Клан Пещерного Медведя - читать онлайн книгу. Автор: Джин М. Ауэл cтр.№ 84

– Я понимаю, Креб. Когда дух ее назвал меня матерью, я… я… – Иза в отчаянии всплеснула руками не в силах продолжать.

– Знаешь, дух Эйлы умолял меня не сжигать ее сумку целительницы. Вода выступила у него на глазах, как у Эйлы, когда она была жива. Мне было так горько. Если бы я не успел прежде бросить сумку в огонь, я отдал бы ее духу. Но он не стал искушать меня больше. Он ушел.

Креб поднялся, закутался в меховую накидку и потянулся за своим посохом. Иза наблюдала за ним с удивлением: в последнее время старый шаман редко покидал свой очаг. Креб подошел к выходу из пещеры и встал там, уставившись на снег, поблескивавший на солнце. Когда настало время завтракать, Иза, не вытерпев, подошла к нему.

– Здесь слишком холодно, Креб, – сказала она. – Тебе нельзя стоять на сквозняке.

– Впервые за много дней небо прояснилось. Так приятно увидеть солнце.

– Да. Но все же иногда возвращайся к огню, чтобы согреться.

В течение дня Креб несколько раз подходил к своему очагу и, отогревшись, ковылял назад, к проему. Но по мере того как сгущались сумерки, он все дольше задерживался у огня. Наконец землю окутала темнота. За ужином Креб сообщил Изе:

– Сейчас я пойду к очагу Брана и скажу, что отныне нашим Мог-уром будет Гув.

– Да, Креб, – склонила голову Иза. Теперь она не сомневалась: у них не осталось никакой надежды.

Иза принялась убирать посуду и остатки еды, а Креб поднялся, чтобы идти к вождю. Внезапно от очага Брана донесся испуганный крик. Иза вскинула глаза. В проеме пещеры стояло диковинное создание, с ног до головы запорошенное снегом, и отряхивалось.

– Креб! – выдохнула Иза. – Что это?

Мгновение Креб пристально смотрел на видение, чтобы удостовериться, что это не дух зла. Единственный его глаз распахнулся от изумления.

– Эйла! – крикнул он и, хромая, бросился навстречу пришелице из мира духов. Креб позабыл обо всем: о своем посохе, о достоинстве и важности, подобающих Мог-уру, об обычае, в соответствии с которым всякое проявление чувств за пределами собственного очага считалось неприличным. Задыхаясь от радости, он прижал девочку к груди.

– Эйла? Это в самом деле Эйла, Креб? Это не ее дух? – повторяла потрясенная Иза, когда старый шаман подвел замерзшую, заиндевевшую девочку к очагу. Иза боялась поверить своим глазам, боялась, что Эйла, которая только что казалась живой, вдруг растает в воздухе, превратившись в мираж.

– Это Эйла, – успокоил ее Креб. – Срок проклятия истек. Эйла победила духов зла. Она вернулась к нам.

– Эйла! – Иза сжала девочку в объятиях и моментально промокла от снега, впрочем, не только от снега. По щекам Эйлы текли потоки счастливых слез. Уба, подоспев, принялась теребить Эйлу за накидку.

– Эйла, Эйла вернулась. Уба знала, Эйла не умерла, – с гордостью твердила малышка, убедившаяся, что была права вопреки всем выдумкам взрослых.

Эйла схватила ее и так стиснула, что Уба завизжала и затрепыхалась.

– Ты промокла, – сообщила она, когда ей, наконец, удалось высвободить ручонки.

– Эйла, скорее сними с себя мокрую одежду! – распорядилась Иза.

Она сновала туда-сюда, подбавляя хворосту в огонь, отыскивая для Эйлы сухой мех. Обыденные хлопоты помогали целительнице скрыть обуревавшие ее чувства.

– Снимай скорее, иначе простудишься насмерть!

И, тут же сообразив, что в нынешних обстоятельствах слова ее звучат странно, Иза в смущении взглянула на девочку. Но Эйла улыбалась.

– Ты права, мать. Я могу простудиться, – кивнула она, сняла накидку и шапку и принялась распутывать намокшие, заледеневшие завязки на обуви. – Я умираю с голоду. Весь день не ела, – заявила Эйла, закутавшись в старую накидку Изы.

Накидка, сухая и теплая, была Эйле сильно коротка и узка.

– Я вернулась бы раньше, но в горах меня застиг обвал. Я едва выбралась из-под снега. Пришлось повозиться, – пояснила она.

Иза изумилась, но лишь на мгновение. Скажи Эйла, что ей пришлось пройти сквозь огонь, Иза приняла бы это как должное. Возвращение Эйлы служило лучшим доказательством того, что она неуязвима. Чем может повредить какой-то горный обвал человеку, побывавшему в ином мире? Иза потянулась за накидкой Эйлы, чтобы повесить ее сушиться, но вдруг, отдернув руку, подозрительно уставилась на незнакомый олений мех.

– Откуда у тебя эта накидка, Эйла? – спросила она.

– Я сделала ее сама.

– Она… из этого мира? – с трепетом допытывалась Иза.

Эйла улыбнулась:

– Из какого же еще? Это шкура оленя. Я ведь умею охотиться. Разве ты забыла?

– Не надо об этом, Эйла! – перебила ее встревоженная Иза. Затем, повернувшись так, чтобы жесты ее были не видны никому из посторонних наблюдателей, она спросила: – Неужели твоя праща с тобой?

– Нет, я ее оставила. Но разве дело в праще? Все и так поймут, что я охотилась. Ведь Креб сжег все мои вещи. Мне нужны были новые. Накидку без шкуры не сделаешь. А ты знаешь сама, шкуры на деревьях не растут.

Креб молча слушал их разговор, все еще не смея до конца поверить, что Эйла вернулась. Ему доводилось слышать истории о людях, преданных смертельному проклятию и вернувшихся в мир живых, но до сих пор он считал их сказками. Теперь он заметил, что Эйла изменилась. Она повзрослела и словно стала увереннее. Еще бы, после всех испытаний, выпавших на ее долю! Да, и оказывается, она помнит то, что случилось, когда она была мертва. Помнит, как он, Креб, сжег ее вещи. А что она помнит еще? Неужели мир духов?

«Духи! – вскинулся он, осененный внезапной мыслью. – Я должен снять смертельное проклятие, должен убрать священные кости».

Креб поспешил в святилище, где медвежьи кости все еще образовывали магический узор, означающий смертельное проклятие. Он осветил маленькую пещеру факелом, и дыхание у него перехватило от удивления. Череп пещерного медведя сдвинулся, и длинная кость уже не торчала из пустой глазницы. Смертельное проклятие было снято.

Множество мелких зверьков разделяли с людьми их жилище, пользуясь теплом и воруя людские запасы. Наверняка один из них, проскользнув мимо, задел кость или череп. Но Креб полагал иначе. С содроганием сделав знак, защищающий от злых духов, он убрал медвежьи кости в дальний конец святилища, где хранилась целая груда чудодейственных останков. Выходя из прибежища духов, старый шаман столкнулся с Браном.

– Вождь, случилось нечто необычайное, – сообщил Мог-ур. – Я не был в святилище с тех пор, как наложил проклятие. И никто не заходил сюда. Сейчас я пришел снять проклятие, но оно уже было снято.

Во взгляде Креба светилось изумление и благоговейный трепет.

– Кто, по-твоему, снял проклятие?