Елка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Камаева cтр.№ 48

— Из школы, конечно.

Предположение, что я пришла из ЖЭКа, показалось обидным. Исходя из моего малого, но яркого опыта, женщины там работали грубые и крикливые. Однажды, как раз после очередного неудачного общения, мне даже пришла мысль: да туда специально таких набирают! Чтоб громкость 120 децибел, свободное владение ненормативной лексикой в пределах трех, а лучше семи этажей. Я тогда даже представила конкурс на замещение вакансии. Полегчало.

— А разве Марья Михайловна еще где-то работает?

— Да это не она — Верка, сеструха ее. Уборщицей, больше ее никем и не возьмут. А как запьет — какая там работа! Неделями не просыхает. Маша за нее и ходит, а то б эту пьянчужку давно выгнали. Мало сына своего Вовку ей на шею повесила, так еще и сама норовит туда же залезть. Как у Машеньки только сил хватает…

— Выходит, это не Му… не Марьи Михайловны сын? — удивилась я настолько, что начала запинаться.

— Нет, конечно! — живо откликнулась соседка, обрадованная случаю рассказать о чужой горькой доле. — Девчонками-то они тут вместе жили, это уж потом Верка замуж выскочила и съехала. Тетка у них умерла, квартирку оставила, так Маша ее сестре уступила — та как раз на сносях была. А роды вышли преждевременные, может, и врачи что не так сделали, вот Вовка и оказался на всю жизнь инвалидом. Муж, ясное дело, сбежал. Верка с горя рюмкой баловаться начала, ну и все, пошло-поехало. Как квартиру теткину пропила, сюда пришла, в ноги кинулась: принимай, сестренка, а то удавлюсь. Маше куда деваться… Обоих и тянет, за любую работу хватается, да толку… И деньги, и здоровье — как в прорву.

Обреченно махнув рукой, женщина строго посмотрела на меня:

— Мы ей тут по-соседски помогаем, но уж и вы Машу не обижайте. Не семижильная, чай, входите в положение… Ладно хоть, Верка не пила, пока она в больнице лежала. Мы уж обрадовались: за ум взялась. Какой там! Сегодня с утра опять усвистала, паразитка такая…

Третьего дня пенсию носили, теперь пока не пропьет — не появится…

Я шла по улице, ехала в автобусе, что-то покупала в магазине, а сердце жгло: как же так?! Почему не почувствовала, не догадалась, даже не предположила, что все может быть иначе, чем кажется? Слишком все было на виду?

Да не криви душой! Все проще. Навесила ярлыки — одна мямля и пьяница, другая хамка и стерва — и успокоилась. Я-то умная, хорошая, порядочная! И зачем пытаться что-то почувствовать, предположить? И так хорошо. Главное, сама чистенькая и правильная…

Хоть сквозь землю провались.

И поделом! Изображала из себя святошу, а на поверку и Муму, и Сова оказались лучше, чем я со своими поганенькими, подленькими мыслишками.

Как им всем теперь в глаза смотреть? А смотреть придется.

12 апреля

Рассказала про Муму и маме, и Сереже, и даже Ирке. Выплеснула все, и себя не пожалела. А зачем? Получай, что заслужила.

Не знаю, что они на самом деле обо мне подумали, но вслух ничего обидного не сказали. Ну ошиблась, с кем не бывает.

С кем-то пусть и бывает, но не со мной.

13 апреля

Если бы наверняка не знала обратное, подумала бы, что они сговорились.

С утра мама удочку закинула: может, твоей Маше гостинцы соберем, она же еще на больничном? Купим фрукты, и медку у меня баночка стоит…

Днем позвонила Ирка:

— Слушай, у нас тут на работу спортивные костюмы приносили, я взяла себе, а потом еще раз примерила — маловат. Ты говорила, Вовка совсем маленький. Значит, ему подойдет.

— Наверное, — вяло согласилась я. Рост, насколько я могла заметить, у них действительно примерно одинаковый, но Вовка пощуплее.

— Вот и хорошо, — по-моему, другого ответа Ирка бы и не приняла. — Мне его девать все равно некуда, а мальчишке пригодится.

Мой слабый протест был категорически проигнорирован.

— Костюм не тебе, так что сиди и помалкивай, — отрезала Ирка. Но тут же поправилась: — Нет, не сиди, а возьми и отдай его по назначению. Смотрите какая щедрая, чужими вещами разбрасывается!

Про работу соврала, наверное. Скорее всего, специально ходила в магазин. Или даже оттуда и звонила. Но какая она все-таки умница! Не то что некоторые…

Вечера ждала с опаской. Понимала, что Сережа никому ничего не обязан, да и я его ни о чем не просила. И все-таки чувствовала какую-то внутреннюю неловкость. То ли от подспудного ожидания, то ли от возможного разочарования.

Сережа зашел, как обычно, в восемь. Мы гуляли по набережной, потом сидели в кафе, о чем-то болтали, но про мамино и Иркино предложения я ничего не говорила. Мне показалось неудобным, точно я и от него чего-то ждала.

Уже прощаясь, между делом, Сережа протянул мне маленькую визитку:

— Тут телефон, позвони на днях, врач в курсе. Очень хороший гастроэнтеролог. Что мертвых поднимает — не видел, но живых на ноги точно ставит. Забывают, в каком месте печень находится.

Он не договорил, а я уже повисла у него на шее, как самая распоследняя дурочка. От неожиданности Сережа даже немного обалдел. Я, торопясь и сбиваясь, смеясь и одновременно чуть не плача, рассказала о том, что таила весь вечер, то и дело повторяя:

— Золотые мои люди!.. Миленькие мои… Как хорошо, что вы у меня есть!

Чем я это заслужила? Да ничем. Как булгаковскому Шарику — «свезло, просто неописуемо свезло»…

16 апреля

В учительской случился небольшой скандальчик. Самое неожиданное, что зачинщицей его стала Танюша. Случайно, конечно. Ее тяжелый вздох над чьей-то тетрадкой вызвал у Воблы моментальную реакцию:

— Вот-вот! И это только пятый класс! А что будет в десятом? Вы, Татьяна Павловна, не обижайтесь, но зачем нам, — она кивнула в сторону сидящих за столом учителей, — и им, — она кивнула на дверь, подразумевая учеников, — нужны все эти синусы, косинусы и прочие логарифмы? У меня, не при учениках будет сказано, по математике выше тройки никогда не было. И что? Жива, здорова, сама в школе работаю. Ну скажите, зачем мне было мучиться над формулами и теоремами, если я гуманитарий? Зачем их, — она опять кивнула на дверь, — мучить? Моя воля, давно бы разрешила: хотите — математику учите, хотите — русский или английский. По крайней мере в старших классах. Пусть выбирают нужный предмет или, в конце концов, любимый…

Танюша удивилась:

— А вы не догадываетесь, что тогда выберет большинство? Труд или физкультуру. Плюс еще что-нибудь полегче.

— И пусть, — не сдавалась Вобла. — Зато у детей будет интерес, успеваемость выше. Зачем их пичкать всем подряд, будто они бездонные бочки? Люди должны жить в позитиве, а вы их все проблемами грузите.

— Между прочим, Татьяна Павловна, физкультура — это здоровье, — обиженно отозвался сидевший у окна Дрын. — За предмет не считаете, а потом удивляетесь, что в армию брать некого.