по стеклам высоких, от пола до потолка, окон ударили капли дождя. Брианна углубилась в чтение вырезок. Крылья волос затеняли лицо, виднелся лишь кончик изрядно покрасневшего носа. Джейми всегда краснел, когда сердился или огорчался. Мне слишком хорошо было знакомо, как выглядят Фрэзеры, готовые взорваться.

— И вы были во Франции, — пробормотал Роджер, словно разговаривал сам с собой. Он по-прежнему не сводил с меня изучающего взора. Удивление на лице постепенно сменилось любопытством, затем возбуждением. — Тогда, наверное, вы должны были знать…

— Да, знала, — ответила я. — Именно поэтому мы и отправились в Париж. Я рассказала Джейми о Каллодене, о том, что там должно было случиться в тысяча семьсот сорок пятом. И мы отправились в Париж, чтоб попытаться остановить Карла Стюарта.

— Хлеба, — жалобно простонала я, держа глаза плотно закрытыми. От крупного теплого субъекта, находившегося бок о бок со мной, ответа не последовало: было слышно лишь тихое дыхание. — Хлеба, — повторила я чуть громче. И тут же почувствовала, как с меня сдергивают одеяло. Я, напрягая все мышцы, вцепилась в его край.

С другого края постели донеслись какие-то приглушенные звуки. Затем послышался скрип выдвигаемого ящика, сдавленный возглас на гэльском, по половицам прошлепали чьи-то босые ступни, потом матрац просел под грузным телом.

— Вот, Саксоночка, — произнес встревоженный голос, и я почувствовала, как к губам моим поднесли краюшку черствого хлеба. Я схватила ее и стала жадно жевать, с трудом проталкивая плохо разжеванные куски в горло. Не догадалась попросить вместе с хлебом и воды.

Постепенно комочки хлеба нашли свой путь и осели в желудке тяжким грузом. Тошнотворное бурчание в животе прекратилось. Я открыла глаза и увидела склонившееся надо мной в нескольких дюймах встревоженное лицо Джейми Фрэзера.

— Ик! — Я вздрогнула и икнула.

— Все в порядке? — спросил он. Кивнув, я медленно попыталась привстать, а он, обняв меня за плечи, помогал. Потом, усевшись рядом на край жесткой гостиничной постели, нежно притянул меня к себе и погладил по спутавшимся во сне волосам. — Бедняжка! — произнес он. — Может, дать тебе капельку винца? У меня в седельной сумке есть фляга рейнвейна.

— Нет. Нет, спасибо. — Я слегка содрогнулась — казалось, при одном упоминании о рейнвейне в нос ударил густой специфический запах — и выпрямилась в постели. — Через минуту буду в порядке, — с вымученной веселостью уверила я его. — Не волнуйся, это вполне нормально, если беременную тошнит по утрам.

Не сводя с меня встревоженных глаз, Джейми поднялся и пошел взять свою одежду со стула, стоявшего у окна. В феврале во Франции бывает чертовски холодно. Пузырчатые стекла окон были затянуты толстым слоем инея.

Он был совершенно голый, от холода на спине и плечах появились мурашки, золотисто-рыжие волоски на руках стали торчком. Впрочем, к холоду он был привычен, не дрожал, натягивая чулки и рубашку. Затем вдруг перестал одеваться, подошел к постели и обнял меня.

— Давай ложись, — сказал он. — Я прикажу горничной развести огонь. Ты поела, может, теперь отдохнешь? Как, не тошнит больше?

Я не слишком уверенно кивнула в ответ.

— Нет, ничего. — Я бросила взгляд на постель: белье, что обычно для постоялых дворов, было не слишком чистое. И все же серебро в кошельке Джейми обеспечило нам лучшую в доме комнату, где узкий матрац был набит настоящим гусиным пером, а не какой-нибудь там соломой или шерстью. — Впрочем, прилягу, пожалуй, — пробормотала я, подняла ноги с ледяного пола и сунула их под одеяла, где еще сохранилось тепло. Желудок, похоже, успокоился настолько, что можно было позволить себе и глоток воды, и я плеснула немного в чашку из треснутого гостиничного кувшина, стоявшего у постели.

— Ты что это расхаживаешь босиком? — спросила я Джейми, медленно потягивая воду. — Тут, должно быть, пауков полно.

Застегивая килт [10] на талии, Джейми покачал головой.

— Да нет… — протянул он и кивком указал на стол. — Тут только крысы. За хлебом приходили.

Взглянув на пол, я увидела безжизненное серое тельце на морде блестела капелька крови. Меня тут же вывернуло наизнанку, еще слава Богу, что не на постель.

— Ничего, все в порядке, — немного отдышавшись, произнесла я. — Тут особенно и рвать было нечем.

— Прополощи рот, Саксоночка, но только, ради Бога, не глотай. — Джейми протянул мне чашку и вытер рот краем полотенца, словно маленькому беспомощному ребенку. Затем приподнял и бережно уложил головой на подушки. Склонился, с тревогой всмотрелся мне в лицо.

— Пожалуй, будет лучше, если я останусь, — сказал он. — Пошлю записку…

— Нет, нет, я в порядке, — поспешила уверить я его. И не слишком погрешила против истины. Рвота мучила меня лишь по утрам, весь остальной день проходил относительно спокойно. И чувствовала я себя вполне прилично, если не считать кисловатого привкуса во рту и легкого покалывания в нижней части живота. Я отбросила одеяла и демонстративно встала:

— Видишь? Я чувствую себя просто превосходно. А ты поезжай. Неудобно заставлять кузена ждать.

Я действительно чувствовала себя гораздо лучше, несмотря на сквозняк, тянувший из-под двери и проникавший под складки моей ночной сорочки. Джейми все еще колебался: ему не хотелось оставлять меня. Тогда я подошла к нему и крепко обняла, отчасти для того, чтоб успокоить, отчасти — чтоб ощутить восхитительное тепло, исходившее от его тела.

— Б-р-р, — сказала я. — Как это ты умудряешься оставаться горячим, точно булочка, в одной лишь юбке?

— На мне еще и рубашка, — заметил он и улыбнулся, глядя на меня сверху вниз.

Так мы стояли, прижавшись друг к другу и наслаждаясь теплом. В коридоре слышалось шарканье веника, горничная приближалась к нашей двери.

Джейми слегка вздрогнул и прижался ко мне еще плотней. Путешествовать зимой трудно, на то, чтобы добраться от аббатства Святой Анны де Бопре до Гавра потребовалась целая неделя. В постоялые дворы мы попадали поздно вечером, промокшие, грязные и дрожащие от холода и усталости, по утрам меня тошнило, а потому мы практически не прикасались друг к другу со времени последней ночи, проведенной в аббатстве.

— Идешь со мной в постель? — тихо спросила я.

Он колебался. Сила его желания была очевидна, я ощущала это сквозь ткань килта, но он так и не обнял меня.

— Гм… — нерешительно буркнул он.

— Ты ведь хочешь, верно? — спросила я и просунула холодную руку под килт, чтоб убедиться.