Райский остров - читать онлайн книгу. Автор: Джилл Барнет cтр.№ 50

Она отрицательно покачала головой.

– Смелости не хватает?

– Мне не требуется выпивки, чтобы расцветить красками мир.

– Не могу этого сказать про себя.

– Может, тебе только так кажется. А что, если ты не нуждаешься в этих костылях?

Он пристально посмотрел на нее. Было заметно, что он рассердился.

– Костыли? Пусть так. – Он сделал исполинский глоток.

– Тебе абсолютно все равно?

– Да.

– Разве не обидно зря тратиться?

– Ну, это зависит...

– От чего?

– Зависит от того, о ком ты говоришь, о себе или обо мне. – Он расхохотался, донельзя довольный своей шуткой.

– Ты невозможен.

– Знаю. Бьюсь об заклад, что если бы тебя хватило на то, чтобы выпить со мной глоток-другой, то с тобой еще можно было бы иметь дело.

– Что это, интересно, значит?

Хэнк ничего не ответил. Иногда его молчание беспокоило ее больше, чем слова. Он внимательно вглядывался в бутылку, но мысли его были где-то далеко, на другом конце земли. Вдруг он усмехнулся так, как будто хотел сам себя оскорбить, покачал головой и поторопился сделать еще один огромный глоток. Маргарет стояла на некотором расстоянии и наблюдала за ним, удивляясь про себя тому, насколько тяжелая жизнь выпала этому человеку.

На Хэнке словно лежала тень череды одиноких лет, которые преждевременно его состарили. Этого нельзя было не видеть. Впрочем, иногда, при определенном настроении, печальные следы пережитого он показывал всем, как герой демонстрировал бы свои медали.

Это был грубый, циничный человек, его нелегко, практически невозможно было вызвать на откровенность, и, даже если бы это удалось сделать, он никого не подпустил бы близко. В его сердце было слишком много шрамов и ран, полученных еще в раннем возрасте и не затянувшихся до сих пор.

– Мне так жаль, – сказала Маргарет; ей было действительно жаль его, жаль, что именно так сложилась его жизнь.

Хэнк поднял на нее глаза, он как будто только сейчас вспомнил, что она рядом. Отпив еще раз из бутылки, он перевел взгляд на море и сказал в темноту:

– Мне тоже жаль, дорогая. Чертовски жаль.

Маргарет еще постояла немного, повернулась и ушла.

В последнее время Хэнк все чаще задумывался о своей жизни. Может, выпивка заставляла его, а может, то путешествие внутрь бутылки и воспоминания о прожитом вынуждали его переосмысливать прошлое. Но он приходил сюда каждую ночь, сидел на песке в одиночестве и думал. Он вспоминал свою жизнь, перебирал в памяти годы, то нанизывая их на невидимую нить, то пытаясь утопить их в выпивке, чтобы забыть, кто он такой и кем мог бы стать.

Только виски да ром зачеркивали все: и мечты, и промахи.

Итак, он пил, коря себя за каждую идиотскую ошибку, которую он когда-либо сделал. А за сорок лет он сумел в этом плане добиться многого. Однажды, будучи еще ребенком, он получил серьезное предупреждение, но не обратил на него внимания. Ему говорили, что он настроен на разрушение. «Ты никогда никем не станешь, Генри Джеймс Уайатт». Он слышал нечто подобное и позже, когда был подростком лет пятнадцати, колючим, обиженным и озлобленным. Седовласый старый тренер по бейсболу орал на него: «Никто не сможет испортить тебе жизнь так, как это сделаешь ты сам, упрямый ублюдок!»

Билли Хобарт, тот самый мудрый старик, оказался совершенно прав.

Хэнку сейчас было сорок, и жизнь не оставила уже от него почти ничего. Он часто спрашивал себя, было ли хоть что-нибудь в нем, о чем стоило бы сожалеть. Он так долго боролся, чтобы не походить на всех остальных и именно поэтому с пренебрежением относя весь свет к олухам или простакам. Но именно сейчас ему пришло в голову, что только он-то и оказался полным болваном.

Хэнк опять сделал продолжительный глоток, не потому, что нуждался в этом или ему так хотелось, а чтобы отключиться, не смотреть правде в глаза. Он так долго отбрасывал от себя все хорошее в жизни, что никак не мог остановиться.

Хэнк проснулся из-за того, что ему показалось, будто на него с треском падает крыша. Он застонал и заворочался. Он лежал на полу домика. Видно, вчера не мог попасть в гамак. Голова раскалывалась, была готова вот-вот взорваться. Он открыл один глаз, потом второй. Но солнечный свет оказался таким неожиданно ярким, что чуть не убил его.

Откуда-то появилась тень Смитти, и снова раздался тот же самый металлический звук. Как будто ему запустили кастрюлей прямо в голову – нет, в челюсть. Это Смитти переставляла кухонные принадлежности на полке.

– Боже, – простонал он и схватился руками за уши. С трудом оторвав тело от земли, Хэнк перебрался в гамак. Она подошла к нему, чуть задержавшись на пороге.

– Ты когда-нибудь спишь?

– Я – ранняя пташка.

– Она ранняя пташка, слыхали? – передразнил он, когда она исчезла. Потом закрыл глаза рукой и так лежал некоторое время. Во рту было такое ощущение, будто там кто-то умер совсем недавно.

Очередной грохот из кухни прозвучал словно разрыв снаряда. Казалось, произошло крушение поезда. Он, шатаясь, встал. Нет, пожалуй, поезд потерпел аварию у него в голове. Он подобрался к ведру с водой, которое стояло в углу хижины, и, проигнорировав кружку для питья, висевшую рядом, взял его в руки целиком и опрокинул в себя половину, потом вытер рот тыльной стороной ладони. Половину трупа во рту куда-то смыло. Хэнк добрался до порога и оттуда стал наблюдать за Смитти. Она носилась, как трудолюбивый маленький бобер, переставляя свои горшки и кастрюли без всякой видимой цели. Может, она исполняла металлическую симфонию на сковородах?..

Когда она в очередной раз стукнула кастрюлей о кастрюлю (Хэнк каждый раз вздрагивал), его терпение лопнуло.

– Что ты делаешь, черт побери?

– Готовлю. – Очередной оглушительный взрыв сопровождал ее слова.

– Варишь на обед поезд? – Хэнк помассировал руками лоб и сжал виски, когда Смитти положила крышку на железный чайник.

– Нет, бананы. – С этими словами она вылила что-то из бутылки.

– Боже всемогущий! Это же мой ром!

Она взглянула ему прямо в глаза:

– Ой! Правда? – Она опять перевернула бутылку, и последние капли жидкости оказались на сковородке. – Спасибо за то, что ты великодушно поделился с нами. – Она наградила его сахарной улыбкой, пробудившей в Хэнке острое желание отомстить во что бы то ни стало. Сейчас, правда, он не мог сосредоточиться, в голове билась какая-то жилка, в ушах стоял колокольный звон. Даже зубы болели. Смитти зажгла спичку и подожгла содержимое кастрюли. Хэнк стал чертыхаться как заведенный. Его ром с громким хлопком вспыхнул оранжево-синим пламенем и улетел в небеса. Он убьет ее, но попозже, когда воспрянет к новой жизни. Он сделает это голыми руками и получит удовольствие.