Это открытие почему-то неприятно поразило Северянинова. Поразило и одновременно испугало. Стреляя, он попытался продвинуться вперед, но тут же рядом с ним взметнулись зловещие фонтанчики. Майор понимал, что проигрыш неизбежен, что его ребята оказались недостаточно подготовленными к этой схватке. Он не знал, сколько террористов осталось в лагере, но предполагал, что не больше пяти человек. И что им нечего терять, поэтому они будут драться насмерть.
«Где вертолеты? – вдруг вспомнил он. – Ведь Погоржельский обещал прикрытие с воздуха! Вот сволочь… Его бы самого в этот ад…»
В следующее мгновение майор почувствовал, что его с неимоверной силой подбросило в воздух. Лицо опалило огнем, в ушах зазвенело, и Северянинов, пролетев несколько метров, ударился затылком о дерево. Последним, что промелькнуло в его воспаленном мозгу, была странная фраза, вычитанная им у одного из философов:
«Ликующий на костре торжествует не над болью, а над тем, что он не чувствует никакой боли там, где он ее ожидал…»
Глава 16
Целую ночь и несколько утренних часов Константин не мог дозвониться до Ларисы. Женевский номер не отвечал, словно она вообще никогда не жила в этом городе.
«Я столько времени не давал о себе знать! А вдруг Лариса заболела и ее положили в клинику? Нет, не может этого быть – когда я уезжал, она чувствовала себя вполне нормально».
В конце концов Панфилов не выдержал. Он забронировал по телефону билет на ближайший рейс до Женевы и принялся собирать вещи. Он укладывал в сумку свитер, когда зазвонил телефон.
– Вот черт, – выругался Константин и снял трубку: – Я слушаю…
– Привет, – поздоровался генерал Фалунчук.
И хотя, кроме этого короткого словца, Валерий Андреевич ничего не сказал, Панфилов понял – у генерала опять крупные неприятности. А это скорее всего могло означать только одно – с вылетом в Женеву придется повременить.
«Нет, нет и нет!» – твердо сказал себе Константин, а вслух спросил:
– Что нового?
– Нужно встретиться и поговорить. Жду через полчаса на перекрестке.
В трубке послышались короткие гудки, и Панфилов едва не зашвырнул телефон в угол. Генерал действовал напористо – Константин только начал подбирать аргументы для отказа, а Валерий Андреевич уже прервал связь, оставив последнее слово за собой.
«Ладно, схожу на встречу, – решил Панфилов, – но только для того, чтобы послать шефа к чертовой бабушке!»
Эта мысль немного успокоила его разгоряченное воображение. На всякий случай он еще раз попытался связаться с Ларисой, но вновь безрезультатно.
В назначенное время Панфилов стоял в условленном переулке. Если генерал хотел поговорить с Константином в управлении, то присылал свою служебную машину, черную «Ауди» с двумя антеннами и затемненными стеклами.
На этот раз Фалунчук приехал на встречу на такси. Автомобиль с шашечками взвизгнул тормозами и замер у бордюра, а из салона, тяжело отдуваясь, выбрался Валерий Андреевич Фалунчук. Константин двинулся ему навстречу, заранее приготовив шутливую фразу:
«Что, товарищ генерал, разжаловали? Забрали служебную машину? И теперь вы, как все простые смертные, ездите на «моторе»?»
Однако, взглянув на озабоченное лицо Фалунчука, решил, что благоразумнее промолчать.
– Привет, Константин, – генерал протянул руку и, заглянув в глаза Панфилова, удивленно вздохнул: – Черт, да ты все еще выглядишь усталым!
– У меня проблемы – Лариса куда-то пропала.
– Как это пропала?
По интонации Фалунчука Константин сразу определил, что генерал задал этот вопрос из вежливости, а его мысли в данный момент занимает нечто иное, на его взгляд гораздо более важное, чем Лариса Быстрицкая. Именно поэтому Константин решил не вдаваться в подробности и коротко ответил:
– Я не могу до нее дозвониться. Никто не поднимает трубку.
– Понятно…
Генерал опустил голову и принялся рассматривать свои ботинки.
– Валерий Андреевич, у меня через три часа самолет, так что побыстрее выкладывайте, что стряслось, – поторопил Константин.
Фалунчук мгновенно встрепенулся. Его глубоко посаженные глаза нервно блеснули, а на лице промелькнула растерянность:
– Куда это ты собрался?
– В Женеву, куда еще?
– Знаешь, Константин, а ведь с вылетом придется повременить, – осторожно начал Фалунчук и тут же перевел разговор на другую тему, не став дожидаться возмущенной реакции Панфилова. – А что это мы с тобой здесь стоим, а? Пошли к тебе, что ли? Или ты не приглашаешь?
Он кивнул в сторону дома, где располагалась мастерская Константина.
– Пойдемте, – нехотя согласился тот.
Панфилов сразу смекнул, что генерал пришел к нему по делу. И не просто по делу, а по очень важному и срочному.
«Я откажусь, и точка! – подумал он. – Мир не рухнет за те несколько дней, которые я намереваюсь провести в Женеве».
Они поднялись на шестой этаж. Панфилов отпер замки, пропустил Фалунчука в прихожую и предложил гостю кофе.
– Не откажусь, – кивнул генерал.
Когда он закуривал сигарету, его сильные руки чуть заметно дрожали, и Константин вдруг подумал, что за последние дни Валерий Андреевич сильно устал. Однако тут же выбросил эту мысль из головы.
Фалунчук ему нравился, и работать с ним было приятно. Валерий Андреевич считался с мнением Константина, и, что самое главное, не вводил своего агента в заблуждение, отдавая предпочтение горькой правде, а не сладкой лжи.
Разлив кофе по чашкам, Константин поставил одну из них перед генералом, пододвинул к нему пепельницу и сказал:
– Я весь внимание.
– Пессимисты оказались правы – операция по захвату логова «Ангелов справедливости» провалилась.
Константин не поверил своим ушам. Обычно он не демонстрировал своих эмоций, но сейчас не сдержался и воскликнул:
– Как?! Не может этого быть!
– Может, – горестно вздохнул генерал. – Еще как может…
– Что произошло? Мы ведь все просчитали!
– Просчитали они, а мы просчитались, – сдвинув к переносице седые брови, с горечью обронил Фалунчук.
Константин отставил чашку в сторону.
– Расскажите мне все с самого начала! – потребовал он, мгновенно позабыв о намерении уехать из России.
Валерий Андреевич грустно улыбнулся.
– А как же самолет? – напомнил он.
– Успею. Не на этот рейс, так на следующий.
– Ну, рассказывать, в общем-то, нечего: группа захвата вплотную подобралась к лагерю, оцепила его, проверила постройки…
– Они подходили со стороны болота? – перебил Константин.